Шрифт:
— Могу я попросить тебя кое-о-чем? — тихо и взволнованно спросила она.
— О чём? — улыбнулся взрослый друг.
— Пожалуйста, не возвращайся к сэру Джеральду — он тебя бьёт. И не верь ему, что больше не будет.
Адриан не знал, что ответить. В глубине души юноша сознавался себе, что и сам бы не хотел этого: чего хорошего, когда тебя лупят «только так», как мистер Томас выразился однажды, а за что, не говорят?! Но как он мог так думать? Джеральд всё же его папа… И каким бы тот ни был, этого не изменить. Имел ли права не желать вернуться к отцу? Молодой человек думал, что нет. Бедняжке была не совсем приятна эта тема, но он не мог обижать ребёнка. Юный милорд спросил, разве это от него зависит: вернётся ли к отцу или нет.
— Я не знаю, но пообещай мне, — взмолилась девочка. — Между нами, детьми, это ведь очень нехорошо, когда тебя бьют, тем более, если это «не заслужено»! Я готова отдать сэру Джеральду свой самый любимый кукольный домик, только пусть тебя больше не третирует! Как ты думаешь, он согласится?
— Вряд ли, — улыбнулся Адриан. — Отец не играет в куклы.
Она, широко раскрыв серые глаза, взглянула на него снизу вверх и спросила с надеждой в голосе:
— А ты…?
— И я тоже не играю, — засмеялся он. — Пошли, принцесса.
— Пообещай мне, — стояла на своём «принцесса». — Пообещай, что хотя бы постараешься…пообещать.
Он снова ласково засмеялся:
— Хорошо, обещаю постараться пообещать. Только как это сделать? Ты мне объясни.
Рози рассмеялась:
— Кажется, как выражается моя бабушка, я переволновалась и уже заговариваться стала! Пожалуйста, пообещай, что постараешься меня понять и подумать над моими словами.
— Обещаю, — улыбнулся тот.
Эта маленькая девочка всегда разговаривала как большая: было видно, что она много времени проводит среди взрослых людей и копирует их выражения.
Пообещай мне…
Глава 13. Простите меня!
Так прошло несколько дней.
Фил, узнав, что дедушка жив, был счастлив! И счастлив тому, что он забрал Адриана. Без зазрения совести молодой человек тут же, как и обещал, перешёл на сторону Гарольда. На суде он свидетельствовал против дяди. Фелиция жалела брата, ведь тот был раздавлен в те дни. Но то, что их отец оказался жив, и что решил заступиться за её любимого племянника, делало леди невероятно счастливой. Поэтому бедняжка разрывалась, будучи между двух огней.
Мать сердилась на сына. И Фил купил дом в том же городе и съехал от них, прекратив всякое общение с семьёй. Он всерьёз считал, что прав. «Я и не скрывал своего отношения к дяде Джеральду, — писал юноша Мэрбл, — и сам не оставил намерения забрать своего бедного, несчастного братика. Так что, я чист перед ними. Я никого не обманывал. Или я неправ?». А Мэрбл то ли из-за своей давнишней влюблённости в Филиппа, то ли, и правда, так считала, писала ему: «Я думаю, ты прав, совершенно прав. И пусть у тебя не будет сомнений! И нет ничего плохого в том, что твой брат остался с родным дедом. После того, как с ним обращались, он имеет полное право не прощать их. И знай, я на твоей стороне».
Фелиция держала нейтралитет. «Прости, — сказала женщина отцу, — Джерри — мой брат, и мне жаль его, хотя я сама на него очень злая. Я не могу совсем бросить его, когда он оказался неправ». Гарольд, конечно, понял дочку, но долго не мог смириться с её решением, полагая, что оно покрывает грехи живодёра. Джеральд же считал, что сестра «и другим, и нашим». Он не винил сына ни в чём, не обвинял в предательстве, не обижался за то, что юноша не вернулся домой. Папаша Адриана прибывал в стойкой уверенности, что дед его охмурил, и теперь не отпускает, насильно держит у себя.
— Иногда мне кажется, что ему не восемнадцать, а пятнадцать, — сказал однажды Гарольд своему самому близкому и верному другу, сэру Ричарду. — Плачет, ищет меня, если я долго отсутствую… Ночами может не спать, будто боится кошмаров… Держится, как может, но у него не получается. Он прячет слезы, но я-то вижу…! Может быть, у него заторможённое развитие? Адриан родился и вырос ребёнком-рабом. Может, это сказалось на психике бедняжки? С детства мальчику привили чувство неполноценности, взращивали в нём это. Он ничего не умеет: только читать, писать да выращивать цветы. Ничего, что без труда делают все юные джентльмены в его возрасте! И это я во всём виноват! — мужчина прикрыл лицо рукой, пряча слезы. — Только я!
Ричард ответил, что всегда будет с ним, со своим другом, прав ли тот, или нет, он всегда поддержит и посоветует. И признался, что сейчас скажет то, что сказал бы любому, потому что тут, и правда, нет вины Гарольда. Ведь виноват ни он, виноват отец юноши. Дед ведь хотел забрать внука, да вот только не дали ему. И на это есть документальные доказательства: вольные, документы, подготовленные для усыновления… Ричард пытался приободрить друга, сказав, что Адриан со всем справится. А ещё заверил, что эти «юные джентльмены» вряд ли не сравнятся с внуком Гарольда, и пускай, что последний не умеет того, что умеют ровесники, ведь у него золотое сердце, он ангельски милосерден и добр, и так терпеливо всё сносит! И так красив, что вряд ли найдёшь кого-то прекраснее!