– Роджер, ну как вам не стыдно! И это вы были шафером Алека на нашей свадьбе!

– Но теперь вы взяли меня в тиски и оскорбляете. И в первое же утро после моего приезда. Какие есть обратные поезда в Лондон?

– Есть один, очень удобный и подходящий, отправляется вроде через полчаса. А теперь расскажите нам о других причинах, почему вы не могли приехать раньше?

– Ну, во-первых, Барбара, я довольно сильно ценю комфорт, а разные, достойные сожаления опыты, о которых мы с дрожью умолчим, очень убедительно мне доказали, что новобрачной требуется целых двенадцать месяцев, дабы научиться сносно управлять СБОИМ хозяйством и обеспечить гостям достаточные удобства.

– Роджер! Здешнее хозяйство работает как часы с тех самых пор, как я за него взялась, не правда ли, Алек?

– Как часы, дорогая,- рассеянно пробормотал молодой супруг.

– Ну тогда вы среди женщин - большое исключение, Барбара, - ласково ответил Роджер,- и я не могу не признать этого в присутствии вашего мужа. Тем более что он выше и сильнее меня.

– Роджер, вы что-то не очень нравитесь мне сегодня утром. Вы покончили с кеджери? На другом блюде вы найдете поджаренные почки! Еще кофе?

– Поджаренные почки?- и Роджер быстро вскочил с места.- О, мне начинает нравиться мое пребывание в вашем доме, Барбара. Я уже подозревал, что так оно и будет вчера за обедом, а сейчас я это знаю наверняка.

– Ты все утро собираешься чревоугодничать, Роджер? с отчаянием спросил Алек.

– Надеюсь, его большую часть,- весело констатировал Роджер.

И почти на две минуты воцарилось молчание.

– Есть что-нибудь интересное в газете?- как бы между прочим осведомилась Барбара.

– Да только это дело Бентли,- ответил муж, не отрывая взгляда от страницы.

– Дело женщины, которая отравила своего мужа мышьяком? Что нового?

– Да муниципальный суд передал ее дело в уголовный.

– А что-нибудь говорится о позиции защиты?- спросил Роджер.

– Нет, защита хранит молчание.

– Защита!- слегка фыркнула Барбара.- Как можно на нее надеяться? Если вина так очевидна!..

– Вот голос всей Англии - за двумя исключениями.

– Исключениями? Никак не думала, что тут вообще могут быть исключения. Кто же эти люди?

– Ну, во-первых, сама миссис Бентли.

– Ну, да, миссис Бентли, разумеется. Но она все равно знает, что виновата.

– Без сомнения, по она не могла и представить, что ее вина будет столь очевидна для всех, не так ли? Было бы странно, если бы она думала подобным образом, для этого надо быть весьма своеобразной особой.

– Но она в любом случае является такой своеобразной особой. Обычные женщины не скармливают своим мужьям мышьяк. А кто является другим исключением?

– Это я,- скромно признался Роджер.

– Вы? Роджер! Вы хотите сказать, что, по-вашему, она не виновата?

– Это не совсем так. Я - исключение только в том смысле, что не верю в слово "несомненно". Ведь, в конце концов, ее еще не судили, как вам известно, и мы не знаем, что она может сказать обо всем этом деле.

– Что может сказать она? Полагаю, что она состряпает какую-нибудь лживую историю в свое оправдание, но, право же, Роджер! Я одно скажу: если ее не повесят, то ни один муж в Англии больше не сможет чувствовать себя в безопасности.

– Тогда будем надеяться, что ее повесят,- заметил Алек шутливо.- Но я говорю это исключительно с мужской точки зрения, конечно.

– "Предубежденность" - ты по природе женщина, пробормотал Роджер."Кровожадность" - женского рода тоже. Замечательно! И мы все превращаемся в женщин из-за этого дела. Пожалуйста, Александр, передай мне мармелад.

– Я знаю, что у тебя, старый черт, извращенные понятия, - с неохотой подчинился Алек.- Но ты действительно считаешь ее невиновной?

– Ничего подобного, Александр, я так не считаю. Я стараюсь только (и, по-видимому, только я один) сохранить свободу мышления. И повторяю - она еще не давала показаний в суде.

– Но ведь заключение коронера, что имело место убийство, указывает именно на нее, как на виновницу.

– Даже эксперты, что при коронере, могут, как известно, ошибаться,мягко возразил Роджер.- И они, кстати, не заявили так уж прямо о ее вине. Их точные слова, насколько мне помнится, были таковы: Бентли умер от того, что ему дали мышьяк, и большинство из экспертов высказали мнение, что мышьяк был ему дан с целью лишить его жизни.

– Но ведь это то же самое, о чем я говорю.

– Возможно, однако не так категорично.