Ракитин сидел в темном зрительном зале и, поглаживая песика, с умилением смотрел на экран. Тузик, как с легкой руки окрестил его Ракитин, возясь на его коленях, грыз купленную в аптеке специальную косточку. Там же Ракитин затарился несколькими пузырьками боярышника и теперь, глядя на ожившие картинки своего детства, время от времени прикладывался к маленькому горлышку, и слезы текли по его грязным небритым щекам, оставляя кривые, неровные, как вся его жизнь, дорожки.

Потом они бродили с Тузиком по парку, карманы Ракитина впервые за несколько лет были полны денег, и это обстоятельство не давало ему покоя. Чтобы хоть как-то заглушить неестественность происходящего, он каждые четверть часа прикладывался к очередному пузырьку, стараясь не замечать косых подозрительных взглядов.

Был уже вечер, когда они с Тузиком наконец оказались у знакомой двери.

– Ну как? – спросил Гоша. – Порядок?

Ракитин молча кивнул. Это было все, на что он сейчас был способен.

– Молодца, Вован, – похвалил хозяин, принимая поводок. – Молодца.

Он подхватил Тузика и скрылся в квартире, плотно прикрыв за собой дверь.

Ракитин стоял, пошатываясь, с трудом прокручивая в затуманенной голове вязкую мысль: обманул его Георгий. Не заплатит больше ни цента.

Ракитин уже хотел было пойти, не разбирая дороги, вниз по лестнице, как дверь вновь отворилась.

– Держи. – Гоша протягивал ему три, аналогичные утренней, бумажки.

– Сы… Сыспасиба, – с трудом выговорил Ракитин и снова почувствовал, как его глаза обдает жаркой волной.

– Тебе спасибо, – хмыкнул Гоша. – Завтра придешь?

Ракитин кивнул и для убедительности, ковырнув ногтем большого пальца верхний зуб, провел ладонью поперек шеи.

– Гадом буду, – как можно тверже сказал он.

– Молодца, – снова повторил Гоша.

Проснулся он, как всегда, рано утром. Открыл глаза и подумал, что ему давно не снились такие замечательные сны. Гоша, Тузик, кино, деньги. Все это было великолепно, жаль только, что на зыбкие сновидения нельзя натянуть тугую реальность. Ракитин собрался встать, но, сделав движение, тут же замер. В правом кармане брюк явно что-то было.

Это были деньги. Много денег. Ракитин с трудом подавил в себе желание закричать от восторга, как кричал в детстве, с папиных плеч глядя на салют. Сердце бешено колотилось, бухая одновременно в груди и в голове. Пошарив в углу, где обычно с вечера он оставлял заначку на утро, он обнаружил опорожненную наполовину пузатую бутылку. Там же он нашел обглоданную с левого бока курицу-гриль.

Все, что случилось вчера, неожиданно оказалось правдой. Жаль, не помнил он ни глотка этой правды, только между зубов остались волокна мяса. Но утерянные фрагменты можно было восстановить. Ракитин отвернул пробку и поднес горлышко ко рту.

Вкус коньяка был один в один со вкусом боярышника.

В одном подвале разливают, морщась то ли от досады, то ли от удовольствия, подумал он. Зато курица была нежна и доброкачественна, как невеста в первую брачную ночь, сохранившая до свадьбы свою невинность.

Покончив с завтраком, Ракитин быстро вылез из своего подвала. Теперь уже некогда родные стены давили на него, ему хотелось на волю, на простор, хотелось задохнуться соленым, раскрашенным звездами ветром.

Выйдя на Марата, он пошел по правой стороне улицы, высматривая нужный ему магазин. Дойдя до «Секонд хенда», спустился по трем ступенькам вниз, а уже через полчаса вынырнул наружу другим человеком.

Впрочем, если приглядеться, ничего существенного с ним не произошло. Разве что новая одежда была почище старой: будто он зашел в моментальную прачечную и моментально ее выстирал. А так – тот же пиджак, те же брюки, та же походка. Ракитин плюнул и заставил свое упирающееся «я» купить шикарные лакированные туфли. Потом уже на легких ногах заскочил в аптеку и там, как разведчик, собирающийся за передовую, рассовал по карманам весь приобретенный на день боекомплект.

– Молодца, – сказал Гоша, восхищенно глядя на Ракитина.

Тот скромно потупился и шмыгнул носом.

– Ну что? Готов?

Ракитин кивнул. Что поделаешь, надо так надо, говорил его скромный вид.

Хозяин скрылся за дверью, а Ракитин, прислонясь плечом к крашеной стене, стал думать, на какой фильм сегодня захочет пойти Тузик. Может быть, про войну, а может, выберет что-нибудь попикантнее.

Гоша долго не появлялся. Наконец дверь вновь отворилась.

«Нет, – пронеслось в голове Ракитина. – Этого не может быть».

Гоша с трудом выволок на лестничную площадку небольшого, ростом с упитанного пони, бурого медведя. Медведь всячески упирался, бормоча под нос какие-то свои медвежьи ругательства.

– Вот зараза! – переводя дыхание, засипел Гоша. – Упрямый как осел.

– Это кто? – выдавил из себя ошарашенный Ракитин.

– Кто, кто. Конь в пальто. Не видишь, что ли? Медведь.

Ракитин громко сглотнул.

– А он это… не кусается?

– Да я на него намордник надену, – прохрипел Гоша, борясь с мишкой, затем не выдержал и пнул того в мохнатый бок. – Стой ты нормально, мешок шерстяной!