Подбородок зверски чесался. Да и щеки. Стас сполз под перину и заработал пятернёй. Щетина — и снова приплыли: первая щетина в его жизни и так вдруг. Отнял руку от лица. От нечего дела представил, как это на ней вдруг может появиться ТАКОЕ. Такое и появилось. Моментально. Он рефлекторно сжал кулак. Вдохнул, выдохнул, обругал себя идиотом и снова раскрыл пятерню. Из неё по-прежнему торчал конец той самой нити, что протаранила ему башку. Небольшой кончик: сантиметров пять, но он был. И слегка подсвечивал темноту. Не больно от него, не горячо — вообще никак. Стас потрогал чудо пальцем — чудо слегка вздрогнуло, но продолжало торчать. Палец же ничего не почувствовал. Ну, и как его запихнуть назад — мелькнуло в голове. Нить мигом втянулась обратно. Та-ак. Либо он качественно сдвинулся, либо… Всё-таки сдох. И тут всё-таки рай. Только непонятно: чего все сюда так рвутся? Реклама подвела?

Стас аккуратно всплыл на перископную высоту и обнаружил, что камера пуста. Гости смылись, а девчонка… Пялилась на него округлившимися глазёнками.

— Они надолго ушли? — попробовал он на язык новую лексику.

Малявка кивнула и тем ограничилась. Стас, наконец-то, вылез из парилки, свесил ноги с кровати и требовательно раскрыл ладонь. На этот раз нить вылезла целиком и свернулась на ладони калачиком — на чужой мозолистой лапе. Стас погонял её с руки на руку. Затем из руки в руку, в ногу, в пузо — только в голову не решился. Он ещё не ознакомился с масштабами разрушений в организме после первого катаклизма, чтобы изображать из себя идиота. Нить послушно реагировала и на прямые приказы, и на мысли. Может, дрессированная — подивился Стас и только тут почувствовал присутствие зрителя.

Девчонка мялась в паре шагов от него и горестно пожирала глазами разыгравшуюся нить.

— Ты чего? — встревожился Стас.

— Ты меня ненавидишь? — чуть слышно прошептала она, опустив глазки.

— За что? А, за это? — покосился Стас на вынырнувшую из плеча нить. — Разве ты хотела это сделать? — уточнил на всякий случай.

Кто их тут знает — этих инопланетян. То, что он видел собственными глазами, может оказаться не тем, что он обо всём этом подумал. Чужой народ — чужие нравы. Вон в Африке некоторые племена встречают гостей не рукопожатием, а уважительными плевками. А на Руси-матушке за такое испокон морды били.

— Не хотела, — вздохнула малышка виновато. — Я не знала, что ты Нартах. Думала: умрешь. Как все умирают. А ты Нартах.

— Я Стас. Это имя.

— Нартах Стас, — послушно повторила малышка.

— Просто Стас.

Девчонка недоверчиво сощурилась. Глянула на выползающую из его голой груди нить и уверенно заключила:

— Ты Нартах.

— Кто такой Нартах? — задал Стас неправильный вопрос.

— Ты, — получил он адекватный ответ.

С детьми так нельзя. Особенно с такими непонятными. Тут уж сдохни, но покажи себя с лучшей стороны… Которая у Стаса нынче… куда-то задевалась. Не чувствовал он её больше, хоть гвозди на лбу гни, как говаривал дед. Что-то в ней сломалось, рассыпалось и раскатилось по пути к яме, куда его закопали. А, может, и раньше, когда жизнь закончилась и началась Ритка.

— Может, я и Нартах, — приступил он к прощупыванию почвы. — Но, понимаешь… Я забыл, что такое Нартах. Всю свою жизнь забыл. Только имя помню, — спохватился он.

— Праны испортили тебе голову, — блеснул в чёрных глазёнках залп зенитной батареи.

Отзвуки той канонады отчётливо прозвучали в её мягком иноземном мурлыканье.

— Праны? — переспросил Стас. — Это те мужики, что заставили тебя загнать в меня нить?

— Ты смешно говоришь, — ответила в тему малышка. — Так здесь не говорят. Тебя далеко поймали?

— Далеко, — начал анализировать её лепет Стас. — Очень далеко. Там я говорил на другом языке. И этот язык я ещё помню. А тебя где поймали?

— Не помню, — горестно нахмурила бровки малышка. — Не знаю, где далеко я жила. И на каком языке говорила. И маму не помню. У меня ведь была мама? — с надеждой заглянула она в глаза, возможно, первого доброго дяди в своей жизни.

— Конечно, была, — тоном непререкаемого авторитета подтвердил Стас, осторожно потянувшись и поймав в кулак варежку.

Он притянул к себе ребёнка, усадил на колени и поинтересовался:

— А что могут нити?

— Всё, — тотчас просветила специалистка практиканта-петеушника.

— Всё? Или всё-всё-всё?

— Всё-всё-всё, — уверенно подтвердила она и раскрыла тему: — Всех жрать.

— А ты не проголодалась?

Через пару секунд он уже лопал обед новой приятельницы, дивясь, что кто-то тут полный лох в вопросах детской анатомии. Ну, куда ей столько? Тут и ему за глаза, а уж Витке-то и вовсе на неделю не самой строгой экономии. Хотя, может, это на двоих?

Витатуана — это имя девчонка знала, но не верила, что дала его мама. Откуда она про это знает, если ничего не помнит? Так в любой дыре найдутся доброхоты, готовые порадовать ребёнка ужасной правдой о его жизни и близких. Тот белобрысый дрищ — ученик великого Прана Лахуатана — и рассказал девчонке, что её мамаша с папашей были Нартахами. Мол, не всех гнид передавили в своё время великие Праны — кое-кто выполз из-под ногтя и дал дёру в дальние дали. Но, о них не забыли! И продолжают уничтожать, чем он и займётся, когда получит статус Прана. Дескать, девки-Нартахи ещё паскудней мужиков — так говорит его великий учитель. Именно девки способны сделать Нартахом любого смертного, если тот, конечно, выживет после такой переделки.