— Но тогда… кто был настоящей целью? — Спросила Дана. — Мама Юли? Такой вывод напрашивается. Тогда получается, что и заказчиком… истории с шаром был тот же Владимир Князь? И этого Легодаева сюда он же прислал?

— Но зачем? — Спросила Дана, на мгновение опередив Юлю.

— Сейчас расскажу. — Руслан отпил чуть вина. — Я буду говорить по-русски. Виллем, если тебе что-то будет непонятно, переспроси, Юра переведёт. Перед тем, как рассказать всё это, я скажу вот что. Юля, помнишь, ты сказала, что не помнишь, когда была в церкви? Я там вообще бывал только на экскурсии, потому что никогда верующим не был. Не могу я поверить в Бога, как его изображали две тысячи лет назад… Но эта история заставляет думать, что в мире всё-таки есть какая-то… сила справедливости, что ли? Иначе как можно объяснить, что ты вышла именно на ту дорогу, по которой я ехал, — совершенно случайно, — но и что не остановились несколько машин, которые ехали там передо мной? Может быть, конечно, это и совпадение… Только я ведь вообще собирался ехать в Киев другой дорогой. Но почему-то свернул на эту…

— Так в чём же всё-таки дело? — Спросил по-английски Виллем.

— Помнишь, ты рассказывал мне про одного из основателей нашей фирмы? Чьё настоящее имя — Николай Заголь, а потом он попал из Житомирской области в Германию, женился там на девушке из Голландии, взял её фамилию и стал Клаусом Зеерсом? Ты мне ещё письмо прабабушки цитировал. Помнишь?

— Конечно, — Ответил молодой голландец. — Только причём здесь это?

— Сейчас поймёшь… Скажи, в этом письме… тебе ничего не показалось странным?

— Нет. А что в нём странного? — Удивился Виллем.

— А вот что. Николай Заголь был остарбайтером. То есть был угнан на работу в Германию, жил и работал у каких-то немецких хозяев. Откуда он мог узнать, что девушка, которая сидела в концлагере, стала любовницей немецкого офицера, чтобы выжить? А тем более, что каким-то образом из-за неё расстреляли четырёх человек? Это мог знать только человек, который находился внутри лагеря.

— Но, может быть, он и был там заключённым? — Предположила Марина.

— Нет, его биография известна. Он, действительно, из села в Житомирской области, в армию не был призван из-за травмы головы. Я ездил в Житомир и нашёл его фотографию. Вот, смотрите. — Он показал всем портрет на экране планшета.

— Но это не Клаус! — Воскликнул Виллем. — Очень похож, но не он. Смотрите, у этого человека шрам на виске. У нас в семье есть фотографии Клауса. Он был похож на этого парня, но шрама у него не было.

— Совершенно верно, — Кивнул Руслан. — Но это — подтверждённое фото Николая Заголя. Я больше скажу. Насколько мне известно, Клаус водил машину, верно? — Виллем кивнул. — А вот у Николая Заголя после травмы головы, от которой и остался тот шрам, иногда случались приступы эпилепсии. Потому его и в армию не призвали. Эпилепсия — болезнь неизлечимая, и садиться за руль тем, кто ею страдает, — ни в коем случае нельзя… Следовательно, Клаус Зеерс и Николай Заголь — на самом деле разные люди. Хотя и похожи внешне.

Теперь потрясённым выглядел Виллем, на глазах которого рушилась вся история его семьи.

— Но… кто же тогда такой был Клаус? — Спросил он. Остальные слушали, затаив дыхание, хотя и не были в курсе подробностей семейной истории Зеерсов. Хотя теперь получалось, что и сами члены семьи были не в курсе.

— Тебе, наверное, будет не слишком приятно об этом узнать, — С печалью в голосе продолжил Руслан. И показал на своём планшете следующую фотографию. Мужчина на ней был очень похож на Николая Заголя, только шрама на виске у него не было. А ещё он был одет в форму СС.

— Боже… — Виллем схватился за голову. — Это Клаус! Но кто же он тогда на самом деле?

— Он был охранником концлагеря. Потому-то он и знал, что там происходило. Когда концлагерь освободили, он, по всей вероятности, нашёл похожего на себя остарбайтера Николая Заголя и убил его, а сам завладел его документами. Думаю, убил ударом в висок, чтобы не было заметно шрама. И выдал погибшего за себя, чтобы его не искали и не преследовали. Теперь ему нужно было сделать так, чтобы его, вместе с остальными остарбайтерами, не вернули в Советский Союз. Для этого он и нашёл девушку, на которой женился…

— Но почему же он выдал себя именно за человека из Советского Союза? — Удивился Юрий.

— Потому что он сам — человек из Советского Союза, — Объяснил Руслан. — Не за немца же ему было себя выдавать. Никто бы не поверил, потому что он, конечно, по-немецки если и говорил, то с акцентом. Только он не из Украины. Он из России. Из Занайска. Александр Кратин, — я с большим трудом нашёл его фотографию в архивах СБУ: подразделение СС, в котором он служил, одно время действовало против партизан на территории Украины. Твой прадедушка, Юля. Тот самый, про которого ты рассказывала, и из-за которого взяла тему диссертации, связанную с обязательствами государства перед жителями оккупированных территорий.

На протяжении его рассказа почти никто не ел и не пил. А теперь большинство присутствующих сидели с отвисшей челюстью. Юля и Виллем переглянулись, а Руслан продолжал:

— Так что вы, дорогие мои, — на самом деле кровные родственники, — Сказал он, переводя взгляд с Юли на Виллема. — Точнее, троюродные брат и сестра. Это совершенно точно: я отдал на экспертизу посуду, из которой пил каждый из вас. Генетическая экспертиза это подтвердила. Конечно, пока неофициально, но мне важно было удостовериться самому. Если будет нужно — сделаем официальную экспертизу. Хоть в Украине, хоть в Голландии, хоть в Штатах…