Ария достала из сумки запасную рубашку и разорвала ее на полоски. Она перевязала колено и убрала свои вещи, а потом ей ничего не оставалось делать, кроме как смотреть, как сердце Рокота истекает кровью у нее на глазах.

Перед ее мысленным взором возник образ Лив, сонно улыбающейся и спрашивающей: «Ты птица или мой брат?»

Ария зажала рот рукой и поползла прочь. Она метнулась мимо кустов и деревьев, нуждаясь в расстоянии, потому что она не могла плакать молча, она не сделает хуже Рокоту.

Лив должна была завтра выйти замуж, или она должна была убежать с Рокотом. Она должна была стать подругой для Арии. Так много всего исчезло за одну секунду.

Ария вспомнила, как была в столовой с Соболем. В руке у нее был нож, и она могла спокойно воткнуть его ему в шею. Она ненавидела себя за то, что не сделала этого. Она должна была убить его тогда.

Глаза опухли, голова раскалывалась, и она захромала обратно к Рокоту. Он спал, положив голову на сумку.

Она достала Смартвизор и подавила волну новых слез. Если бы Лив не украла его, была бы она все еще жива? Была бы она жива, если бы Ария вернула Визор Соболю на балконе?

Ее тошнило при мысли о встрече Гесса и Соболя. Их сделка отправиться вместе к Ясному Небу означала отвернуться от большого количества невинных людей. Она задумалась о Когте, Калебе и остальных своих друзьях. Будут ли они выбраны, чтобы отправиться туда? А как насчет Перри, Уголька и людей Потока? А как насчет всех остальных? Единство происходило снова, и это было более ужасно, чем все, что она себе представляла.

Мысль о том, что она увидит Гесса, заставила ее желудок сжаться, но ей это было необходимо. Она связала его с Соболем. Она внесла свою лепту в то, чтобы помочь ему найти Ясное Небо. Теперь ему нужно было выполнить свою часть сделки, и если он подведет ее, она свяжется с Сореном. Ей было все равно, как это произойдет. Ей нужно было вернуть Когтя.

Пульс участился, когда она приложила Смартвизор. Биотехнология заработала, прикрепляясь к ее глазнице. Она увидела, что записи исчезли. На экране остались только иконки Гесса и Сорена. Она ткнула на иконку Гесса и стала ждать. Он не пришел.

Затем она попыталась достучаться до Сорена. Он тоже не показался.

Гл

ава 35

.

ПЕРЕГРИН

Позже Перри поднялся на крышу своего дома и наблюдал, как в небе кружится Эфир. После ухода Кирры он нырнул в океан, чтобы смыть с себя ее запах. Он продирался сквозь волны до тех пор, пока его плечи не заныли, а затем вернулся в поселение. Его тело устало и онемело, зато прояснилась голова.

Прислонив голову к черепице, он все еще чувствовал волнение океана. Закрыв глаза, он погрузился в смутные воспоминания.

Он вспомнил, как отец однажды взял его с собой на охоту. Они были только вдвоем, и это было в тот день, когда родился Коготь. Перри было одиннадцать. День был теплым, дул легкий, как дыхание, ветерок. Он вспомнил звук шагов отца, тяжелых и уверенных, когда они шли по лесу.

Прошло несколько часов, прежде чем Перри понял, что отец никого не выслеживает и не обращает внимания на запахи. Вдруг он резко остановился и опустился на колени, глядя Перри в глаза так, как делал это редко. Солнечные блики плясали на его лбу. Затем он сказал Перри, что любовь подобна волнам в море, иногда нежным и добрым, а иногда, грубым и ужасным, но она бесконечна и сильнее, чем небо и земля и все между ними.

— Однажды, — сказал отец, — я надеюсь, ты поймешь. И надеюсь, ты простишь меня.

Перри знал, каково это, когда тебя одолевают тревожные мысли перед сном о совершенной ошибке. Нет ничего более болезненного, чем причинить боль тому, кого любишь. Из-за Вэйла, осознал Перри, он все понял. Как бы он ни старался, бывали времена, когда он не мог остановить грубое и ужасное. По отношению к его клану. К Арии. К своему брату.

Откинувшись спиной на черепичную крышу, он решил, что тот день, о котором говорил его отец, был сегодня. Сегодня вечером. Прямо сейчас. И он простил.

Буря разразилась еще до рассвета, вырвав его из глубокого, спокойного сна. Эфир вращался по спирали, ярче, чем он когда-либо видел. Перри поднялся на ноги. Кожу покалывало, едкий запах был резким и удушливым. На западе с неба спускалась воронка, разворачиваясь к земле. Пронзительный визг оглушил его, когда она ударила и вернулась обратно. Он увидел еще одну воронку на юге, потом еще одну. Внезапно ночь ожила, пульсируя светом.

— Перри, слезай оттуда! — крикнул Грин с поляны внизу. Люди в ужасе выбегали из своих домов и бежали к кухне.

Перри бросился к лестнице. На полпути вниз все стало шокирующе белым, и воздух задрожал. Его ноги напряглись. Он промахнулся, не попав по ступеньке и, кувыркаясь, упал на землю.

На другой стороне поляны эфирная воронка ударила в дом Медведя, сотрясся землю под ногами. Перри смотрел, не в силах пошевелиться, как черепица на крыше взорвалась и лопнула. Воронка снова закрутилась, крыша осыпалась и опрокинулась набок. Он вскочил на ноги и побежал, сбивая людей с ног.

— Медведь! — закричал он. — Молли! — Он видел только обломки камня там, где раньше были входная дверь и окно. Из-под обломков сочился дым. Где-то внутри разгорался огонь.