Стас проигнорировал его тревожные сомнения — своих полно. Штаны он выбрал чёрные. Из ткани типа толстого атласа со всеми его дурацкими переливами из света в тени. Такой же была рубаха с просторными рукавами и высоким стоячим воротом. Жаль, что обычной дерюги в гардеробе графа не нашлось — не хотелось светить своё благородное происхождение на весь свет. Вот пояс ему понравился: широкий и многофункциональный с кучей кармашков. Разбираться с цацками в них времени не было, и Стас просто затянул его вокруг талии. Сапоги самые тёмные и низкие — до середины икры — но с самыми толстыми подошвами. Чуть тесноваты в ширину, но зато не жмут — разносятся. Прикрывающая задницу стёганная тёмно-серая куртка — налезла на рабоче-крестьянские плечи и не треснула. Судя по килограммам живого веса, внутри нафарширована чем-то тонким, но защитным — всё легче бояться ножа в бок. Рукава заканчиваются кожаными наручами, в которых торчат металлические набалдашники чего-то… Скорей всего, из разряда колюще-режущего. Пускай себе торчат — глядишь, и пригодятся.

Видать, в этом шкафу находился походный гардероб графа, поскольку в горе сваленного барахла Стас отыскал пару затягивающихся ремнём кожаных мешков. Неужели он что-то таскает на собственной спине? Стас принялся метать в один из мешков запасные трусы, носки, пару рубах и штанов. А закончив прибарахляться, вспомнил, что выпустил из поля зрения Витку. Напрасно! Малявка торжествующе смотрела на старшего «брата» — приглашала оценить результаты шопинга. Стас оценил и не сдержался, хмыкнул. Пигалица гордо торчала из чего-то радужно-блескучего. Венчала композицию шляпка-клумба, сплошь заросшая искрящимися цветами.

— Мне нравится, — потупилась Витка, разглаживая руками торчащую на ней колоколом длинную юбку.

В такой подходяще сидеть на каком-нибудь троне, где не требуется шевелить конечностями.

— Верю, — вздохнул Стас, подходя к расстроенной его реакцией девчонке. — А вот мне совсем не нравится. Во-первых, это платье ужасно некрасивое. И такую красивую девочку, как ты, оно только уродует.

— Правда? — недоверчиво вскинула глаза Витка.

— Я тебе когда-нибудь врал? — сурово нахмурился Стас.

— Нет, — тяжко выдохнула девчонка своё разочарование.

Стянула шляпку и осторожно положила рядом с разноцветной кучей.

— Кнопка, — продолжал нажимать голосом Стас. — Ты сможешь в таком платье быстро бегать? А прятаться в кустах?

— Ой! — пискнула умница, сообразив то, о чём, естественно, и думать не думала. — Я сейчас!

Теперь Стас занялся более насущным. Жратвы в кабинете не было, за исключением двух огромных блюд с фруктами. Он уже познакомился с ними в камере. А потому содрал кожуру с самого сытного на его вкус, и начал набивать ненасытное брюхо. Пошло в дело и какое-то разнокалиберное печенье — хлеб как-никак. Белое вино в стеклянном прозрачном кувшине оказалось сладким…, вроде, ликёром. Поэтому диетическую обедню он запивал только водой. Осилил один поднос. Все фрукты с печенюшками со второго завернул прямо в плотную мягкую скатерть и сунул в мешок.

Так же обошёлся с содержимым второго стола. Исправленный прикид Витки пришёлся Стасу по вкусу, хотя тоже не туристический вариант. Но, во всяком случае, штаны с сапожками присутствуют. И разлетаистая юбчонка до колен — может, так надо? Плащик с капюшоном вполне себе простой и функциональный. Досадно, что всё это яркое и сплошь атласное! Ну, да куда деваться: другого нет. Интересно, а на кой графу вообще сдались детские шмотки? Да ещё в таком многодетном количестве.

— А теперь последний штрих, — объявил Стас притихшему траги-магику, наблюдавшему за мародёрством в святая святых замка. — Скажи-ка мне, убогий, какие деньги у вас в ходу?

— Какие? — вытаращился тот на оборзевшего вора, но тотчас спохватился: — Ты же не знаешь.

Стас очень удивился тому, как легко поверил этот придурок в его небесное происхождение, но вида не подал. Затовариваясь, он внимательно осмотрел тот стол, на который подследственный косился, после чего вдруг стал верить на слово какому-то проходимцу. Помимо еды и вина там лежали только книга в кожаной обложке да сверкающий калач в пару сантиметров толщиной. И где-то тридцати в диаметре. При ближайшем рассмотрении — руками без нужды он ничего не лапал — калач оказался той же пространственной дрянью, что и шар белобрысого. Связать воедино его наличие и веру в сказки явно образованного парня — невеликая дедукция. Возможно, эта штучка что-то вроде детектора лжи? Будучи дрянью летающей, калач входит в контакт с жертвой, реагируя на враньё? Это объясняет, с какого перепуга верный ученик своего обожаемого Прана так честен, отвечая на вопросы. Смешно, если детектор лжи не разбирает: кто тут свой, а кто чужой. И сейчас они с траги-магиком в одинаковом положении.

— У нас в Глинале и прочих южных ратааранах простолюдины пользуются только медными салами. Воинам, купцам и тем, кто служит, разрешено использовать серебряные дилы. А всем таарам, без разбора на знатных и высокородных, можно иметь золотые реги.

Всё это уже несколько оживший подследственный оттараторил с явным облегчением, ни разу не взглянув на калач.

— Где у Прана хранятся деньги? — миролюбиво поинтересовался наглый вор.

— В казне, — не удержался от лёгкого злорадства белобрысый. — Хочешь направиться туда?

— Где в этой комнате у Прана хранятся деньги? — всё также миролюбиво уточнил вор.

Траги-магик поперхнулся, скорчил злобную рожу и сжал тонкие губы. Молчание это выход — мысленно согласился с ним Стас — но не совсем подходящий для вора с дефицитом времени. С этим надо бороться бестрепетной рукой и без скидок на права пленных.

— Придётся вскрывать обшивку стен, — честно поделился своими планами Стас. — А так же полы и всё остальное, что можно оторвать или разломать. Интересно, а в тайнике Прана денег больше, чем уйдёт на ремонт? Или там мелочёвка?