В данном случае концентрационный лагерь служил ее образом мира, или сценарной декорацией. Она жила в реальности, как жила бы в лагере своего сна. Лечение ее до того момента было типичным «улучшением». Ее состояние «улучшалось», но это значило, что она «научается лучше жить в концентрационном лагере». Улучшение не изменяло ее сценарий, оно просто позволяло удобнее жить с этим сценарием. Чтобы выздороветь, ей нужно было покинуть концентрационный лагерь и переселиться в реальный мир, который для нее был бы очень уютным, если бы дела ее семьи наладились. Интересно отметить, как она сама и ее муж выбрали друг друга на основе дополняющих сценариев. Сценарий мужа требовал богатых людей на холме, которых можно было бы обманывать, и испуганной жены. Ее сценарий требовал обманщика, который сделал бы ее жизнь в порабощении легче.

Сценарные декорации обычно так далеки от реалий жизни пациента, что их невозможно реконструировать простыми наблюдениями или интерпретациями. Лучше всего получить о них ясное представление, изучив сны. «Сценарный сон» можно распознать по тому, что после него многое сразу становится ясным. Внешне он может ничем не напоминать образ жизни пациента, но по сути является его точной копией. Женщина, которая всегда «искала спасения», увидела во сне себя в туннеле, уходящем вниз. Она забралась в этот туннель, и преследователи не могли пойти за ней. Они остались у входа и караулили, надеясь, что она вернется. Однако она обнаружила, что по другую сторону туннеля ее тоже поджидает толпа рассерженных людей. И вот она не могла идти ни вперед, ни назад; стоило ей расслабиться, она сразу начинала скользить вниз, в руки поджидающих. Поэтому ей приходилось все время прижиматься руками к стенам туннеля, и пока она это делала, она оставалась в безопасности.

На сценарном языке большая часть ее жизни прошла в этом туннеле, в этой неудобной позе, и, судя по ее отношению к жизни и по прошлой истории, было очевидно, что концовка сценария призывает ее устать, перестать держаться за стены и скользить вниз, к поджидающей смерти. Она тоже добилась значительного «улучшения» в своем лечении. В переводе это улучшение означало — «удобнее расположиться, держась за стены туннеля в ожидании смерти». А подлинное сценарное излечение значило, что нужно выбраться из туннеля в реальный мир и жить в нем с комфортом. Туннель — это сценарная декорация. Конечно, существует много других интерпретаций такого сна, в чем может убедиться всякий первокурсник, прослушавший начальный курс психологии. Но интерпретация сценария важна, потому что показывает терапевту, членам группы, а также пациентке и ее мужу, с чем они имеют дело, что еще нужно сделать, и подчеркивает, что одного «улучшения» недостаточно.

Сцена туннеля, по-видимому, оставалась неизменной с самого раннего детства. Концентрационный лагерь, вероятно, более позднее усовершенствование детского кошмара, который Ванда не могла вспомнить. Эта сцена основана на детском опыте, обогащенном чтением и юношескими фантазиями. Таким образом, юность — этот период, когда страшные туннели детства приобретают более реалистическую и современную форму, превращаясь в основу жизненного плана пациента. Нежелание Ванды вникать в проделки мужа показывает, как упорно люди цепляются за свои сценарии, в то же время жалуясь на невыносимость такого существования.

Все темы, которые обсуждались в настоящей главе, связаны с поведением пациента, с тем, как он «демонстрирует» себя в жизни. Это называется его «футболкой с надписью». «Футболка» — это одна-две краткие выразительные фразы, говорящие опытному человеку, каково любимое времяпрепровождение пациента, какова его игра, его чувства, его прозвище, что делается в его передней и задней комнатах, в каком мысленном мире он живет, к какой развязке призывает его сценарий, иногда — каков его критический сфинктер, кто герой пациента и каков его тотем.

«Футболку» обычно «надевают» в средней школе или на первых курсах колледжа, когда вообще популярны футболки. Позже она может быть украшена вышивкой, слегка изменится словесное выражение, но значение останется неизменным.

У всех опытных клиницистов, относящихся к любому направлению, есть одно общее свойство: все они очень наблюдательны. Поскольку наблюдают они за одним и тем же — поведением человека, — должно быть какое-то сходство в том, что они видят и как классифицируют и истолковывают свои наблюдения. Поэтому психоаналитические «защита» и «вооружение», концепция Юнга об «отношении», замечания Адлера о «жизненной лжи» и «жизненном стиле» и транзакционная метафора «футболки с надписью» являются описаниями одного и того же феномена. [33]

Реальные футболки («Демоны ада», «Неудачники», «Черные пантеры», «Команда Гарварда» или даже «Бетховен») показывают, к какой группе относится человек, и дают некоторое представление о том, какова его жизненная философия и как он будет реагировать на определенные стимулы; но они не указывают, как конкретно будет вести себя человек, каким образом он обманывает других людей и к какой развязке стремится. Например, очевидно, что многие представители первых трех указанных выше групп разъезжают на машинах типа «Идите вы!», но, не зная этих людей близко (в клиническом смысле), невозможно сказать, кто из них стремится быть убитым и стать мучеником, кто просто напрашивается на неприятности, чтобы иметь возможность кричать о «полицейской жестокости», а кто искренен. Футболка обозначает их общее отношение и общие игры, но каждый играет по своему индивидуальному сценарию и живет в ожидании своей особой развязки.

Транзакционная или сценарная футболка — это отношение, которое ясно видно из поведения человека, так же ясно, как если бы у него на футболке был написан лозунг. Распространены сценарные футболки «Пни меня», «Не бейте меня», «Я алкоголик и горжусь этим», «Смотри, как я стараюсь», «Пора сматываться», «Недотрога», «Курнем?» Есть футболки с лозунгом впереди и с броским выражением сзади. Например, женщина живет в футболке, на которой написано «Ищу мужа». Однако когда она поворачивается спиной, видна надпись «Но ты не подходишь». У человека с надписью «Я алкоголик и горжусь этим» впереди, сзади может быть «Но не забудь, что это болезнь». Транссексуалы носят особенно кричащие футболки; впереди у них написано: «Ну разве я не очаровашка?», а сзади «Может быть хватит?»