Получив известие, что посланный с гарнизонной ротой из Астрахани, для занятия Гурьева городка, секунд-майор Арбеков, следуя морем, «по худости льда, на пути обломился» и принужден был остановиться в Красном Яру, генерал Кречетников приказал отправить сухим путем подполковника Кандаурова с 3-ю легкой полевою командой [176] . В помощь Кандаурову было отправлено из Астрахани к Гурьеву городку одно судно, долженствовавшее заградить мятежникам и самому Пугачеву плавание по морю и лишить их возможности, если б они пожелали, удалиться в Мангышлак [177] .

25 марта Кандауров выступил из Астрахани, присоединил к себе роту Арбекова, 200 донских казаков, 300 калмыков из отряда князя Дондукова и лишь 1 мая подошел к Гурьеву городку, где был встречен атаманом Труняшевым и 10 казаками. Прибыв в лагерь отряда на Черную речку, в 12 верстах от городка, депутаты от имени «всего злодейского их общества» передали ключи города и просили пощады и помилования [178] . Казаки не считали возможным сопротивляться; они уже знали, что дело их проиграно, что самозванец разбит и бежал из Берды.

Действия отряда генерал-майора Ларионова, назначенного для освобождения города Уфы. – Занятие правительственными войсками Нагайбака и Бакалов. – Просьба генерал-майора Ларионова об увольнении его от командования отрядом. – Назначение подполковника Михельсона. – Положение Уфы. – Попытка мятежников овладеть городом. – Поражение инсургентов у деревни Чесноковки. – Пленение Зарубина (Чики) и его сообщников. – Освобождение города Уфы от блокады. – Действия Михельсона в окрестностях этого города. – Покорность населения.

Одновременно с поражением, нанесенным Пугачеву под Татищевою крепостью, был уничтожен и главнейший его сообщник, самозваный граф Чернышев (Зарубин), руководивший восстанием в Башкирии и державший в строгой блокаде город Уфу.

Назначенный для освобождения этого города отряд генерал-майора Ларионова в конце февраля находился, как мы видели [179] , в Большом Акташе и лишь 4 марта двинулся к Нагайбаку. Ларионов видел перед собою только отступавших мятежников, и жители селений, по которым проходил отряд, хотя и имели от полковника Юрия Бибикова свидетельства в полном раскаянии, но потом опять перешли на сторону мятежников.

«Жены и дети сих извергов, – доносил Ларионов [180] , – в пустых местах разбросанные, не имеют никакого пропитания и пристанища, которых, чтоб они не могли вовсе пропасть, не прикажете ли раздавать желающим. Из вышеписанных же две женщины не только не хотят возвращаться к своим изменой остервенившимся мужьям, по желают и закон принять греческий, почему я и определил отдать их желающим в деташементе, дабы без пищи и от стужи не погибли».

При приближении отряда генерал-майора Ларионова к Нагай-баку, мятежники отступили к Бакалам и Стерлитамаку. Заняв 6 марта Нагайбак, Ларионов в тот же день выступил было к Бакалам, но поделанные инсургентами завалы и глубокие снега заставили его вернуться обратно. В два часа ночи 8 марта он выступил к Стерлитамаку, где, по сведениям, была главная толпа под предводительством пяти башкирских старшин. В 20 верстах от Стерлитамака отряд встретил конные разъезды мятежников. Ларионов выслал для преследования их 100 человек чугуевских казаков, 50 изюмских гусар и 100 человек улан Казанского дворянского корпуса под общим начальством майора Харина.

В подкрепление кавалерии было отправлено 50 человек пехоты с одной трехфунтовой пушкой. Преследуя отступавших, Харин с своей кавалерией дошел до Стерлитамака, где, будучи остановлен артиллерийским огнем мятежников, выждал прибытия главных сил. Ларионов приказал открыть огонь из своих орудий, двинул кавалерию в обход, а лыжников на батарею, «сделанную из сенных возов». После нескольких выстрелов башкирцы, число которых, по показанию Ларионова, простиралось до 3 тысяч человек, а по более достоверным сведениям, не превышало 1500 человек, обратились в бегство. Уланы Казанского дворянского корпуса преследовали неприятеля и отбили две пушки. «Младенцы мои, – доносил Ларионов [181] , – сугубо показали, что они произошли из благородных сердец, воспаленных ревностью, усердием верноподданнической любви и должности к августейшей нашей матери и отечеству».

Разбитые башкирцы отступили к Бакалам, а Ларионов пошел с отрядом обратно в Нагайбак. Он испугался известия, что в Бакалы прибыл на подкрепление мятежников брат Зарубина (Чики), а у Мензелинска собираются «новые толпы с разными старшинами» [182] .

Оставаясь в течение нескольких дней в Нагайбаке, Ларионов приказал находившемуся в Мензелинске полковнику Обернибесову строго следить за мятежниками, а полковнику Кожину, с отрядом в 630 человек и 4 орудиями [183] , следовать к Бакалам и выгнать оттуда мятежников, число которых, по выяснившимся данным, не превышало 500 человек.