Виктор пожал плечами. Его знакомые профессионалы-фотографы выкладывают немалые деньги за аппаратуру и объективы – это их «хлеб», но они не кичатся этим «железом». К нему нужно еще приложить мастерство и умение, упорство и кропотливый труд. За каждым удачным кадром стоит многолетний опыт, многочисленные поездки и его величество Счастливый случай. Ведь при съемках ландшафтов много значат и свет, и состояние воздуха, и погода, и то необъяснимое, что сильно отличает каждый закат и каждый рассвет. При одних и тех же, казалось бы, погодных условиях они то огненно-красные, будто полыхает все небо, то невзрачно-грязные.

Однажды Виктору посчастливилось сделать целую серию интересных снимков. Это случилось зимой. Всю ночь валил снег, а утро было ясное, морозное. Воздух был прозрачен, в лучах взошедшего солнца небо сияло аквамариновым цветом. Девственно чистый снег укутал деревья, богатыми шапками накрыл памятники. Бронзовые Маркс и Энгельс, мирно сидящие на скамеечке и неспешно ведущие беседу на Старой площади, оказались в объятиях двух круглоголовых белоснежных существ, которые, казалось, подкрались сзади к мировым вождям пролетариата и нежно обняли их, положив поверх бронзовых рук свои мягкие белые лапы и склонив на длинные пряди волос классиков коммунизма большие пушистые шары-головы.

Снег искрился всеми цветами радуги. Виктор носился из одного конца Дубового парка в другой, фиксируя на камеру это роскошное великолепие. Лишь через час он с сожалением оторвался от созерцания снежного карнавала и вернулся к своей повседневной работе. Ему думалось, что не так трудно будет увидеть подобное зрелище другим снежным днем. Но он ошибся. Прошло уже шесть лет с того прекрасного утра. Каждую зиму ежедневно Виктор просыпался в надежде, что именно сегодня повторится то снежное чудо. И каждый раз его ждало разочарование. Оказалось, что снегопады не так часты в Бишкеке. Зимой в Киргизии редко бывают стойкие морозы. И хотя солнце в Чуйской долине, где расположен Бишкек, зимой не редкость, все чаще восходящее светило затянуто дымкой грязноватого смога. Иногда Виктор в надежде спешил в Дубовый парк – ночью выпадало много снега и утро обещало быть солнечным. Но снег почему-то не хотел держаться на голых ветвях деревьев, и они уныло стояли, словно беззащитные сироты, вдоль таких же серых от грязного снега дорог. Сказка осталась лишь в памяти Виктора да на немногочисленных его фотографиях. Теперь он жалел, что обычная суета отвлекла его в тот день от такого неповторимого чуда!

Внезапно в одном из интервью с Мельникоффом Виктор увидел свое имя. Американец сетовал, что у него в Кыргызстане есть недруги. В действиях Виктора он усмотрел руку Москвы и заказ ФСБ. Тут же стояла ссылка на статьи в Интернете по этому поводу. Одна из них называлась: «Кыргызский Салман Рушди», другая – «Бишкекский Рамзай». Почему Салман Рушди, Виктор сразу понял – это намек на то, что писателю, то есть ему, объявлен смертельный приговор. Вторая статья недвусмысленно указывала на Рихарда Зорге – советского разведчика в Японии, который предупреждал о начале войны Германии с Советским Союзом. Как известно, Зорге казнили в Японии через повешение. Первая статья не желала открываться. Вторая, которая была опубликована на личном сайте Мельникоффа, открылась. На Виктора хлынул такой поток грязи и ненависти с призывом немедленно взять веревку и повеситься, что сомнений у него не было – писал сам Мельникофф, несмотря на то, что автором значился некий грузин Заридзе. Половина текста вообще не воспринималась, автор терял нить рассуждений, захлебываясь от злобы. Дата написания статьи совпадала со временем выставления Мельникоффом претензий к Виктору, то есть более трех месяцев назад.

Виктор пожал плечами. Ему стало жаль, что Мельникофф довольно просто находит людей, с благоговением внимающим его прожектам. «Что ж, поживем – увидим, – решил Виктор. – Время, рано или поздно, должно расставить все по своим местам».

Интересно было бы посмотреть на фотоработы Сергея – настолько ли они хороши, как тот утверждает? Что касается альбома, то, как понял Виктор, Мельникоффу удалось заручиться поддержкой директора турагентства Кыргызстана и премьер-министра. Виктор увидел их фамилии в перечне соавторов альбома, хотя в одной статье утверждалось, что автором текста был некий киргиз-эмигрант, проживающий в Америке. Даже президент Кыргызстана возглавлял солидный список лиц, имеющих отношение к появлению на свет «Земли кыргызов». Фотография Курманбека Салиевича на фоне огромной фотопанорамы Мельникоффа в рабочем кабинете президента сопровождала текст статьи. Мельникофф открыто хвастался, что сию работу купил один из высокопоставленных киргизских чиновников и подарил президенту, который лично позировал Сергею для этого снимка.

Виктор открыл личный сайт Мельникоффа и просмотрел фотогалерею снимков, которые там демонстрировались. О качестве фотографий он не мог судить, на сайте они были в плохом разрешении, но особого восторга у Виктора они не вызвали. Хотя некоторые были сделаны при удачном освещении и при определенном умении, большинство снимков были темными и невнятными. Фотограф явно грешил съемкой в контровом свете, то есть против солнца, и не всегда ему удавалось выразить то, что он хотел. Виктор помнил замечательные работы киргизского фотографа Ивана Евтушенко, который принципиально снимал только на черно-белую пленку – они поражали зрителя отточенной графикой, выразительностью сюжетов, движением, гармонией. Этого в снимках Мельникоффа, к сожалению, не было. Виктор был знаком и с работами Александра Федорова, Алимжана Жоробаева, они вызывают восхищение – сколько в них жизни, красоты, чувства остановившегося мгновения! Виктору стало обидно, досадно, что киргизские чиновники не видят или не хотят замечать отечественных прекрасных мастеров, а поддаются на разглагольствования заезжих «гастролеров».

Прошло еще пару месяцев, Виктор ничего не слышал больше ни о выставке, ни об альбоме. И лишь в конце января следующего года ему сказали, что на здании музея изобразительных искусств висит огромный плакат, извещающий о выставке фоторабот Мельникоффа. Дата открытия – 11 февраля. Виктор почувствовал: приближается час «икс». Ему казалось, что эти события – выставка американца, выпуск альбома «Земля кыргызов» – каким-то образом изменят ситуацию в стране. Виктор отчетливо представлял себе, кто такой Сергей Мельникофф – авантюрист, русофоб, человек, не умеющий и, видимо, не желающий скрывать свои неприязненные чувства к любому, кто позволит себе усомниться в его исключительности и гениальности, мстительный и умеющий легко манипулировать людьми, играя на их слабостях. И если Мельникофф получит после выставки официальное и общественное одобрение, то окажется в числе влиятельных в Кыргызстане людей. Тогда, подумал Виктор, Мельникофф обязательно вернется к вопросу об издательстве «Раритет» и об авторе повести «Золото Иссык-Куля». Поддержка разгневанного американца со стороны правительства и президента страны, очевидно, будет не в пользу Виктора.

По всей вероятности, Мельникофф уже решил, что настал его час. Он был близок к заветной цели. Почти двадцать лет он «окучивал» разные страны, навязывая свои умопомрачительные проекты: то узбекская антарктическая экспедиция, то восхождения на Хан-Тенгри, пик Победы, Эверест, то полет в космос и прочая и прочая. Продвигая себя, кричал он и о находке мощей святого Матфея, которые предлагал по сходной цене в 50 миллионов долларов, на все лады расхваливал свое востребованное искусство фотографа. И вот наконец-то клюнуло! Киргизское правительство дало Мельникоффу деньги на выпуск его знаменитого альбома, киргизский банк спонсировал проведение фотовыставки. Сергей уже видел себя на вершине Олимпа! И… дал слабину.