— Сорен, мы можем уйти отсюда? Я не хочу на это смотреть…

Они вернулись в оперный зал прежде, чем она закончила говорить. Ария посмотрела вниз, с облегчением увидев себя.

Сорен стоял рядом с ней на сцене. Он скрестил руки на груди и поднял бровь.

— Что ты думаешь о своей прежней жизни? Все по-другому, верно?

— Это еще мягко сказано. Глюк только что… как часто это происходит?

— Несколько раз в день. Я поизучал его. Скачок напряжения. Один из куполов, где находится генератор, был поврежден этой зимой, так что все… глючит.

Волна оцепенения прокатилась по ней. То же самое случилось с Блаженством, Модулем, где умерла ее мать.

— Они не могут его починить?

— Они пытаются. Они всегда этим занимаются. Но когда эфирные бури усиливаются, они не могут залатать повреждения достаточно быстро.

— Вот почему твой отец настаивает на том, чтобы я нашла Ясное Небо.

— Он в отчаянии… или, должно быть, в отчаянии. Мы должны выбраться отсюда. Это всего лишь вопрос времени. — Он мрачно улыбнулся. — Вот где появляешься ты. Ты хотела их увидеть, и я рассказал тебе, что происходит в Грезе. Теперь ты должна помочь мне, когда я вырвусь отсюда.

Она изучала его.

— Ты действительно готов все бросить?

— Что все, Ария? — Он уставился на зрительские места. — Хочешь знать, что я оставляю? Отца, который игнорирует меня. Который мне даже не доверяет. Друзей, которых я не вижу, и Модуль, который эфирная буря вскоре разнесет. Думаешь, я буду скучать по всему этому? Я уже снаружи. — Он глубоко вздохнул и закрыл глаза, медленно выдыхая. Успокаивая себя. — Мы договорились или нет?

Он был так далек от дерзкого, властного Сорена, которого она помнила. Та ночь в Аг-6 изменила их обоих.

— Здесь не легче.

— Это означает да?

Она кивнула.

— Но только если ты присмотришь за кое-кем, пока не выберешься сюда.

Он замер.

— Калеб? Будет сделано. Даже если он бесполезный кусок…

— Речь идет не о Калебе.

Сорен моргнул.

— Ты имеешь в виду племянника Дикаря? Постороннего, что сломал мне челюсть?

— Он сделал это, потому что ты напал на меня, — отрезала она. — Не забывай об этом. И тебе лучше подумать еще раз, если ты идешь мстить. Перри мог бы уничтожить тебя.

Сорен поднял руки.

— Полегче, тигрица. Я просто спросил. Так ты хочешь, чтобы я посидел с ребенком?

Она покачала головой.

— Убедись, что Коготь в безопасности, несмотря ни на что. И я хочу его видеть.

— Когда?

— Прямо сейчас.

Сорен, глядя на нее сверху вниз, двигал челюстью из стороны в сторону.

— Прекрасно, — сказал он. — Мне любопытно. Пойдем посмотрим на маленького Дикаря.

Десять минут спустя Ария сидела на пирсе и смотрела, как Коготь учит Сорена ловить рыбу. Спортивный и соревновательный Сорен действительно хотел научиться, и Коготь это понял. Наблюдая за их болтовней о наживке, она неожиданно почувствовала оптимизм. Каким-то образом двое этих отверженных уживались друг с другом.

Сорен держал на крючке рыбу, когда она уходила. Она последовательно выполнила команды, чтобы выключить Визор. Ария сунула его обратно в сумку и разбудила Рокота.

Пришло время встретиться с Соболем.

Глава 21

.

ПЕРЕГРИН

Через неделю после налета Перри проснулся в темноте. В доме было тихо, его люди лежали, растянувшись на полу, и первые лучи дневного света просачивались сквозь щели в ставнях.

Ему снилась Ария. О том, как несколько месяцев назад она убедила его спеть ей. Его голос был хриплым и ломким. Он пел песню Охотника, пока она слушала, уютно устроившись в его объятиях.

Перри прижал пальцы к глазам, пока не увидел звездочки вместо ее лица. Он был таким дураком.

Он встал на ноги и прошел мимо Шестерки на чердак. Грин все еще не вернулся от Маррона, и, как и опасался Перри, Поток голодал. Он увидел это в новых чертах лица Ивы. Услышал это по резкому тону в голосах Шестерки. Постоянная боль поселилась в животе, и вчера ему пришлось сделать новую зарубку на ремне. Он еще не чувствовал этого, но боялся, что слабость придет следом.

Перри не мог больше тратить силы на поля, которые могли сгореть. Между чрезмерной охотой и эфирными бурями выследить дичь было практически невозможно. Поэтому они больше, чем когда-либо, полагались на море и большую часть времени умудрялись наполнять котлы в конце дня. Никто больше не жаловался на вкус пищи. Голод покончил с этим.