— Скорее рекомендовали, — нехотя сказал оратор. — Сами понимаете, сумма немалая, и в случае чего разбираться будет каждый шаг.

— В таком случае, — вежливо сказал я, — ничего не имею против. В каком месте станет осуществляться погрузка?

— Ипсвич! — громко произнёс Ёж. — В трактире "Три чёрных дрозда" следует показать особый жетон хозяину заведения Тому и там уже капитаны судов всё пояснят.

Июль прошёл скоро и совершенно незаметно для молодых супругов Ромашкиных. И если бы не механические часы с календарём, прикреплённые на арке недавно выстроенного здания, то лето растянулось бы на неопределённый интервал от тепла до холода. Наконец, настало то время, когда возник вопрос: что делать пусть и в комфортном, но всё же деревенском домике? Ромашкин, живший всегда в городе — сначала в Москве, а затем в Туле — в первый раз еще наслаждался приятностями сельской жизни. Одни походы на рыбалку и охота на уток чего стоили. А эти стрельбы в тире и безумные скачки на лошадях? К тому же, любовь заглушила на время мысль о городских удовольствиях; но с переменою времени его мысли также переменились. Пастораль и угрюмый вид полей не утешал его, ему хотелось снова оказаться в городе — может быть, по привычке к рассеянной жизни, а может быть, простое тщеславие побуждало его представить свету Анну. И как гром среди ясного неба его застало известие о срочной командировке. Внезапное окончание безделья не просто удивило, а даже обидело. И уже не хотелось ни в какой город, пропало желание показаться в свете, да что уж, он вновь почувствовал себя маленьким Андрюшенькой, заснувшим как назло к самому концу сказки. И если бы не жизненный принцип, исповедуемый как бы ни с самого детства: "Без меня не завертится мир", и милый сердцу взгляд супруги, то Ромашкин был бы потерян для нас.

Буквально через день с момента извещения, получив на руки новенькие паспорта, подорожные и подробные инструкции Андрей Петрович вместе с супругой отбыл в Вильно, а оттуда, оставив жену на попечение родной тётке, в Ригу. Как не хотел Ромашкин расставаться с Анной, но здесь вступило правило античного учёного Анахариса, разделявшего людей на три вида: живых, мёртвых и тех, что ходят по морям. Анна боялась вступить даже на лодку в тихом пруду, не говоря уже о морском путешествии на паруснике. А тут, как нельзя кстати, ещё перед самым отъездом из Тулы, было получено приглашение, и грозивший рассыпаться пасьянс случайно собрался.

В ожидании нужного судна Ромашкин прогуливался по портовой площади Риги уже второй день, и всё это время его не покидало чувство, что им кто-то интересуется. Любопытство или ещё какой-либо неподдельный интерес проскальзывали во взглядах прохожих, в случайных беседах и постоянно сопровождающих его неприятных взору личностях. В обществе и просто на людях Андрей Петрович всегда был наблюдателен, и его наблюдательность почти болезненно обострялась в присутствии опасности. И с той минуты, как он посетил таможню, а затем передал на территории пеньковых амбаров письмо купцу, чувство тревоги буквально витало в воздухе. Он вслушиваться в каждое произнесённое слово и старался прочесть в глазах окружавших его людей то, что оставалось невысказанным.

Наконец, он остановился возле трактира, где подавали весьма недурное венгерское и какой-то особый сорт пива с мелкой копчёной рыбёшкой, так понравившийся ему вчера. Он готов был зайти ещё дальше в своих догадках, как раздавшийся позади него развязанный смех внезапно прервал его размышления. Из портовой гостиницы появились двое новых постояльцев, солидные господа лет двадцати пяти-тридцати, чьи манеры и речь не оставляли сомнений относительно их родины, или герцогства, как теперь она именовалась. Тёмно-синие рединготы и кремового цвета брюки, заправленные в сапоги с жёлтыми отворотами, с намёком на моду по-французски, задавали тон всему их облику вплоть до двууголок, ставших популярными лишь пару лет назад. Все детали их экипировки отлично сочетались друг с другом, за исключением двух предметов, из коих один слишком мало подходил для морского путешествия, а другой смотрелся просто странно. Этими двумя предметами были: элегантная прогулочная трость с ручкой слоновой кости и весьма облезлым лаком по всей длине и портплед, в недрах которого угадывался укороченный гладкоствольный кавалерийский мушкетон.

— Ну, и где этот москаль из Тулы? — спросил тот, в руках которого был портплед, остановившись возле трактира с открытой площадкой и оглядываясь вокруг.

— Должен появиться здесь, — ответил мужчина с тростью.

Он сразу заметил защищённый от ветра уютный стол, сидя за которым он мог наблюдать за всей площадью и частью улицы, ведущей к порту. Его приятель тут же уловил его кивок, указывающий на стол, и, повесив на спинку стула портплед, с характерной хрипотцой подозвал официанта:

— Гарсон!

— Что угодно, месье?

— Прежде всего, вина и всё (пытаясь подобрать подходящее слово по-французски), что к нему полагается, сообрази там, да живо!

Официант понимающе улыбнулся и, к явной радости новоприбывших, попытался забавным жестом изобразить, что не знает, на каком языке кому из них следует отвечать, робко переходя на польский:

— Может ясновельможный пан желает "Адамовых слёз" и доброй закуски?

— Откуда? — Уже с краковским акцентом спросил мужчина с тростью.

— Из Выбрановца. К Вашим услугам, ясновельможный пан.

— Ну, тогда, любезный, неси "Адамовы слёзы", да острой закуски. Да поживей. Но для начала надо очистить старое поле боя. Где тут у вас?

— Идёмте за мной, ясновельможный пан, за кухней как раз есть подобающее место.

Пока продолжался этот разговор, появилась хозяйка трактира и лично принялась сервировать стол, забавляя гостя анекдотом на основе поэмы "Мышейда" Игнатия Красицкого. Последовала пауза, и площадь перед трактиром заполнил раскатистый гогот.

— Вот что, — снова заговорил мужчина с тростью, садясь за стол. — Я тут провёл краткую беседу и кое-что выяснил. Москаль из Тулы уже здесь!

— Не может быть! Он не мог нас обогнать.

— Карета из Вильно вчера была тут.

— Скажи-ка, любезный, — обратился мужчина с портпледом к официанту, уже возвратившемуся с большим подносом и расставлявшему на столе графин с рюмками, — а с тем русским, не было ли ещё одного? Не особо высокий, крепкий такой, как бычок, с закрученными как у меня усами, с загорелым лицом. Глаза серые… что ещё, седоватый, такой, вроде простой, а взгляд, словно сейчас зарежет.