– Doble espresso sin az'ucar. Todo bien? (пер. с исп. – Двойной эспрессо без сахара. Все правильно?) – девушка в зеленой бейсболке с эмблемой кафе протягивает мне бумажный стаканчик.

Я, улыбаясь, беру его и расплачиваюсь.

– S'i, todo bien. Gracias. (пер. с исп. – Да, все правильно. Спасибо)

Она, смуглая маленькая и красивая, улыбается в ответ, а потом спрашивает на беглом испанском у следующего клиента, что тот желает. Выйдя из кофейни «Уютный уголок», я придерживая вязанный коричневый шарф у горла, отпиваю из стаканчика горячий напиток, который вмиг согревает. Вставляю в уши снова наушники, из айпода звучит мелодичная песня местной популярной группы Dvicio. Слова исполнителей уносят меня далеко, хоть я и шагаю по заснеженным улицам, но представляю то, что стою рядом с ней у моего старого пикапа, и целую ее сладкие губы. Однозначно такая грустная атмосферная музыка помогает страдать, однако мне не нужны тоскливые слова, чтобы соскучиться по девушке, которую я люблю. По девушке, которая преспокойно обо мне забыла, не ответив ни на одно мое письмо. Я так и не решился приехать домой, встретиться с ней. Я решил остаться здесь, не знаю, на сколько. На некоторое время, пока боль все еще очень живая. Пока Саманта все еще течет в моих венах, я не смогу вернуться туда, где нас связывает столько воспоминаний. Здесь, в Мадриде, я часто отвлекаюсь от своих дел, оставляя на добросовестного руководителя Энджи часть своих обязанностей, и отдаюсь развлечениям. Энджи думает, что у меня какие-то неприятности, а сам я езжу к морю, чтобы побыть один, подумать. Но в действительности я пускаюсь в разгул, целуя женщин, что не вызывают во мне ничего, кроме страсти, надеясь, что в клубе ли, в кино ли, на улице ли найду взглядом ту, способную помочь мне забыть карие глаза, полные жизни и самоотверженности.

«Может быть, это расстояние, которое заставляет меня думать о тебе,

Или время меня мучает, или я должен быть ближе к тебе.

И каждую ночь в темноте я чувствую дыхание,

Я хочу, чтобы ты сказала мне, что ничего не кончено…»

Подпеваю Андреасу, вокалисту группы, поставив на повтор одну песню, зацепившую меня больше остальных. Она называется «Ничего». Но ведь у нас с ней было много «ничего». Ничего не значащие поцелуи, ничего не значащие ласки, секс, ее стоны около моего плеча, ее взгляд, в котором я тонул каждый раз, когда смотрел в пучину ее нереальных больших глаз. Моя ничего не значащая одержимость. В конце концов, она лишь сильнее запутала меня и сделала больнее. Так что я хочу избавить от нее.

Сегодня я гуляю здесь по той же причине: чтобы, возможно, познакомиться с кем-нибудь. Но в конечно итоге, зачастую, я просто сплю с ними, а перед глазами лицо Саманты, а не лицо той девушки, в которую я вхожу.

– Джереми? – окликает меня сладкоголосая девушка.

Это точно, что сладкоголосая, потому что мне с самого начало понравилось, как она произносит мое имя. Я знаю ее. Мы встречались. Но сейчас, когда блондинка подходит ближе, обнажив маленькие белые зубки, я пытаюсь вспомнить, когда и где с ней общался. Неужели, она одна из тех…? Однако девушка быстро отсеивает мои догадки, сложив руки, облаченные в длинные черные перчатки, поверх серой шубки.

– Почему не здороваешься? Я думала, что мы позавтракаем вместе сегодня, но Энджи сказал ты уехал в город, – все это она произносит быстро, не переставая мне улыбаться.

И, конечно же, я вспомнил, кто она! Это высокая, но определенно ниже меня, даже на каблуках, миловидная блондинка с кудрявыми волосами чуть ниже плеч, – Кайя Ривера. Кайя – туристка, остановившаяся в моем отеле в городе Аликанте. Она хотела попасть в Коста-Бланку, но ее фирма не смогла оплатить такую путевку даже не в сезон, поэтому по стечению обстоятельств она оказалась в моем гостиничном комплексе, и тут же меня заприметила. Мы общались несколько дней, когда она спускалась в холл, тем более что девушка приехала отдыхать одна. Всего на пару недель, потому что отпуск у нее ограниченный, ждут на работе, а отпустили ее только зимой и ненадолго. Кайя работает, кажется, в строительной компании, точно вспомнить не могу, но она и обмолвилась-то всего чуть-чуть о своей карьере. И самая важная часть: Кайя – американка! Она из Северной Дакоты. А значит, помимо Энджи, я могу еще с одним человеком говорить на родном английском.

– Ох, прости, я не заметил тебя, – говорю, сам улыбаясь ей, как мальчишка, радостный от неожиданной встречи, – серьезно, я шел и думал… Знаешь, – с заговорщическим тоном я меняю ее направление, указывая на популярнейшую пиццерию в городе, – а почему бы нам вместе не пообедать?

Она подмигивает, потирая ладонями.

– С беконом и перцем? – морщит носом довольно.

– Четыре сыра, – поправляю ее, подсказывая правильный вариант.

– Тоже неплохо, но я бы лучше взяла их традиционную с перцем Чили.

Кайя хватает меня под руку, и пока мы направляемся к пиццерии, она рассказывает в красках, как прошел ее день.

***

– Сегодня заселилась еще одна пожилая пара с собачкой, – уведомляет меня Энджи, мой управляющий из Австралии.

У него весьма интересный акцент.

– С собачкой? – усмехаюсь, поднимая голову от планшета, прекращая обзор новостей.

– Да, – смеется в ответ Энджи. – Она маленькая, огрызается, но почти не лает.

Я довольно киваю, выпрямившись, пряча руки в карманах официальных брюк. Управляющий оглядывает мое лицо.

– Слушай, Джереми, когда в последний раз ты брился?

Машинально достаю руку и ощупываю свою челюсть, заросшую щетиной. Мы с Энджи за полгода сдружились, и он помогает мне проводить рабочие будни без Аарона, которого мне реально очень не хватает.

– Кажется, я начинаю забывать об этом, – с усмешкой говорю ему я, думая о том, что и постричься мне бы не помешало.

Но меня останавливают воспоминания о ее длинных красивых пальцах, которые то и дело запутывались в моих слегка кудрявых кончиках волос, достающих до основания шеи. Эта «шапка» никогда мне не мешала, я любовался ею в зеркале, зная, что Саманта любит мои волосы. Но сейчас, наверное, пора уже расстаться с прошлым. Пора отпустить.

– Кстати, – вставая, Энджи направляется к центральному компьютеру за стойкой ресепшна. Уже поздно – мы распустили весь персонал, кроме двух горничных, швейцара и су-шефа. – Тебе тут пришло письмо. Не волнуйся, я ничего не читал, – парень с серьгой в ухе поднимает руки в защитном жесте, боясь того, что я могу его заподозрить. – Можешь убедиться сам, – открывает нужную вкладку, – я даже не открывал его. Просто, – теперь Энджи мнется, глядя то на меня, то на клавиатуру перед собой, – это та самая почта, на которую ни разу никто не писал, и которую ты зачем-то держишь открытой, Джереми.