Я помолчала. Я молчала очень, очень долго.

Пытаясь умерить дрожь в пальцах, не дрожавших так даже в стычках с одержимыми.

— Может, ты и не захочешь, чтобы я тебя принимала, — прошептала я потом. — Ты ведь меня совсем не знаешь.

— Но я знаю. Эмпатам не требуется много времени, чтобы узнать кого-либо. — Я слышала, как Питер неторопливо покачивает стул на ножках взад-вперёд. — Ты не показываешь того, что чувствуешь на самом деле, потому что боишься расстроить брата. Ты хочешь казаться сильной. И ты отлично держишься. Но я вижу, что скрывается за твоей маской «со мной всё хорошо».

Я всё-таки осмелилась кинуть на него быстрый взгляд. Из-под прикрытия мокрых волос, падавших на лицо.

Увидев в его глазах чувства, которые я ожидала, но не готова была увидеть, вновь опустила голову.

— Ты самоотверженная. Умная. Трогательная. Смешная. Удивительная. И знаешь… может, ты не случайно зашла в мою лавку? Ведь когда ты уже отчаялся встретить того, с кем сможешь быть действительно близок, и вдруг к тебе заходит самая прекрасная девушка, которую ты когда-либо встречал, единственная в своём роде, и нуждается в твоей помощи… по-моему, это вовсе не случайность, — его шёпот был странно, до боли, до щемящей трогательности мечтательным. — Скорее перст судьбы.

Чайное зеркальце в моей кружке волновалось. Вместе с дыханием, сбившимся в такт частому рваному ритму, которым вдруг обернулось моё сердцебиение.

Да. Я могла понять Питера. Потому что никто, никто и никогда — ни подруги, ни мама, ни даже Эш — не мог подарить мне ощущение того, что ты говоришь с человеком, который абсолютно тебя понимает. Кого-то близкого настолько, что с ним можно просто быть собой: никем не притворяясь, не надевая невольные маски послушной дочери, заботливой сестры, верной подруги. Маски, которые надевались подсознательно и так быстро прирастали к коже.

Но, кажется, теперь в огромном множестве «никого» стало ровно на одного человека меньше.

— С пафосом ты немного перегнул, — наконец заметила я небрежным шёпотом.

— С кем не бывает.

Я отставила кружку на тумбочку. По соседству с ещё одной.

Я не боялась обидеть его словами. Он ведь всё равно знал, что за ними скрывается.

— Я подумаю над тем, что ты сказал, — не глядя на Питера, вымолвила я. — А сейчас мне нужно поспать.

Я услышала, как он встал — и вздрогнула, когда его губы невесомо коснулись моих волос.

— Тёплых и ласковых снов, моя прекрасная дама.

Я сидела неподвижно, пока за ним не закрылась дверь. Медленно сползла из полусидящего положения в лежачее, уставившись в потолок.

Забавно. Окружающую обстановку трудно было назвать особо романтичной: с маленьким номером в придорожном мотеле и младшим братом, спящим в нескольких футах от вас — ни тебе прогулок под луной, ни цветочных веников. И тем не менее этот разговор взволновал меня больше, чем любое свидание из всех, что были в моей жизни прежде.

Впрочем, за последние несколько дней в моей жизни появилось много того, чего прежде в ней не появлялось.

Так Питер и был тем большим, чего мне не хватало?.. Да ну, бред какой-то. Мы несколько дней как знакомы. Он до сегодняшнего дня даже фамилию мою не знал. И мне неизвестно о нём почти ничего — кроме того, что он фоморски сильный эмпат с хорошим чувством юмора, продававший камни в муленской лавке. А ещё сирота, который тоже любит чёрный чай, сэндвичи с тунцом и кленовый сироп.

Впрочем, как бы там ни было, одно мне было известно совершенно точно.

В том, что Питер был к тому же единственным, кто заставил меня наконец понять смысл этого странного выражения про чешуекрылых в брюшной полости.

***

Следующим утром, позавтракав вместе с Эшем и так не дождавшись появления Питера, я отправилась в соседний номер будить моего разоспавшегося рыцаря.

Если честно, я не особо знала, как вести себя с Питером. Хотя бы потому, что сейчас мне действительно было немного не до романтики. И что делать? Оставить его слова без внимания? Сделать вид, что вчерашнего разговора не было?..

Преодолев робость, я требовательно постучала в дверь:

— Питер, это я.

Ответа не было.

— Питер?

Я дёрнула за ручку — дверь, скрипнув, отворилась. Штукатурка на стенах бросилась в глаза ядовитой зеленью, сквозняк из приоткрытого окна волновал салатовые шторы. Из обстановки в комнате присутствовала кровать, тумбочка и стол со стулом.

Незаправленная кровать была пуста.

— Питер?..

В этот миг я услышала певучее мурлыканье из приоткрытой ванной комнаты.