— Досталось? — Сид уже распаковал мою сумку и расположился на кухне. — Требуху твою, бумажную, в комнате кинул, — сообщил он, сворачивая пивную пробку. — А киска ничего! Как это ты её охмурил? — он рассматривал старую фотографию. — Или по-родственному зафотились? Без продолжения?

— Не твоё дело! — я отобрал снимок. Он начинал вести себя слишком нагло. Даже для человека, выручившего в трудную минуту.

— Молчу, молчу! Первое чувство! Тяжёлые воспоминания! А ещё триллер собрался написать! Завязывай с этим приятель! Я имею в виду с романтикой, — он, совершенно по-мужлански, приложился к «Монарху». Крякнул. Отёр усы. — Умные люди говорят — градус надо повышать, — он смотрел то на пиво, то на коньяк. — Прямо не знаю, что вперёд пить — то ли эту бурду, то ли дешёвый клоповник. Ты чего думаешь, вернувшийся к корням?!

— В таком тоне, — я собирался поставить хама на место, — я, вообще, разговаривать не намерен! И пить с тобой тоже!

— Даже так?! — Сид хохотнул и снова приложился к напитку, прозванному им бурдой. — Смотри, не передумай. Но я не гордый, я помогу, — он встал из-за стола. Через минуту я услышал, как его каблуки застучали по лестнице.

15

Обрёл покой, называется! Братец с кулаками набрасывается. Соседка денег требует. Ещё привязался какой-то тип, возомнивший себя крутым парнем. Ну и что в такой обстановке напишешь?!

Я мерил комнату шагами, с тоской поглядывая на открытую тетрадь и отточенный карандаш. Как там говорил Орландо! Художник не должен быть злым. Злой художник бедствие для человечества. Если средневековый просветитель не ошибался, то я сейчас представлял из себя настоящее стихийное бедствие. Какой уж тут готический роман! Не щадящая никого сатира — вот что получится!

Алкоголь успокоения не приносил. Раздражал ещё больше. Тоже мне — «Монарх»! Такие «Монархи» известны в любой пивнушке с незапамятных времён и носят всенародно уважаемое название — «ёрш».

Разочаровавшись в державном напитке, я сослал оставшиеся полбутылки в уличный холодильник. Открыл коньяк. Подражая Сиду, глотнул из горлышка.

«Вздумал из себя на старости лет «крутышку» изображать, идиот!» — ругался я, пока ка-шель раздирал обожжённое горло.

Следующую порцию я употребил более цивилизованным способом — из пожелтевшей фарфоровой чашки. Коньяк согрел кровь и успокоил нервы. Я огляделся. Естественно Игорь переоборудовал квартиру. Как никак, дочкино наследство! Пусть она и дерзит, и в грош отца не ставит, и походит на сбежавшую жену, но обстановка дело святое. Чтобы видел виртуальный жених и особенно родня его (чем больше, тем лучше), что в семье достаток, что отец для чада на всё готов, чтобы не хуже, чем у людей. Как уж будет разворачиваться действие среди мягкомебельных, корейско-электронно-тайваньских и шёлковообойных декораций — дело десятое. Главное — первый акт!

Я бродил среди благополучия, подобно готскому воину в римском храме. Заглянул в огром-ный холодильник. Естественно пустота. О еде-то я и не подумал. Придётся позже идти. Беззлобно выругал Сида — мог бы в гости и с закуской прийти. С плещущемся на донышке фарфоровой кружки коньяком (прямо, светский лев на званном приёме) я цинично развалился на плюшевом диване, поёрзал, в надежде, что забрызганные грязью брюки, хоть немного подпортят эту жутко дорогую раскладушку, щёлкнул пультом.

Телевизор явил мне программу под названием «Сперва настрой антенну, придурок!». Минут десять я, поглядывая на шипящую рябь, искал заветный штекер. Удалось наткнуться лишь на огрызок кабеля. Оно и к лучшему. Я ведь не телевизор приехал смотреть. Выключив стеклян-ную соску, я уселся перед разложенными на журнальном столике тетрадями. Письменного стола в материально благополучной квартире естественно не было. Но это мелочи, я чувствовал себя готовым к работе.

За окном прогрохотало что-то наделённое двигателем внутреннего сгорания. Переждав рёв, я принялся за название. Название для меня — десять процентов работы, компас и карта, спасающие из тупиков и дебрей сюжета, тропка, ведущая к финалу. В голову не лезло ничего оригинального. Сплошные переделки уже написанного кем-то и прочитанного мной. Назойливым роем крутились в мозгу пошленькие сочетания, типа — «Призрачный свидетель» или «Тайна сумерек». Перебирая и отбрасывая возможные имена будущего творения, я набросал примерный план, создал контуры героев. По ходу действия многое, конечно, изменится, что-то добавится, что-то будет выкинуто… Но сейчас я чувствовал себя золотоискателем на возможной жиле. Главное застолбить участок, не думая о будущих тоннах промытого песка, распухших в ледяной воде руках, бессонных ночах, когда закрадываются мысли о бесплодности породы и бесполезности труда. Всё это будет потом…

Дребезжащий звонок нагло разорвал едва наметившееся кружево. От неожиданности я вздрогнул и сломал карандаш. Чёрт знает, что такое! Я всего час назад переступил порог пустовавшей квартиры, а от гостей уже нет отбоя!

Открывать я не собирался. В конце концов, приглашений я никому не рассылал, а воспитанный человек, не получив отклика на свой зов должен бы, по логике вещей, развернуться и уйти.

Стоящий за дверью, судя по всему, особым воспитанием не отличался. Короткие удары по кнопке, сменились долгими, рвущими нервы трелями, затем неизвестный наглец, почувствовав себя великим музыкантом, начал выводить звонком незамысловатые мелодии.

Даже если бы моё терпение выковали из какого-нибудь высокопрочного сплава, я всё равно бы не выдержал. Превращаясь по дороге в берсерка, я ринулся к двери. Если там Сид или общественно озабоченная соседка, я преподам нахалам урок хороших манер! Жаль, что дверь открывается не наружу!

Я рванул ручку на себя и нос к носу столкнулся с малолетней хозяйкой квартиры.

— Что ещё?! — гаркнул я.

— Спите от нечего делать? — невозмутимое чадо прошествовало в прихожую.

— Работаю!