— Превосходно, Сильвия, — зааплодировал Джон. — То что надо. Да, вот он, скрытый мотив, а ссора между гостями — просто для отвода глаз. Ведь никому из наших испытуемых и в голову не придет устраивать перекрестный допрос полицейскому по поводу обнаруженного им трупа.

— Да, это ты здорово придумала, Сильвия, — поддержал Эрик. — А полицейского, ей-богу, все же должен играть Пинки. Пинки-полицейский! Представьте себе это!

— Конечно, — я спокойно улыбнулся. — Конечно я сыграю полицейского, если это доставит кому-нибудь удовольствие.

В конце концов, раз уж все было решено, я бы только испортил всем удовольствие, отказавшись принять участие в этой затее; в любом случае, я не мог позволить Эрику Скотт-Дейвису выбить меня из колеи.

Мои слова были вознаграждены длительными аплодисментами, и я единодушно был утвержден на звездную роль полицейского. Опять это может показаться смешным, но я испытал какое-то радостное возбуждение (хоть и знал, что это ребячество) от того, что мне была оказана эта сомнительная честь. Эрик Скотт-Дейвис, между прочим, выглядел довольно глупо, потому что его слова обернулись против него же самого.

Эльза Верити, которая не произнесла ни слова с тех пор, как они с Эриком вернулись, тоже улыбнулась и кивнула головой в знак одобрения.

— Ну же, Джон, — настойчиво сказала Аморель. — Идите звонить. Надо ковать железо, пока горячо. Завтра придумаете что-нибудь интересное. А пока мы тут сами займемся вашей работой.

Джон поднялся.

— Ну что ж, наверное, и правда пора звонить. Сирил, вы не поможете мне разыскать их телефонные номера?

Я вышел вслед за ним из комнаты. Джон никогда не отличался особым тактом, но его стремление избавить меня от компании Эрика Скотт-Дейвиса, пусть слишком заметное, было весьма кстати, так что я с удовольствием воспользовался этим предлогом ради собственного спокойствия.

Мы отсутствовали примерно три четверти часа. За это время Джон, кажется, успел поговорить со всеми авторами детективов, жившими в Девоншире, но только трое из них согласились приехать на следующий день. Мы все обсудили с Джоном и решили, что вряд ли нам удастся подготовить этот маленький водевиль к утру, и поэтому перенесли его на послеобеденное время. В итоге мы вернулись в гостиную и сообщили всем, что мистер Мортон Харрогейт Брэдли, известный автор детективов, профессор Джонсон из университета Болбери, творивший под псевдонимом "А. У. Генри", и Хелен Эш (или миссис Фицвильям) приезжают к обеду на следующий день и готовы принять участие в нашем развлечении. Этель, разумеется, всплеснула руками и воскликнула, что совершенно невозможно за такое короткое время приготовить все к обеду для трех новых гостей, но все остальные, и Джон в том числе, не придавали этому особого значения.

Близилась полночь, но обсуждение шло полным ходом. Невзирая на позднее время, все хотели до конца продумать сюжет прежде, чем идти спать.

— Ну же, Джон, — с нетерпением сказал Эрик. — Мы что-то топчемся на месте. Пусти свои хваленые мозги в ход.

— Понимаете, нам нужна по-настоящему убедительная ссора, — развила его мысль Аморель. — Они же будут нас допрашивать, и нам нужны подходящие ответы.

— Нужно изобразить все как можно достовернее, вставил де Равель. Значит, требуются детали. Ведь именно детали делают историю достоверной, да, Джон?

— Вы правы, но как, черт возьми, сочинить подходящую ссору? Как это сделать? Сколько нас здесь — один, два, три, четыре, пять, шесть, семь человек…ну так как, Джон? — спросила Аморель.

Джон налил себе еще один стакан виски с содовой, откинулся в кресле и принял самый авторитетный вид.

— Ну-у, — протянул он в раздумье.

Ко всеобщему изумлению, заговорила миссис де Равель.

— Могу я внести предложение? — медленно сказала она.

— Ну конечно, — ответил Джон. — Само собой, пожалуйста. Вы уже решили нашу самую главную проблему. Может, сможете решить, и эту?

Миссис де Равель, по своему обыкновению, долго молчала.

— Думаю, да, — проговорила она еще медленнее.

Кажется, все ощутили то же, что и я, — манера, с которой миссис де Равель произнесла эти слова, не обещала ничего хорошего. Несмотря на ее постоянные попытки произвести впечатление, всех охватило неприятное предчувствие нависшей угрозы, когда она наклонилась вперед и обвела нас взглядом своих мерцающих зеленых глаз.

— В конце концов, — продолжила она более нормальным тоном (хотя интонации миссис де Равель никогда не бывают абсолютно нормальными), — в конце концов, зачем мучиться и придумывать новых действующих лиц? Почему бы просто, так сказать, не воплотить в них нас самих?

— Воплотить нас самих? — спокойно спросила Этель. — Что за странная мысль!

— Зато так просто, — миссис де Равель вкрадчиво улыбнулась. — После этого нам останется лишь придумать ситуацию. Посмотрим, какая ситуация была бы самой невероятной для нас. Ссоры в детективах всегда возникают из какой-нибудь невероятной ситуации, правда, Джон? Ну, например, как насчет такой…

Она опять замолчала и обвела нас взглядом. Теперь в ее глазах абсолютно ясно читалось зло, которое я замечал и раньше. Мне становилось все больше не по себе. Я был уверен, что сейчас произойдет что-то в высшей степени неприятное.