Всё это промелькнуло в одно мгновенье, в один поворот в танце.

А Карриган продолжал:

— …И тогда я не понимаю одного, Кайя, если Арджент Альба твой отец, то как ты, его дочь, оказалась здесь, среди его врагов? И ты помогаешь им. Это выглядит странно.

— Таковы обстоятельства, Грейт, — ответила она растерянно.

— К Дуарху обстоятельства! — сказал он горячо. — Я хочу понимать, что происходит? А Ибексы слишком осторожны и не слишком откровенны.

— Я расскажу тебе, но сначала и ты расскажи мне, что происходит, — ответила она, чувствуя, как горло сжимает обруч дурного предчувствия.

— Ты о чём?

Она отстранилась немного так, чтобы видеть его глаза. Вот они, совсем близко…

— О том, почему ты так смотришь на меня, Грейт, и о том, зачем ты сюда приехал! Ведь понятно же, что не ради помощи Ибексам!

Что тебе нужно Карриган? Чего ты хочешь от меня?

Она вспомнила слова Эйвера.

«Но ты должна научиться давать другим то, что они хотят чувствовать. Только тогда Карриган поверит, когда ты дашь ему то, что он хочет чувствовать. А веды умеют это лучше всех. Ты же помнишь, что сделал Дитамар тогда, на балу? Ты же помнишь, что ты видела? И ты должна уметь так же».

Так же?

Она расправила крылья и коснулась его, видя, как расширились зрачки.

И Кайю встретила стена, но это её не остановило. В ней что-то перевернулось вдруг, и пришло понимание — картина завершалась, и она уже знала, что увидит за этой стеной. Она толкнула её изо всех сил, и стена рухнула.

— Ты видишь во мне Рию, да? — спросила тихо. — Ну так смотри!

Она сделала то, что называется на айяарр «хаайя».

Мираж. Зеркало. Мечта.

И вспомнив лицо своей матери, достав его из снов и видений, из глубин Зелёной звезды, она соткала его снова и ненадолго стала ею. Для него.

Лоб Карригана покрылся испариной. Он смотрел на неё и не мог оторвать взгляд.

Сумерки. Балкон в тени акаций. Мужчина и женщина. Мужчина шепчет горячо и страстно:

— Мы могли бы создать Источник небывалой силы, Рия! Ты и я. Подумай только!

— Сердцу не прикажешь, Грейт, и моё сердце выбрало его, — голос её матери тихий и грустный.

— Но он же просто человек, Рия! Зачем он тебе?

— Я люблю его.

— Чем же я хуже него? И что он может тебе дать? А за мной стоит весь прайд Туров. Я очень богат, Рия. Я брошу к твоим ногам все богатства нашего прайда, буду носить тебя на руках! Ты будешь самой могущественной женщиной в мире! — он ловит её руку и целует.

— Ты не хуже и не лучше, но ты слишком честолюбив, Грейт. А мне не нужно могущество. Всё могущество вед — в любви. Не в камнях, огне или соли. А в любви. Потому что только любовь создаёт жизнь. Прости. Но я люблю его, а не тебя.

— Любишь кахоле? Ты хоть знаешь, что он помолвлен?

— Ты же знаешь, что это не имеет значения. Помолвка это всего лишь деловой договор людей, а сердце его было свободно.

— Рия… Я готов ждать. Сколько скажешь. Я уплываю в Ашуман по делам прайда. Может быть, когда я вернусь…

— Я не буду ждать тебя, Грейт.

Она почувствовала его боль. Ярость. Ревность. Ненависть. Он хотел обладать ею и не мог. И он не мог простить ей того, что она предпочла ему человека. Кахоле.

Музыка кружила их, но они её не замечали. И новое видение возникло из ниоткуда.

Ашуманский корабль прибывает в Рокну. Матросы споро сворачивают красные паруса. На пирс спускается Карриган.

Тёмный загар, борода, большая кожаная сумка со свитками. А рядом, но чуть поодаль, держится молодая женщина. Длинная красная юбка, широкий пояс с медальонами и амулетами, чёрные волосы собраны вверх и их поддерживает тюрбан-повязка с брошью посредине.

И это она. Лейса. Итана Морайна. Будущая королева.

В одной руке — мешок, а другой она держит за руку маленькую девочку.

— Будешь жить у одного торговца, здесь, в Рокне, я заплачу ему, — говорит Карриган ей, — а дальше заработаешь на жизнь гаданьем и приворотами, или чем ты там ещё занимаешься. Это всё, чем я могу тебе помочь.

— Спасибо. Я не останусь в долгу. Вот увидишь.

— Рия, — шепчет Карриган и глаза его почти безумны, он прижимает к груди ладонь Кайи и шепчет: — прости меня!

Краем глаза Кайя видит удивлённое лицо Дитамара, и Эйвера, стоящего на лестнице, но танец продолжает их кружить, и видения мелькают одно за другим, как складки раскрывающегося веера.

Вечер. Большой дом с колоннами. Карриган прячет свитки в сумку. Хлопает по плечу пожилого мужчину. Прощается. Идёт по саду. Лейна Солна — её мачеха, ещё совсем молодая, сидит на скамье в саду и плачет.

Карриган садится рядом. И они говорят долго.

— Я всего лишь хочу, чтобы они расстались. И чтобы он женился на мне, как обещал, — плачет леди Лейна. — Он ведь не женат на ней по нашим законам! Он может уйти от неё в любой момент! Ненавижу эту ведьму! Ненавижу!