Оба ушкуя замолкли, думая о своем и обмениваясь изредка взглядами. Наконец Данко поднял свою ладонь-лопату:

– Я в деле. У тебя есть мое слово.

– И мое, – поддержал друга Ярый. – Если бы еще родственников твоих найти, то вообще было бы хорошо. Новиков совсем мало осталось, но раньше торговали по дальним краям. Можно было бы караваны с большим прибытком гонять.

– Новики...

Каппа помолчал, допил чай и посмотрел на затихших мужчин.

– Вы говорили, что Исход был очень давно, когда весь народ покинул старые земли и попал сюда. Так?

– Так. Когда Иван Великий, князь Московский, взял под свою тяжелую длань Вятку, многие семьи вместе с ведунами ушли сюда. Знающие открыли новую дорогу, но своими жизнями заплатили за право ушкуев остаться свободными. С той поры мы живем здесь, на Вардене... Потом в страшные дни после Потопа часть дальних родов откололась и стала называться новиками. Веру чужую местами приняли, других богов начали признавать. Хотя родней нашей считаются до сих пор и друг другу в помощи никогда не отказывают... А что?

– А то, что ваши ведуны открыли дорогу на Варден больше пятисот лет назад, а меня обманом привезли всего как пару месяцев. Подряжали груз поднять, но в итоге сами сгинули и дорогу назад закрыли.

– О как... – Данко удовлетворенно кивнул. – Да, возможно... Воллы от своего короля бежали три века назад из Уэльса, заплатив остаткам друидов. Потом еще иногда кто-то появлялся, но очень редко. Таких всегда местные власти собирали, у себя держали. Ну и придумали свою машину, что мир опрокинула в бездну... Выходит, не все машины разрушились во времена Потопа.

– Выходит.

– Но тебе лучше о таком молчать. Не слышал ни разу, чтобы обратно кто-то смог вернуться, хотя сам знаешь, одна попытка такая была. До сих пор полной ложкой расхлебываем...

– Подожди, подожди, – вмешался Ярый. – Выходит – Каппа тоже ушкуй, но еще с земель царя Ивана? Так, что ли?

– Ага...

– И как там сейчас? Кто корону держит, как к вероотступникам относятся?

Водолаз протестующе замахал перед лицом:

– Так, стоп, стоп, охолони... Давайте потихоньку, без беготни и суеты... Значит, о работе договорились. Завтра с утра выходим вместе, начинаем работу организовывать. Принято? Отлично... Про новиков что решим? Если я рот открою, что ушкуй, меня любой из ваших за ребра подвесит, чтобы языком не молол попусту.

– Решаемо, – отмахнулся Данко. – У меня в последней рыбацкой ватаге был один из бродяг. Семью потерял, скитался по всему миру. Брата похоронил, один мыкался. В один из выходов под атаку раненного морского зверя их лодка подставилась, никто не выжил. Запросто может быть еще один такой же бедолага, без родных и знакомых. Что он рассказывал, я тебе передам. Язык ты и так знаешь, а диалектов у новиков множество.

– Наверное, подойдет. А дальше что?

– А что дальше? Дальше жить будем, поддерживать друг друга. Какая разница, когда ты дорогами предков прошел – пять веков назад или сейчас. Ушкуи своих не бросают.

Ярый подошел и помог Каппе подняться. Посмотрев на осунувшееся и уставшее лицо, закончил разговор:

– Позже тогда сказки про дом поведаешь, атаман. Сейчас же иди, отдыхай. Последнее дело будет, если работа раньше времени тебя загоняет. Мы теперь вместе, нам предстоит этот город к жизни вернуть. Так что отдыхай...

Уже закутавшись в одеяло, Каппа прошептал, проваливаясь в сон:

– Держись, гасконец, нас ждут великие дела...

Первыми на результаты работы пятерки тритонов отозвались полицейские. Можно даже сказать, что они не просто отозвались, а взвыли благим матом. Потому что хвостатые выгребли из затопленных помещений кучу покойников в разной степени разложения. Но тритонов можно было понять — кому захочется возиться в разных бывших складах и доках, когда под ногами трупы болтаются. Но вот Шугерт – тот за голову схватился. Но потом быстренько “находки” отсортировали, кого-то даже опознали и захоронили как положено – опутав сетями в старой лодке, отведя ее на глубину и пробив там дно.

Вторыми частично недовольными оказались уже мелкие клерки в мэрии. Потому как предоставленные планы были за две недели исчерканы, перерисованы заново не один раз и до сих пор находились в состоянии “а тут переборки давно нет, потому как ее присобачили вот сюда”.

Ну и последним, кто сначала ворчал себе под нос, оказался сам мэр. Господин Тристан изволил дуться на то, что заставить Каппу работать за гроши так и не удалось. Пусть цены были существенно ниже, чем пришлось бы отдать любым нанятым со стороны, но деньги городу все же надо было выкладывать. Как и различное оборудование, которое спешно приводили в порядок в многочисленных мастерских. Но затем через неделю мэр получил первые результаты, оценил поднакопившиеся плюсы, и в конце второй недели уже стоял на стене Лортано и благодушно разглядывал, как идет подготовка к ремонту: