Основная особенность правовых средств государственного регулирования состоит в сочетании частноправовых и публично-правовых начал. Эта характеристика в полной мере относится и к публично-правовым средствам, являющимся элементами механизма правового регулирования отношений в сфере несостоятельности (банкротства).

Исследуя характер взаимодействия частноправовых и публично-правовых средств при правовом регулировании предпринимательской деятельности, Е.П. Губин приходит к обоснованному выводу о том, что «все законодательство о банкротстве пронизано публично-правовыми и частноправовыми нормами. Данное положение подтверждается анализом Федерального закона от 26 октября 2002 г. «О несостоятельности (банкротстве)», в котором содержится значительное число норм процессуальных, т. е. публично-правовых.

При реализации процедур банкротства тесно переплетаются частноправовые и публично-правовые средства. Можно сказать, что в целом вся процедура банкротства в широком понимании этого правового института – публично-правовое средство регулирования отношений в сфере экономики» [205] .

На наш взгляд, публично-правовые средства регулирования отношений в сфере несостоятельности (банкротства) обладают рядом особенностей, отражающих особенности рассматриваемых отношений и института несостоятельности (банкротства) в целом. К числу этих особенностей следует отнести: 1) закрепление рассматриваемых правовых средств в законодательстве;

2) формализованность и законность применения этих средств;

3) направленность на достижение основной цели правового регулирования на основе разумного сочетания частноправовых и публично-правовых средств; 4) соразмерность применяемых публично-правовых средств цели правового регулирования.

Своеобразным правовым средством выступает и сам институт несостоятельности (банкротства), представляющий собой совокупность определенных стимулов и ограничений, который, «с одной стороны, должен противостоять частным устремлениям отдельных кредиторов, с другой стороны – обеспечивать интересы всех кредиторов, должника и в то же время сочетать в себе баланс частных и публичных интересов» [206] .

Безусловно, с развитием рыночных отношений в настоящее время изменениям подвергается и сам процесс правового регулирования соответствующих отношений. Существенно изменяется набор применяемых средств правового регулирования, что, в первую очередь, связано с применением иных средств, не относящихся к собственно правовым.

В доктрине обоснованно ставится вопрос о том, можно ли право рассматривать в качестве правового средства [207] . В общетеоретической литературе высказывается мнение, что «право можно оценивать как средство (инструмент) для разрешения практически значимых задач общества, для удовлетворения интересов людей» [208] . Заметим, что Г.Ф. Шершеневич также рассматривал право в качестве средства к достижению известной социальной цели [209] .

Интерес представляет позиция Е.П. Губина по данному вопросу. Анализируя правовые средства государственного регулирования рыночной экономики, Е.П. Губин приходит к обоснованному выводу, что «право как особое явление в жизни общества (социальное, философское, социологическое) не может быть поставлено в один ряд с договором, юридическим лицом, ответственностью и другими средствами, собственно, относящимися к правовым» [210] . Право призвано регулировать, прежде всего, отношения, возникающие в связи с применением и функционированием как отдельных элементов механизма правового регулирования, так и всей их совокупности.

Действительно, право – это сложная система, но оно не может воздействовать на поведение людей путем непосредственного контакта с субъектами. Норма права действует не сама по себе, свое содержание она выражает через чью-либо деятельность: либо деятельность властных органов в процессе ее применения, либо деятельность самих участников отношений, реализующих норму. Порядок применения норм права строго формализован государством, а вот процесс реализации субъектами правовых дозволений, предписаний и запретов в отсутствие такого порядка осуществляется двояким путем: «либо через установление субъективных прав и обязанностей сторон в конкретном правоотношении, либо через установление правосубъектности (применительно к гражданским правоотношениям – правоспособности), т. е. возможности вступить в конкретное правоотношение и за счет этого реализовать свои права» [211] .

Правоотношение выступает в качестве результата воздействия правовых средств, с помощью которого и осуществляется «самостоятельная деятельность индивидов» по реализации дозволений, предписаний и запретов.

Как уже отмечалось, анализ элементов механизма правового регулирования будет неполным, если не принимать во внимание экономические, организационные и иные средства, образующие совместно с правовыми средствами целостную систему – механизм правового регулирования отношений, возникающих в связи с несостоятельностью.

Речь идет о специфических средствах, не относящихся первоначально ни по форме, ни по содержанию к числу правовых, но приобретающих в процессе реализации правовую форму.

Следует заметить, что в доктрине в самом общем виде под правовой формой понимается совокупность норм или правовых институтов, опосредствующих определенный вид экономических отношений [212] .

Вместе с тем в юридической литературе зачастую не проводится различия между правовым средством и правовой формой, что вряд ли можно признать обоснованным. С этой точки зрения представляет исключительно важную научную ценность позиция Е.П. Губина по указанному вопросу. Согласно мнению Е.П. Губина, «смешение понятий “правовое средство” и “правовая форма” лишает каждое из них своеобразия, не позволяет выявить их значение и место в правовом регулировании» [213] .