– Сказал, что пойдет окунуться.

– Ладно, Оскар, не будем отвлекаться! Задавайте ваши вопросы.

– И то правильно, - отозвался Шалго.
– Итак, вопрос первый, кто убийца Меннеля?

– Эрих Фокс, коллекционер из Мюнхена.

– Доказательства?

– Отпечатки пальцев и следы обуви, - уверенно ответил майор Балинт.
– Я только что получил сообщение из криминалистической лаборатории в Веспреме. Человек, оставивший след в гараже, носит обувь сорок второго размера на резиновой подошве, слегка прихрамывает и страдает плоскостопием.

– Скажи, Миклош, - перебил его Шалго.
– А вдруг это твой след?

– Зря только время теряем, - раздосадованно буркнул майор Балинт.
– С вами невозможно говорить серьезно.

– Ладно, ты не кипятись. Твое предположение интересно, хотя лично мне оно не очень нравится. Интересно прежде всего тем, что дает возможность закрыть дело. Убийца - господин Фокс. Он убежал на Запад. Правда, найденные отпечатки пальцев нам не удалось сличить, но, разумеется, они могли принадлежать только ему. Зато в наши руки попали двенадцать агентов, два наемных убийцы, один специалист по изготовлению пуговиц, он же неудавшийся врач-гинеколог, и одна любвеобильная девица. С точки зрения выполнения производственного плана это неплохой результат.
– В голосе Шалго звучала явная издевка.
– Но с другой точки зрения это плохо: совесть моя неспокойна.
– Шалго закурил сигару и пустил кольцо дыма.
– Ты помнишь, Миклош, мы ведь вместе с тобой осматривали в Веспреме машину Меннеля? Тогда я нашел объяснение, зачем нужен сигнальный диск, который показывает не только рабочую готовность рации, но и то, что аппаратура побывала в чужих руках, если это, разумеется, произошло. Далее. Меннель, как ты утверждаешь, нашел драгоценности. Но меня интересует, где они все-таки были спрятаны? И до тех пор, пока ты не сможешь сказать этого, я буду искать настоящего убийцу.

Майор Балинт взглянул на часы.

– Ровно через час я докажу вам, что Фокс и есть настоящий убийца, произнес он решительным тоном.

– С нетерпением буду ждать этого часа, - отозвался Шалго.

Зазвонил телефон. Лиза пошла в комнату, и слышно было, как она с кем-то оживленно разговаривает. Потом она позвала:

– Оскар, это тебя! Эрне.

Шалго подошел к аппарату и взял трубку.

– Алло, привет, Эрне.

– Балинт у вас?
– спросил на другом конце провода Кара.

– К сожалению, да. Он съел весь мой праздничный кекс с изюмом.

– Передай ему трубку.

Майор Балинт в течение двух-трех минут внимательно выслушивал указания шефа, сопровождая их короткими "да" и "понятно", после чего снова подозвал к телефону Шалго.

– Ну, великий рыбак, - весело проговорил полковник Кара, - теперь твой черед. Я сказал Балинту обо всем. "Сбор урожая" идет хорошо.

– Ну и как? Отборное зерно?

– Весьма! Есть очень даже полновесные экземпляры. Хубер, пожалуй, заслуживает награды.

– Ну что ж, нацепите ему орден, - зло сказал Шалго.

– Ладно, ты не кипятись, старик. Наверное, это еще не вся агентура "Ганзы". Но есть у меня и для тебя кое-что интересное: мы тут разыскали бывшую надзирательницу веспремского приюта - Анну Талабери. Сейчас она уже не молода, на пенсии, но память у нее, к счастью, еще вполне хорошая. Она припомнила Казмера Табори и вот что рассказала о нем: осенью сорок четвертого года в приюте появился хорошо одетый мужчина и заявил, что кто-то оставил возле калитки его дома корзину с ребенком. Мужчина проживал в Балатонфюреде, на улице Казмер. Поэтому и в приюте мальчонке-подкидышу дали имя Казмер Фюреди. По заключению врача ребенку было тогда около полутора-двух месяцев.

– А что рассказала эта немолодая дама с хорошей памятью об усыновлении мальчика?
– перебил полковника Шалго.

– Она говорит, что еще шла война, когда в конце апреля сорок пятого года в приют пришла некая Бланка Табори и сказала, что хотела бы усыновить маленького мальчика. В приюте тогда было десять - двенадцать мальчишек. Бланке Табори показали их, и она выбрала себе Казмера Фюреди.

– И это все?
– спросил Шалго.

– Как, тебе недостаточно этого? По-моему, события стремительно развиваются.

– Ты даже не представляешь, насколько стремительно, - подтвердил Шалго.
– Мы уже сейчас знаем куда больше этой Анны Талабери.

– Ты уже говоришь, как монах, во множественном числе?

– Отнюдь нет. Мы - это я и Фельмери... А что касается хорошо одетого мужчины, могу сообщить, что его зовут Месарош. И проживает он в Фюреде не на улице Казмер, а на улице Петефи. Сегодня рано утром мы имели с ним продолжительную и вначале весьма бурную беседу. С твоего разрешения мы до последующих распоряжений - опечатали виллу адвоката Месароша. Пришлось для этой цели прибегнуть к помощи фюредской милиции... Эрне, я очень хотел бы, чтобы ты как можно скорее приехал сюда.

– Это невозможно, Оскар. Я должен быть здесь до конца "сбора урожая".

– Тогда я буду действовать на свой страх и риск. Разумеется, вместе с майором Балинтом. А Фельмери - вот он как раз вернулся с пляжа свежий и довольный - я немедленно направлю к тебе с магнитофонной лентой. Думаю, что, как только ты прослушаешь запись, тебе станет понятно, почему твое присутствие здесь крайне необходимо.

– Ты серьезно?
– По голосу чувствовалось, что полковник Кара колеблется.
– Если Фельмери выедет сейчас же, через два часа он будет уже здесь... Знаешь что? Я перешлю с ним паспорт и визу для Хубера. Пусть майор Балинт сообщит ему, что самое позднее в полночь он сможет отбыть в Прагу... Все ясно?