– Давай-давай, – весело похлопал меня по лицу толстый лысый прапорщик. Тогда он казался мне воплощением мирового зла.

Он вышел из кабинета. Я повернул голову направо. Далеко у окна сидела секретарь. Повернул налево – пустые столы. Передо мной – мое военное дело, относительно тонкая картонная папка на шнурке. Решение было импульсивным. Возможно, руки сработали даже быстрее, чем сознание: я схватил папку, вырвал оттуда все ее содержимое и побежал.

– Ты что творишь? – закричала женщина и неуклюже попыталась встать из-за стола.

Она кричала что-то вслед. Хлопали двери, доносились окрики. Но все это стремительно пролетало мимо ушей. Я бежал так быстро, как только мог. Остановился, лишь пролетев три квартала. Итак, остается себя поздравить: теперь я – уклонист, пустившийся в бега. И куда прикажете деваться беглецу? Кроме общежития, идти было некуда. Отмечу одну свою особенность: при сильном стрессе или столкновении с проблемой, кажущейся сперва неразрешимой, я сразу ложусь спать. Так произошло и тогда – как только я переступил порог комнаты, сразу рухнул на кровать и моментально заснул.

Как и следовало ожидать, на следующий день за мной пришли участковый и два военных. И здесь помогла моя привычка иметь добрые отношения с окружающими. Не просто проявлять к ним формальную вежливость, а быть по-настоящему участливым: всегда найти хотя бы пару минут на разговор о человеке и его жизни. Суметь, в случае чего, подбодрить, помочь советом или делом, если это в моих силах. Время от времени делать не обременяющие меня, но приятные другому подарки. Уверен, даже случайные в нашей жизни люди помнят наше доброе к ним отношение. И вахтерша из общежития, с которой я всегда находил время поговорить без всякого корыстного умысла, просто спасла мою жизнь.

– Илья Руднев? – переспросила она участкового. – Так нет его, уехал еще вчера.

С ее стороны это была чистая импровизация. Моя комната была открыта почти всегда. Замки хлипкие: толкни с силой – и милости просим. Я не особо переживал на этот счет – у меня нечего было воровать. Пропусти вахтерша милиционера и военных наверх, они бы моментально меня повязали. А потом бы еще и срок дали.

Как это происходит, я впервые увидел на втором курсе. Служить тогда не хотел никто. Вот не сдал ты экзамены, а тебе – сразу повестка. Не пришел сам – за тобой прислали. Все это происходило быстро. Кто-то покорно шел, кто-то кричал. Как-то при мне забрали четверых. Спастись от насильно навязываемой службы удалось лишь моему другу Коле. Его девушка позвонила отцу, а тот сколотил целую бригаду по спасению. Они успели снять Колю с отъезжающего поезда. Меня же спасать было некому. Попрощавшись на время с Леной, я в тот же день сел на автобус и уехал с другом Сергеем в село Кинель-Черкассы. Там на лето нужны были разнорабочие – мы ремонтировали школу. Других вариантов переждать время, пока «волшебная» справка вступит в силу, у меня не было.

Но знаете, это лето оказалось не только тревожным, но и очень хорошим. Мы с Леной поженились. Сами понимаете, у двух вчерашних студентов нет денег, поэтому обошлись без пышных церемоний. По этой причине я не мог пригласить всех своих друзей и решил, что приглашу только родственников. Для меня это была очень болезненная ситуация, ведь друзья тогда казались самыми близкими людьми. К тому же на свадьбу я уходил из общежития. Костюм мне дал двоюродный брат. Брачная ночь прошла в доме у тетки жены. Хорошо, что мне было куда привести свою супругу – в те самые «хоромы» с ободранным шифоньером и панцирной кроватью. Один туалет и кухня на двадцать пять комнат, а душевая – вообще одна на все общежитие.

Наступила осень, вопрос с армией надо было решать. Но я не спешил. Для большей надежности пришел в военкомат в конце сентября, но еще до начала призыва. Какие только оскорбления и угрозы не летели мне в лицо от раскрасневшегося военкома.

– Да ты теперь не служить, а сидеть будешь! – кричал он.

– Повторяю еще раз: вот справка, – спокойно отвечал я.

– Убирайся! Вон отсюда пошел! Чтобы мы тебя больше не видели!

Я уже упоминал, что мне претит приказной тон. А уж если кто-то решит, что вправе распоряжаться моей жизнью, даже не спросив меня самого, – столкнется с жестким сопротивлением. И эта напористость не раз выручала меня уже во взрослой жизни. Порой даже в таких ситуациях, по сравнению с которыми история с военкоматом казалась нелепым недоразумением. Но уже тогда, в молодости, я четко решил для себя: не стану плыть по течению, повинуясь обстоятельствам, и только я сам буду управлять своей судьбой.

Мечта, как ничто другое, мотивирует тебя что-то делать. Это тот самый момент, когда ты осознаешь, что счастье – это не только достижение конечной цели, но и весь путь.

Следующую страницу своей жизни я начал с того, что стал изучать все варианты, связанные с воплощением мечты стать юристом. Профильного образования у меня не было, зато было высшее. Мой выбор в итоге пал на службу судебных приставов. Во время работы там начислялся стаж юриста, и туда можно было устроиться, не имея диплома юрфака. Однако справку, которая помогла не пойти в армию, дали не просто так, поэтому каждую пятницу я ехал в колыванскую сельскую школу преподавать историю.

До Пестравки было далеко, но я часто вспоминал ее и понимал: вернись я сюда сразу после окончания института, очень скоро стал бы уважаемым человеком. С домом, гаражом, семьей и хорошей работой. Не раз об этом говорили мне и коллеги по школе, и знакомые сельчане. Но прожив в большом городе столько лет, я понимал, что неторопливый сельский уклад для меня окажется не счастьем, а огромным шагом назад. К тому времени сложилось мое жизненное кредо: не бояться трудностей и неопределенности. Для меня было важно жить именно своим умом. Не стереотипами в духе: «где родился, там и пригодился» или про синицу в руках.