– Ты действительно планируешь остаться с Таном… на длительное время? – спросил мужчина, сохранивший свое истинное лицо.

– Для начала я планирую с ним познакомиться, – сдержано улыбнулась Вера.

– Тогда не обнадеживай его, пока не будешь абсолютно уверена, – попросил мужчина.

– О, он хороший мальчик, я убеждена – вы с ним отлично поладите и сойдетесь характерами, как мы с мужем, – затараторила хранительница и кивнула супругу. Тот сделал пасс руками и в гостевой зале появился тот самый юноша, которого видела (как казалось – давным-давно, хоть в реальности прошло лишь несколько циклов) в стерео-трансляции Вера.

Молодой синеглазый красавец из ее видения на Земле восторженно посмотрел на Веру, воодушевленно воскликнул: «Как я рад тебя видеть!», бросился к ней, подхватил ее на руки и в эйфории закружил по залу.

Ой-ей-ей! Вот только не говорите, что ее пустые, злые размышления о страсти с первого взгляда вдруг реализовались, да еще и в одностороннем порядке: у нее этот красавчик никакого восторга не вызывал, и радости от встречи она отнюдь не испытывала!

Ошеломленная натиском Вера забилась в его крепких руках, пискнула «Квазик!», но никто не отозвался. Прекрасный принц носил ее на руках, а единственное, о чем думала несчастная жертва межмировых договоров – как избавиться от такого «счастья». Беглый осмотр местности подтвердил мрачнейшие предположения Веры – все другие хранители коварно бросили ее наедине с незнакомым ильмиром.

– Пусти! – буркнула Вера, и ее поставили на пол.

Верин ильмир хвоста и рогов не имел и был в точности таким, как она запомнила: неправдоподобно прекрасен, каштановые локоны (как у родителей), чистые синие огромные глаза (наверняка, как были в молодости у матери), идеальное лицо (не искаженное интеллектом). Наибольшие подозрения у Веры вызвали глаза: такой светлый, простодушный и бесхитростный взгляд она видела либо у младенцев, либо у самых отпетых мошенников, которых по Москве гуляет немало, и в бухгалтерский бизнес они наведываются часто (пожалуй, именно таким мог бы быть взгляд Остапа Бендера). Ясно, что оба варианта мало годились на роль отца и мужа.

– Ты мой ильмир? – прямо и членораздельно спросила Вера, коря себя за то, что ни разу не задала этот простейший прямой вопрос Квазику – скольких неясностей она могла бы тогда избежать! Пора ей перестать изображать из себя великого отгадчика значений всех слов хранителей, а спрашивать их обо всем четко и прямо. И не полагаться впредь на свои «очевидные» предположения и выводы!

– Да, – просиял белозубой улыбкой парень. – Меня зовут Тан.

Клыков у него во рту не было, но этот факт почему-то не обрадовал Веру, а напротив – еще сильнее насторожил.

Чем страшнее – тем умнее, а чем прекрасней – тем…?

Напрашивающаяся рифма «дурнее» Вере совсем не нравилась.

– А ты меня не запомнила? Я тебя сразу запомнил – ты стояла с двумя пакетами и смотрела на меня совершенно круглыми глазами. Я тогда еще удивился – зачем сильфиде пакеты, почему у нее такой старый вид и куда делись крылья? – зачастил Тан. – А потом глава рода сообщил, что мне досталась низшая человечка, и я вначале расстроился, но ребята сказали, что это ничего, может и лучше, что не сильфида, сильфид-то еще много будет. – Тут Тан запнулся, ему хватило совести немного покраснеть и виновато покоситься на Веру, но чувство неловкости быстро покинуло парня, и он продолжил: – Ты хорошо лицо омолодила, мелкие складочки на нем выглядели странно, а теперь – все красиво. А почему ты не в том наряде, что по стерео вчера показывали? Тот прикид круче, знаешь, как все ребята в группе завидовали, что мне такая клёвая низшая человечка досталась! Веселая, главу моего рода не боится, а его, вообще-то, даже я побаиваюсь, хоть я и племянник. Слушай, с кем ты вчера в открытом космосе в догонялки играла? Сама этот круглый мячик вообразила? Он такой увертливый был потому, что полуразумный? А как ты сумела его полуразумным сделать, если ты не творец миров? Про творцов миров у нас еще лекций не было. Так что это за шарик у тебя был?

– Это была Мими в скафандре, – чудом выдавила из себя внятный ответ потрясенная Вера. Что за странные речи?!

– Мими?! Настоящая Мими?! – Тан закрутил руками, показывая нечто круглое.

– Настоящая. Серая, пушистая, с золотистыми глазками, – ответила Вера, стараясь спокойно во всем разобраться. Вот сейчас она все поймет. Еще миг – и все станет нормально и понятно…

– Круто! – выдохнул Тан и восхищенно уставился на Веру, как фанат на рок-звезду, хлопая длинными черными ресницами, оттенявшими дивный глубокий цвет его прекрасных глаз.

– Слушай, Тан, а в парколе как учатся? Сколько лет?

– Что значит лет? – пожал плечами Тан. – Каждая группа занимается четыре арта, а потом переходит на следующий этап.

Вера тряхнула лингвой и перевела так: в каждом классе хранители учатся два человеческих года. Лингва сообщила, что всего в парколе двадцать этапов, то есть учатся в этой школе примерно сорок земных лет. Потом идут индивидуальные факультативы и различные специализации, это уже типа нашего института.

– А с какого возраста берут в паркол?

– С возраста ста пятидесяти артов, как только закончится физическое развитие.

– То есть, с семидесяти пяти лет, – вслух подсчитала Вера.

В переводе на земную человеческую жизнь это где-то четырнадцать лет должно быть. Гм-м, физическое развитие в этом возрасте закончится, а умственное только начнется? Хотя лингва сообщает, что до паркола юные хранители учатся в обычной школе, где получают основные сведения о Вселенной, учатся читать, писать, изучают общие науки, а в парколе уже начинают приобретать знания и умения, необходимые им как хранителям миров, то есть паркол – это скорее не школа, а профессиональное училище.