Освобождение Калинина

Аннотация

Долгожданное продолжение бестселлера «Сражение за Калинин!»

Освобождение Калинина стало результатом ожесточенного двенадцатидневного сражения в декабре 1941 года. В отличие от почти двухмесячной оборонительной операции, наступление войск Калининского фронта не отличалось стремительными рейдами танковых бригад, встречными боями подвижных соединений и борьбой за аэродромный узел с массовым применением авиации. Для наступательной операции были характерны упорные бои в многочисленных населенных пунктах, превращенных врагом в прочные узлы обороны, тяжелое позиционное противостояние в городских кварталах, а также ежедневные рутинные мероприятия на фронте и в тылу, от которых напрямую зависел исход операции.

Декабрьское сражение за Калинин в очередной раз показало, что война – это, прежде всего, тяжелая работа. Взломав оборону 9-й полевой армии вермахта, части и соединения Калининского фронта медленно, но верно крушили опорные пункты противника, перемалывали его резервы, буквально зубами цеплялись за плацдармы на южном берегу Волги, отбивая контратаки пехоты и штурмовых орудий. Несмотря на срывы запланированных темпов наступления, в результате действий советских войск был освобожден крупный транспортный узел и важный промышленный центр, а линия фронта начала стремительно смещаться на запад.

От автора Освобождение Калинина, ставшее частью масштабной наступательной операции войск Калининского фронта в декабре 1941 – январе 1942 гг., являлось предметом пристального изучения еще в годы Великой Отечественной войны. Помимо закрытых штабных отчетов, авторы которых искренне стремились проанализировать свежий боевой опыт, выявить достоинства и недостатки стратегии и тактики с очевидной практической целью, в военный период массово издавались работы политико-воспитательного характера. К таким изданиям можно отнести, например, брошюру «Победа в боях за гор. Калинин», увидевшую свет в 1942 году и представлявшую собой, по сути, сборник газетных статей и очерков [1] . В 1945 году была опубликована книга А.Н. Вершинского «Бои за город Калинин» [2] , содержавшая некоторые элементы исторического исследования, но в целом сохранявшая агитационно – пропагандистскую направленность. 1 Победа в боях за гор. Калинин. М.: Воениздат НКО СССР, 1942. 2 Вершинский А.Н. Бои за город Калинин. Калинин: Пролетарская правда, 1945. Наиболее серьезной работой по рассматриваемой теме в послевоенный период являлась 4-я глава «Сборника военно-исторических материалов Великой Отечественной войны», вышедшего в 1952 году под грифом «секретно» [3] . Сотрудниками Главного военно-научного управления Генерального Штаба Советской Армии на основе оперативных документов был подготовлен анализ всей наступательной операции, включая бои непосредственно за город Калинин. Можно утверждать, что глубина исследования и объем фактического материала в данной работе по вполне понятным причинам на несколько десятилетий оказались недосягаемыми для советских исследователей. 3 Сборник военно-исторических материалов Великой Отечественной войны. Выпуск 7. М.: Воениздат, 1952. На протяжении длительного периода времени главным жанром публикаций, посвященных событиям на Калининском фронте, были сборники военных очерков и фрагментов воспоминаний участников войны. Наиболее яркими примерами являются книги «Рубеж великой битвы» [4] и «Это было на Калининском фронте» [5] . Постепенное снятие режима тотальной секретности с документов Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО) позволило вывести изучение событий декабря 1941 года на новый уровень. Важной вехой в этом процессе следует признать историю боевого пути 31-й армии «Дорогами испытаний и побед» [6] . Авторы данной коллективной работы, изучив обширный комплекс документов и материалов, изложили ход и результаты сражений и битв, в которых участвовала армия, включая Калининскую наступательную операцию, описали ряд неизвестных ранее боевых эпизодов. 4 Рубеж великой битвы. Воспоминания участников. Калинин: Калининское кн. изд., 1961. 5 Это было на Калининском фронте. М.: Московский рабочий. Калинин, отд-ние, 1985. 6 Дорогами испытаний и побед. М.: Воениздат, 1986. Особое место в изучении событий декабря 1941 года в районе Калинина занимает вступительная статья к сборнику «На правом фланге Московской битвы» [7] , авторы которой Ю.М. Бошняк, Д.Д. Слёзкин и Н.А. Якиманский существенно расширили круг источников, а также обнародовали несколько важных документов, касавшихся боевых действий конкретных соединений Калининского фронта. Работы, опубликованные за последние два с половиной десятилетия, нередко содержат тезисы, уже изложенные в названных выше исследованиях. Главной проблемой историографии рассматриваемой темы остается практически полное отсутствие упоминаний каких-либо документов противника, за исключением трофейных материалов, переведенных и опубликованных еще в 1960-е гг. [8] , а также выдержек из «Военного дневника» Ф. Гальдера [9] . 7 На правом фланге Московской битвы. Тверь: Моек, рабочий, 1991. 8 «Совершенно секретно! Только для командования!» Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. М.: Наука, 1967. 9 Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939–1942 гг. М.: Воениздат, 1968–1971. Г. 3. Одним из основных источников информации о частях и соединениях 9-й полевой армии вермахта для отечественных, в том числе тверских, исследователей по-прежнему остаются сводки и донесения советской разведки, которые зачастую содержали серьезные ошибки не только в оценке боевых возможностей и намерений противника, но и в определении местонахождения отдельных пехотных дивизий. Книга, которую читатель сейчас держит в руках, представляет собой очередную попытку изложения и анализа боевых действий 5—16 декабря 1941 года с использованием современных возможностей поиска и изучения советских и немецких документов и материалов. Автор выражает искреннюю благодарность как своим коллегам, так и энтузиастам военной истории за отзывы о первой книге, посвященной осеннему сражению за Калинин. Наиболее ценные рекомендации и критические замечания, учтенные в ходе работы над новой книгой, были даны сотрудниками Музея Калининского фронта и лично С. А. Герасимовой. Автор благодарит Александра Полищука, Алексея Пекарша, Максима Коломийца, Владислава Волкова и Артема Чунихина за предоставленные документы, материалы и фотографии, Сергея Кондратенко и Михаила Тимина за организационную поддержку, а также свою супругу Светлану Фоменко за неоценимую помощь в разработке концепции книги. Глава 1 Планы и силы сторон «Активными действиями, с решительной целью…». Калининский фронт накануне наступления В конце ноября – начале декабря 1941 года на калининском направлении сложилась ситуация, которую кратко можно было охарактеризовать как «оперативный тупик». С одной стороны, 9-я полевая армия вермахта, лишенная подвижных соединений 3-й танковой группы, осуществлявших наступление на Москву, не имела сколь-нибудь существенных возможностей для ведения активных наступательных действий (например, в направлении Торжка или Бежецка). Впрочем, подобных задач верховное главнокомандование сухопутных войск (ОКХ) перед ней уже не ставило. Командующий Калининским фронтом генерал-полковник Иван Степанович Конев (в центре) в штабе 31 – й армии, октябрь 1941 года. С другой стороны, советский Калининский фронт (КФ) к указанному моменту также был вынужден обходиться без обеих своих танковых бригад (8-й и 21-й), сыгравших огромную роль в боях октября-ноября. Передача практически всех подвижных сил Западному фронту в составе 30-й армии во второй половине ноября лишила штаб генерал-полковника И. С. Конева эффективного маневренного средства развития успеха, даже если бы он наметился. Впрочем, разрозненные атаки советских частей в районе Калинина, начатые 27 ноября и продолжавшиеся в течение четырех дней, так и не достигли какого-либо значимого результата. Замысел Калининской наступательной операции. Учитывая, что цель этого наступления была сформулирована И.В. Сталиным и Б.М. Шапошниковым в телефонном разговоре с Коневым утром 27 ноября, буквально как «обеспечить положение Западного фронта, войска которого обливаются кровью» [10] , и оттянуть на себя максимально возможное количество немецких частей с московского направления, такая череда относительно слабых ударов лишь играла на руку немцам, которые использовали оставшиеся в районе областного центра пехотные соединения именно для сдерживания советских атак. 10 Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5–1). С. 310–311. Следует отметить, что, несмотря на неудачи наступательных действий Красной Армии, сложившееся начертание линии фронта давало её объединениям ряд преимуществ. Генерал-полковник И.С. Конев впоследствии отмечал в поздних версиях своих мемуаров: «В результате активных действий наших войск в октябре – ноябре 1941 года 9-я немецкая армия развернулась, точнее, мы ее заставили развернуться, фронтом на северо-восток. Войска Калининского фронта нависали над ней. Мы знали, что 9-я армия развернута на широком фронте в одну линию, все ее войска втянуты в сражение и уже начали выдыхаться. Момент для начала контрнаступления был самый подходящий». По словам командующего Калининским фронтом, «30 ноября я получил указание Сталина о подготовке наступления с целью овладеть Калинином. В последующем предстояло наступать на Тургиново во фланг и тыл вражеской группировки, прорвавшейся к Москве. Трудно представить наше ликование по случаю предстоящего контрнаступления под Москвой. После пережитых испытаний это казалось великим праздником…» [11] . Впрочем, указание Ставки ВГК, оформленное в виде директивы № 005292 от 1 декабря, предписывало достижение целей, несколько отличавшихся от «овладения Калинином». В частности, в документе отмечалось, что «Частные атаки на разных направлениях, предпринятые войсками Калининского фронта 27–29.11, неэффективны» (интересна датировка этих атак – реально они продолжались и 30 ноября), в связи с чем предписывалось: 11 Конев И.С. Записки командующего фронтом. М.: Военное издательство, 1991. «Калининскому фронту, сосредоточив в течение ближайших двух-трех дней ударную группировку в составе не менее пяти-шести сд, нанести удар с фронта (иск.) Калинин, (иск.) Судимирка в направлении Микулино Городище и Тургиново. Задача: выходом на тылы клинской группировки противника содействовать уничтожению последней войсками Западного фронта». Ставка рекомендовала включить «в состав ударной группировки наиболее боеспособные дивизии (119, 246, 250, 256 сд, отдельную мотобригаду, 54 кд) и большую часть артиллерии РГК и все PC и танки» [12] . Помимо указанных соединений, в состав фронта вновь включалась 5-я сд, а из состава Северо-Западного фронта Коневу передавалась 262-я стрелковая дивизия. 12 Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5–1). С. 316. Следует подчеркнуть, что все пункты на разграничительной линии между Западным и Калининским фронтами, указанной в директиве Ставки (Тургиново, Судимирка, Калязин), включая упомянутое И.С. Коневым Тургиново, отходили в полосу Западного фронта. Удар в тыл клинской группировки вермахта к концу ноября – началу декабря действительно напрашивался – именно там сконцентрировались наступавшие на Москву подвижные соединения 3-й и 4-й танковых групп, включая ранее ушедший из Калинина 41-й моторизованный корпус. Практически одновременно с выходом директивы (время её выхода указано как «03 ч 30 мин») были проведены весьма содержательные телефонные переговоры между заместителем начальника Генерального штаба А.М. Василевским и командующим Калининским фронтом И. С. Коневым. Они завершились к 04 ч 50 мин 1 декабря. По поводу указаний Ставки Конев заявил следующее: «Оперативная выгодность нашего фронта мне понятна. Предлагаемый вами удар целесообразен. Но мои возможности сейчас настолько ограничены, что всего могу собрать две стрелковые дивизии, мотобригаду и 54 кд в составе 800 сабель. Предложенная Вами 119 сд выведена быть не может. Она сейчас занимает фронт 20 км. Также нельзя снять 246 сд, которая занимает фронт 15 км. 256 сд имеет всего 2 полка, обороняя фронт 15 км, в том числе с востока от Калинина. Все дивизии имеют численность в среднем две с половиной – три тысячи. Танков в составе фронта нет. Дивизионной артиллерии некоторые дивизии имеют по сокращенному штату до 50 %. Очень плохо с ручными, станковыми пулеметами. Операции, которые проводились и проводятся сейчас, имели целью не допустить противнику снятия войск с нашего фронта. В результате операции мы имеем притянутые дополнительно под Калинин части 162 пд противника. Исходя из реальных возможностей, решил провести перегруппировку и с утра 3-го продолжать наступление по овладению Калинином, перерезать пути, идущие на юг и на Старицу. Для выполнения вами предложенной операции прошу усилить фронт двумя стрелковыми дивизиями и хотя бы одной танковой бригадой. В случае невозможности выделить из резерва Главного Командования прошу выделить за счет Северо-Западного фронта. Насколько мне известно, перед Северо-Западным фронтом всего 8–9 дивизий». Таким образом, командующий фронтом фактически продолжил «гнуть линию» на локализацию операции сил КФ до масштабов овладения областным центром, ссылаясь на ограниченность своих возможностей. Судя по записи разговора, это вызвало негативную реакцию Василевского: «Сорвать наступление немцев на Москву и тем самым не только спасти Москву, но и положить начало серьезному разгрому противника можно лишь активными действиями, с решительной целью. Если мы этого не сделаем в ближайшие дни, то будет поздно. Калининский фронт, занимая исключительно выгодное оперативное положение для этой цели, не может быть в стороне от этого. Вы обязаны собрать буквально все для того, чтобы ударить по врагу, а он против вас слаб. И, поверьте, успех будет обеспечен. Товарищ Сталин разрешил немедленно перебросить Вам для этой цели еще одну 262 сд Северо-Западного фронта. Она начинает погрузку сегодня в 18.00. Дивизия имеет в своем составе свыше 9 тысяч [человек] и неплохо вооружена. Ставка Верховного Главнокомандования считает не только возможным, но и необходимым снять с фронта и сосредоточить для удара указанные мной дивизии. Мне непонятно Ваше заявление, что все эти дивизии имеют в своем составе всего лишь по 2–3 тысячи человек. Передо мной донесение вашего штаба, полученное 24 ноября 1941 г., по которому 246 сд имеет 6 тысяч 800 человек, 119 сд – 7200, 252 сд – 5800, 256 сд – 6000 и так далее. Если в этих дивизиях, как Вы заявили, действительно слаба артиллерия, то Вы сможете усилить их за счет артполков РГК, которых Вы имеете 9. По вопросу о танках буду докладывать Верховному. Ответ дадим позднее» [13] . Следует отметить, что цифры, которыми оперировал заместитель начальника Генштаба, на момент разговора были актуальными далеко не в полной мере. Данные по соединениям 29-й и 31-й армий на 1 декабря 1941 года показаны в таблице 1, составленной на основе «Сведений о боевом составе соединений Калининского фронта». 13 Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5–1). С. 317. Оценивая численность активных штыков в стрелковых дивизиях, несложно придти к выводу, что Конев был несколько ближе к истине. Учитывая наличие винтовок в 54 кд, её возможности в 800 сабель были оценены командующим фронтом довольно точно. Эдаким «динозавром» (особенно на фоне соседей) в составе фронта выглядела 119-я стрелковая дивизия – один из ветеранов сражения за Калинин, с её двадцатью 122-мм гаубицами, двумя тысячами лошадей и более чем двумя сотнями автомашин. Судя по всему, именно это обусловило фронт в 20 километров, «закрыть» который дивизия имела шансы большие, чем любое другое соединение КФ. Не совсем понятно происхождение целых семи танков в 31-й армии: возможно, это были трофейные машины, оставшиеся от осенних боёв. По крайне мере, как минимум один случай применения немецкой бронетехники советскими частями был зафиксирован в документах в начале ноября. Таблица 1. Сведения о боевом составе соединений 29-й и 31-й армий 01.12.1941 г. ЦАМО. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 28. Л. 78–79 С другой стороны, командующий фронтом явно умалчивал о возможности перевода военнослужащих тыловых частей, подразделений связи, охраны и штабов в первую линию, что нередко случалось в ходе боёв октября-ноября. Вероятнее всего, Василевский исходил из общей численности дивизий, имея в виду данное обстоятельство. В целом, первоначальные намерения Калининского фронта можно объяснить. И.С. Конев во второй половине октября – начале ноября получил весьма обширный опыт, пытаясь провести размашистую операцию по окружению и уничтожению всей калининской группировки вермахта. При этом тогда в составе фронта находились две полноценные танковые бригады с приданными им мотоциклетными полками. Неудачи в осуществлении подобных замыслов вполне могли вызвать желание ставить перед собой более реальные цели, что в данном случае подразумевало именно освобождение Калинина. Впрочем, на этот раз среди противников советских войск не было грозных танковых и моторизованных дивизий 3-й танковой группы. Естественно, открыто идти против мнения Ставки И.С. Конев не стал, пытаясь извлечь из сложившейся ситуации максимальную выгоду для фронта. В ходе переговоров с Василевским это прозвучало следующим образом: «Войска Калининского фронта все время активно дерутся и будут драться, не могут стоять и не будут стоять в стороне. Я докладывал о необходимости усиления фронта. Я уже, до Вашего предложения, начал вытягивать отдельные соединения юго-восточнее Калинина. В частности, вытянул 2 артполка РГК, собрал PC и [провел] ряд других мероприятий. Но я докладывал, что в соответствии с задачей, которая ставится, т. е. удар в направлении Тургиново, моих сил недостаточно. Всё, что соберу, имею в виду действовать активно и обязательно прорвать оборону и выйти в тыл противнику И для развития удара по глубине еще раз прошу доложить Верховному Главнокомандующему об усилении танками. Отпустить три бк снарядов, особенно подбросить для PC. Прошу дать хотя бы еще один дивизион PC. У меня всего один дивизион и одна батарея. Также прошу хотя бы сто станковых и сто ручных пулеметов, так как, например, 243 сд имеет 7 станковых пулеметов и 20 ручных. Относительно численности наших дивизий я дал вам цифру в штыках без артиллеристов, саперов и связистов. Кроме того, вы, видимо, не учитываете потери за последние 4 суток. Они большие». Необходимо отметить, что командующий Калининским фронтом указал более точные сроки локальных наступлений его частей, по сравнению с заявленными в директиве Ставки. А.М. Василевский, получив согласие Конева с позицией Ставки, заверил его в поддержке сверху: «Относительно танков, дивизиона PC и так далее сейчас доложу Главковерху. В отношении боеприпасов сейчас же дам указание. По вопросу о состоянии ваших дивизий могу лишь заявить, что согласно донесению вашего штаба войска фронта за время последней наступательной операции потеряли всего до двух тысяч человек». Интересно, что Василевский снова опирался на цифры, которые вполне могли быть неокончательными, пусть в данном случае это и не имело решающего значения. Согласно журналу боевых действий Калининского фронта, общие потери его армий за четыре дня боев составили 3876 человек убитыми и ранеными [14] . Впрочем, ЖБД, как правило, составлялись позже описываемых в них событий. В очередной раз «донором» для калининского направления стал Северо-Западный фронт, правда, теперь Ставка уже не могла позволить себе перебросить на помощь И.С. Коневу сразу несколько соединений, включая полнокровную танковую бригаду, как это было в октябре. 14 ЦАМО РФ РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 35. Л. 18. Согласно приказу Ставки от 1 декабря, требовалось перебросить «по железной дороге с темпом 10 эшелонов в сутки 262-ю стр. дивизию в распоряжение командующего Калининским фронтом, усилив ее одним дивизионом 122-мм орудий полка АРГК. Ст. погрузки – Валдай, ст. выгрузки – Лихославль, Крючкове, отправление первого эшелона – 18 ч 00 мин 1 декабря 1941 г.» [15] . В ходе обсуждения переброски дивизии произошел небольшой казус. А.М. Василевский спросил у Конева во время переговоров: 15 Русский архив: Великая Отечественная. Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны: Документы и материалы. 1941 год. Т. 23 (12-1). М: ГЕРРА, 1998. С. 257–258. «Когда сможете начать эту операцию с учетом перегруппировки ваших пяти стрелковых дивизий, одной дивизии СКВО и одной дивизии Калининского фронта? Разгрузку 262 [сд] намечаю, если Вы утвердите, в районе Лихославль, Крючково. Дивизия начнет прибывать к вам завтра утром и закончит, по-видимому, числа 4-го». И. С. Конев сразу же заметил оговорку: «Какой темп дан для 262 сд и где назначена разгрузка? Когда прибывает и сосредоточится 262 сд? Не возражаю против разгрузки Лихославль, Крючково. Сейчас отдам распоряжение о подготовке. Прошу начать операцию не раньше 4 декабря. 262 сд – она несколько опоздает – поставлю во второй эшелон. А какая дивизия прибывает [из] СКВО? ВАСИЛЕВСКИЙ. Извините, это ошибка. К вам, повторяю, поступают 262 из Северо-Западного и пятая из Западного фронта. По вопросу о начале операции – дорог буквально каждый час, а поэтому надо принять все меры к тому, чтобы начать операцию не позднее утра четвертого. У меня все». Следует отметить, что, если даты и время во всех рассмотренных документах указаны верно, то приказ о погрузке дивизии полковника М.С. Терещенко в эшелоны был отдан еще до формального согласования вопроса с командованием Калининского фронта. В любом случае, механизм подготовки операции был запущен. Командир 262-й стрелковой дивизии полковник Матвей Семенович Терещенко. Уже днём 1 декабря вышел приказ штаба КФ № 011/ОП, в соответствии с которым войскам предписывалось произвести масштабную перегруппировку. Так, 22 армия должна была выделить в резерв комфронта моторизованную бригаду, имевшую в составе 4425 человек (из них 1264 стрелка, 98 пулеметчиков и 186 минометчиков), 268 лошадей, 135 автомашин, 3554 винтовки, 8 станковых и 39 ручных пулеметов, 5 122-мм и 20 76,2-мм орудий, 5 45-мм ПТО и 22 миномета [16] . 16 ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 28. Л. 78. В состав 29-й армии включались 252-я и 243-я стрелковые дивизии, при этом 119-я сд снималась с занимаемого фронта, и передавалась в 31-ю армию, а 54-я кд переводилась во фронтовой резерв. Характерно упоминание этих дивизий в сведениях о боевом составе фронта уже как переведённых в 31-ю армию. 31-я армия в составе 119-й, 262-й, 250-й, 256-й и 5-й сд, 56-го и 510-го артполков РГК, 3-го дивизиона 432-го АП, а также 72-го инженерного батальона должна была «расставить» свои дивизии следующим образом: 256-я сд – Старая Константиновка, Иенево, 262-я сд к исходу 3.12 должна была сосредоточиться в районе Софьино, Андреевское, Александровское, 119-я стрелковая дивизия к утру того же дня – в районе Савватьево, Беклемишево, Лукино. При этом 250-я сд уже в ночь на 2 декабря должна была находиться в районе Каблуково, Крупшево, (иск) Савватьево, а 5-я дивизия – перебазироваться на фронт устье реки Орша, Судимирка [17] . Утром 2 декабря штабом фронта был отдан боевой приказ № 012/ОП, содержавший следующие пункты: 17 ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 43. Л. 2. 1. Противник, обороняясь по линии рек БОЛ. КОША, ВАШИГА, РАЧАЙНА, ТЬМА и ВОЛГА продолжает попытки прорваться к МОСКВЕ на СОЛНЕЧНОГОРСКОМ и ИСТРИНСКОМ направлениях. По одному берегу р. ВОЛГА на участке КАЛИНИН, МОСКОВСКОЕ МОРЕ на растянутом фронте обороняются части 162 и 86 пд. 2. Войска КАЛИНИНСКОГО ФРОНТА, продолжая активно обороняться на СЕЛИЖАРОВСКОМ и ТОРЖОКСКОМ направлениях, 4.12.41 левым крылом наступают в направлении СТАР. ПОГОСТ, МИКУЛИНО-ГОРОДИЩЕ, выходят на тылы КЛИНСКОЙ группировки противника и во взаимодействии с войсками правого крыла ЗАПАДНОГО ФРОНТА уничтожают её. 3. Слева 30 А – продолжает оборонять рубеж СУДИМИРКА, СВЕРДЛОВО, БОРТНИКОВО, ОРЛОВО, ПЕТРАКОВО. Разгранлиния с ней ТУРГИНОВО, СУДИМИРКА, КАЛЯЗИН (Все для К. Ф. исключительно). 4. 22 А (249, 179, 186, 178, 220 сд) обороняют рубеж: оз. СЕЛИГЕР, р. БОЛ. КОША, р. НАШИТА, не допуская прорыва противника в направлениях КУВШИНОВО и ТОРЖОК. Разгранлиния слева БЕРЕЗКИ, СУКРОМЛЯ, КУНГАНОВО. 5. 29 А (183, 174, 246, 252, 243 сд) продолжая упорно обороняться на ТОРЖОКСОМ и МЕДНИНСКОМ направлениях, 4.12.41 246, 252 и 243 дивизиями, во взаимодействии с 31 А, наступать в направлении ДАНИЛОВСКОЕ, овладеть КАЛИНИН и в дальнейшем наступать в направлении ТУРАЕВО. Разгранлиния слева КЕСОВА ГОРА, РАМЕШКИ, КАЛИНИН (иск.), МИКУЛИНО-ГОРОДИЩЕ. 6. 31 А – 4.12.41 13:00 наступать на фронте (иск.) КАЛИНИН, ЛИСИЦЫ, нанося главный удар центром в направлении СТАР. ПОГОСТ. Уничтожить противостоящего противника к исходу 4.12.41 выйти на рубеж НЕГОТИНО, СТАР. ПОГОСТ, КОЗЛОВО. В дальнейшем продолжая энергичное наступление в направлении МИКУЛИНО-ГОРОДИЩЕ, к исходу 7.12.41 выйти на рубеж р. ШОША, имея задачей выход армии на тылы КЛИНСКОЙ группировки противника и содействовать войскам ЗАПАДНОГО ФРОНТА в окружении и уничтожении КЛИНСКОЙ группировки противника. В ночь с 3 на 4.12.41 передовыми частями овладеть районами БОЛ. ПЕРЕМЕРКИ, ГОРОХОВО, СТАР. СЕМЕНОВСКОЕ, обеспечив переправы через р. ВОЛГА. 7. ВВС: а) прикрыть сосредоточение и группировку 31 А в районе КУШАЛИНО, сев. окр. КАЛИНИН, ЛИСИЦЫ; б) последовательными ударами по боевым порядкам противника в направлении главного удара содействовать наземным войскам в уничтожении живой силы, артиллерии и резервов противника; в) воспретить контратаки противника с направлений КАЛИНИН, РЕДКИНО; г) не допустить подхода резервов по СТАРИЦКОМУ шоссе. 8. Мой резерв – 54 кд и Отдельная Мотобригада в готовности развивать успех 31 А в направлении ПУШКИНО. 9. Мой КП на прежнем месте. 10. Получение донести.» План действий советских войск по приказу 012/ОП от 2 декабря 1941 года. Таким образом, главная задача по выходу в тыл клинской группировки противника возлагалась на 31-ю армию, а освобождение Калинина, по сути, становилось лишь промежуточной задачей, которую требовалось решить силами 29-й армии. При этом направление удара 31-й армии по сравнению с директивой Ставки несколько смещалось на запад от Тургиново, хотя в целом оно не противоречило указаниям вышестоящего руководства. Интересно, что, оценивая противника, штаб фронта исходил из факта наличия на участке 31-й армии двух пехотных дивизий, совершенно не учитывая возможности переброски в указанный район частей с других участков. Вероятнее всего, на характер подготовки операции повлияла общая ситуация с организацией штабной работы, сложившаяся в ходе формирования Калининского фронта. Командующий войсками 31-й армии генерал-майор Василий Александрович Юшкевич. И. С. Конев вспоминал: «…предстояло подготовить и провести наступательную операцию, когда фактически еще не существовало штаба Калининского фронта, не было ни начальника штаба, ни своих органов тыла и снабжения. При мне работали лишь небольшие, взятые из штабов армий и дивизий группы офицеров-операторов, разведчиков, артиллеристов, связистов и инженеров. Хорошо, что прибыл назначенный членом Военного совета корпусной комиссар Д.С. Леонов. С ним мы направили основные усилия в помощь командующему 31-й армией генералу В.А. Юшкевичу. На участке этой армии сосредоточивалась ударная группировка, сформированная из наиболее боеспособных соединений. Необходимо было к началу операции обеспечить войска боеприпасами, провести инженерные работы для форсирования Волги по льду. С Д.С. Леоновым и В. А. Юшкевичем я неоднократно выезжал на передний край обороны, тщательно изучал подходы и подступы к Волге, характер обороны противника, анализировал данные разведки» [18] . 18 Конев И. С. Указ. соч. Далеко не всё было в порядке и с работой штабов нижестоящих инстанций. Например, 2 декабря в приказе войскам Калининского фронта «О недочетах работы шифротдела штаба 31 Армии» отмечалось, что «со стороны начальника шифротдела штаба 31 А подполковника Лазарева допущено безответственное отношение к служебным обязанностям и сохранению военной тайны», заключавшееся в следующем: «В октябре 1941 года шифротдел штаба 31 Армии размещался в д. Рамешки на частной квартире совместно с домохозяином. Вся работа с шифро-документами производилась в присутствии членов семьи. Доступ начсостава штаба в шифротдел не ограничивался». В приказе также утверждалось, что «дисциплина среди командиров шифротдела находится на низком уровне, в результате помощник начальника 8-го отдела мл. лейтенант Исакин 27.11.41 года при зашифровании боевого приказа на наступление допустил пропуск текста – не зашифровал время начала наступления, приведшее к несвоевременному началу наступления 119 сд, которая вместо 13:30 начала наступать в 16:30 27.11.41 года». Командующий фронтом потребовал «навести порядок в работе шифротдела Армии, гарантирующий надёжное сохранение государственной тайны» [19] . 19 ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 4. Л. 11. Так или иначе, 2–3 декабря, согласно ЖБД Калининского фронта, «части полностью произвели намеченную перегруппировку и заняли оборонительные районы и участки сосредоточения согласно приказа Штабфронта № 011 и приказов штармов от 1–2.12.41 г.» [20] . Далее командующие армиями отдали свои приказы в соответствии с указаниями командования фронта. Командир 256-й стрелковой дивизии генерал-майор Сергей Георгиевич Горячев. 20 ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 43. Л. 2. Командарм-31 генерал-майор В.А. Юшкевич 3 декабря приказал частям 256-й сд (командир генерал-майор С. Г. Горячев) с 1-м дивизионом 510-го ГАП наступать на фронте (иск.) Калинин, (иск) Поддубье, нанося свой главный удар правым флангом, имея в качестве ближайшее задачи овладение рубежом Бортниково, Греблево, совхоз Бол. Морозово, а в качестве задачи дня – рубежом Неготино, река Крапивня. В дальнейшем дивизия должна была наступать в направлении Салыгино, Селино, выделив для обеспечения своего правого фланга отряды прикрытия. 119-я стрелковая дивизия (командир генерал-майор А.Д. Березин) при поддержке 510-го ГАП (без одного дивизиона) и дивизиона гвардейских минометов должна была овладеть лесом южнее Прибытково, имея в качестве задачи дня овладение районом Бакшеево, Чудово, Стар. Погост, а в дальнейшем наступать в направлении Желнино, Езвино. 250-й сд (командир полковник П.А. Степаненко) с 3-м дивизионом 432-го артполка предписывалось наступать в направлении Мятлево, Кузьминское, Труново. Ближайшей задачей являлось овладение Мятлево, Кузьминское и Труново, в качестве задачи дня ставилось овладение районом (иск.) Стар. Погост, Труново с последующим наступлением на Лобково, Лукьяново, Вески. 5-я сд (командир генерал-майор В.Р. Вашкевич) со 108-м АП РГК и двумя батареями PC должна была наступать в направлении Смолино, Сентюрино и овладеть рубежом Городище, Самодуровка. Задачей дня для дивизии являлось овладение районом Сентюрино, Логиново, Лукино, в дальнейшем наступая за 250-й стрелковой дивизией [21] . Судя по воспоминаниям начальника штаба 119-й сд полковника М.И. Щедрина, удар 119-й и 250-й дивизий были главным, а удары 256-й и 5-й дивизий – отвлекающими [22] . Такого же мнению придерживались и авторы послевоенного сборника военно-исторических материалов. Именно на 6-километровом участке Поддубье, Оршино плотность артиллерии достигала 45 орудий и миномётов на километр фронта [23] . В качестве эшелона развития успеха главного удара должна была выступить 262-я сд. 21 ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 43. Л. 2. 22 См.: Рубеж великой битвы. С. 44–45. 23 Сборник военно-исторических материалов Великой Отечественной войны. Выпуск 7. С. 42. 152-мм гаубица-пушка образца 1937 года (МЛ-20) на огневой позиции в районе Калинина, декабрь 1941 года. В соответствии с приказом командарма, передовые отряды дивизий к 3:00 4 декабря должны были овладеть районами Бол. Перемерки, Горохово, Стар. Семеновское, обеспечив переправу через Волгу. Продолжительность артподготовки определялась в 45 минут [24] . Следует отметить, что для поддержки наступления армия располагала весьма внушительной группировкой артиллерии. 24 ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 8. Л. 192. Данные по боекомплекту, представленные в таблице 2, не являлись окончательными, так как снаряды отправлялись в части и 3-го декабря (около 5000 штук), и в последующие дни. Безусловно, дополнительные запасы снарядов и мин находились на армейских и фронтовых складах. Так, полевые армейские базы 31-й армии в Подобино, Сонково, Пищалкино и Родионово к началу декабря располагали двумя боекомплектами винтовочных патронов, 1,1 боекомплектом 50-мм мин, 0,2 б/к 82-мм и 0,5 б/к 120-мм мин, а также 2,34 б/к 45-мм снарядов, 3,0 б/к 76,2-мм, 3,0 б/к 122-мм и 1,4 б/к 152,4-мм снарядов. Боеприпасы поступали и с фронтовых складов, расположенных на линии Ярославль, Ростов [25] . 25 Сборник военно-исторических материалов Великой Отечественной войны. Выпуск 7. С. 37. Таким образом, общую ситуацию с артиллерийскими боеприпасами в армии В.А. Юшкевича следует признать удовлетворительной, хотя для наиболее современных на тот момент 152-мм гаубиц М-10 и гаубиц-пушек МЛ-20 снарядов было явно меньше, чем для более старых систем, а также для 76,2-мм дивизионных и полковых орудий. Согласно плановой таблице боя, составленной штабом армии, после артподготовки и форсирования Волги пехотой дивизионная артиллерия должна была перенести огонь в глубину с целью подавления и нейтрализации узлов сопротивления и резервов, а также подавлять артиллерию противника, в то время как полковая – подавлять огневые точки прямой наводкой. После выполнения стрелковыми подразделениями ближайших задач артиллерийские части переподчинялись командирам полков и батальонов, для чего планировалось переправить дивизионную артиллерию через Волгу [26] . 26 ЦАМО РФ. Ф. 1146. Оп. 1. Д. 9. Л. 143. Таблица 2. Наличие вооружения и боеприпасов в артиллерийских частях 31-й армии на 18:00 3.12.1941 г* * ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 30. Л. 45. Особое внимание уделялось действиям артиллерии в условиях заснеженной местности. Как вспоминал начальник штаба 31-й армии полковник В.А. Глуздовский, «орудия, выделенные для ведения огня прямой наводкой, были установлены на салазки и перемещались вручную силами расчетов и пехоты» [27] . 27 Рубеж великой битвы. С. 34. В целом, штабом армии был составлен достаточно продуманный и детальный план действий в первый день наступательной операции. Командующим 29-й армии генерал-лейтенантом И.И. Масленниковым и работниками штаба армии вечером 2 декабря был составлен боевой приказ № 044. Интересна формулировка второго пункта документа, в соответствии с которым армия «для улучшения своего положения на левом фланге с утра 5.12.41 г. переходит в частное наступление для захвата северной части г. Калинин» [28] . 28 ЦАМО РФ. Ф. 384. Оп. 8529. Д. 5. Л. 147. Командующий войсками 29-й армии генерал-лейтенант Иван Иванович Масленников. Приказ предписывал следующие задачи для дивизий: 246-я сд (командир генерал-майор И. И. Мельников) без 908-го сп при поддержке 2-го дивизиона 432-го ГАП, обороняя занимаемый рубеж двумя батальонами 915-го сп, должна была наступать в направлении Щербово, высота 143,8, Даниловское. Ближайшая задача дня – овладение Щербово, конечная задача – Даниловское и прерывание коммуникаций противника на шоссе Калинин – Старица. 252-я стрелковая дивизия (командир полковник А.А. Забалуев) с приданным 29-м кавалерийским полком, ротой автоматчиков батальона охраны штаба армии, при поддержке 1-го дивизиона 360-го ГАП, батареи 432-го ГАП, батареи 873-го ПТП, а также 644-го АП РГК, оставив в обороне два стрелковых полка и роту автоматчиков, должна была наступать на участке Черкасове, Межурка. В качестве ближайшей задачи требовалось овладеть Борихино, конечной задачей было овладение северо-западной окраиной Калинина. 243-й сд (командир генерал-майор В.С. Поленов) при поддержке 1-го дивизиона 432-го ГАП (без одной батареи), батареи 3-го дивизиона 360-го ГАП, батареи 873-го ПТП, предписывалось одним батальоном (!) овладеть «вагонноремонтным заводом». Остальные соединения армии получили оборонительные задачи. Командир 243-й стрелковой дивизии генерал-майор Виталий Сергеевич Поленов (в центре). В приказе особо оговаривалась роль артиллерии: «а) Перед атакой коротким массированным огневым налетом подавить огневую систему на участках прорыва, после чего перенести огонь на фланги атакуемых участков и в глубину обороны. Огнем отдельных орудий с открытых позиций продолжать уничтожать фланкирующие огневые точки и дзоты на флангах. б) Ударным группам пехоты придать орудия сопровождения для борьбы с огневыми точками в глубине обороны. в) Не допустить подхода резервов г. Калинин и развертывания на рубеже р. Тьма и на южной окраине г. Калинин. г) Обеспечить стык с 31 А огнем двух батарей артиллерии 243 сд по району южная окраина Калинин – Бабичево. д) Подавить батареи противника, особое внимание району – южная часть г. Калинин и Алексеево, Бориха, Никулино» [29] . Такая постановка задач, на первый взгляд, выглядит логично, однако бои конца октября наглядно показали, что довольно многочисленная артиллерия 29-й армии не смогла помешать перемещению немецких частей вдоль линии фронта, не говоря уже о полном подавлении артиллерии противника. Следует отметить и неучтенную повышенную плотность обороны подразделений пехотных дивизий 9-й армии в городской черте. Возможно, в штабе армии была надежда на общее снижение боевых возможностей соединений вермахта, что, как показали последующие события, привело к явной недооценке противника. 29 ЦАМО РФ. Ф. 384. Оп. 8529. Д. 5. Л. 147–148. Саперным подразделениям в приказе предписывалось «следовать в составе боевых порядков пехоты, быть готовым содействовать пехоте по разграждению, подрыву дзотов и преодолению всех препятствий на местности, созданных противником. После захвата нашими войсками районов и рубежей противника, немедленно приступать к их переоборудованию для ведения оборонительного боя» [30] . Такая установка явно вытекала из опыта боев, когда после захвата позиций противника приходилось сразу же отбивать многочисленные контратаки. 30 ЦАМО РФ. Ф. 384. Оп. 8529. Д. 5. Л. 148. По всей видимости, И.И. Масленников снова, как и осенью, «творчески переосмыслил» замысел командования фронтом, установив в приказе собственную дату начала операции и по-своему интерпретировав её задачи. Впрочем, как показали последующие события, его оценка сроков готовности войск оказалась несколько более реалистичной, чем на уровне вышестоящих инстанций. Имеют право на существование и другие версии появления приказа № 044. В журнале боевых действий КФ присутствует запись о том, что «штармом 29 был разработан план дезинформации», однако в чём конкретно он заключался, из документа неясно. Кроме того, в версии копии приказа, представленной на портале «Память народа», отсутствуют подписи самого командарма и члена военного совета армии при наличии подписи начальника штаба. Так или иначе, уже 3 декабря задачи 29-й армии были скорректированы в соответствии с общим замыслом Ставки и И. С. Конева. Приказ штаба армии № 045 от 3 декабря намечал начало наступления уже на утро 4.12.41 г. и увязывал задачи соединений с задачами левого соседа в лице 31-й армии: теперь 29 А «наступает в направлении Даниловское, атакует город Калинин, и в дальнейшем развивает успех на Тураево». Соответственно, 246-я сд в случае успешного овладения Даниловским должна была двигаться на Тураево. 252-я дивизия, выйдя на рубеж Борихино, Мамулино, также должна была присоединиться к этому движению. Поддержать наступление на Тураево предписывалось и 243-й сд после её выхода не рубеж Мамулино, Совхоз овощной (дивизия должна была наступать в общем направлении на Лебедево и овладеть северо-восточной частью Калинина) [31] . 908-й сп становился резервом командарма. 31 ЦАМО РФ. Ф. 384. Оп. 8529. Д. 5. Л. 148. Наступление двух армий, первоначально намеченное на 4 декабря, было перенесено на следующий день. М.И. Щедрин объяснял данный перенос следующим образом: «Из-за опоздания прибывшей по железной дороге 262-й дивизии наступление перенесли на 5 декабря. Этот дополнительный день очень пригодился нашим войскам. Нужно было проверить готовность частей, уточнить задачи на местности. Саперы спешно готовили настилы для переправы танков и тяжелой артиллерии» [32] . Интересно упоминание танков в приведённой цитате из мемуаров. ЖБД Калининского фронта содержит запись, несколько меняющую объяснение обстоятельств переноса начала наступления: «Наступление, намеченное на 4.12, было перенесено на 5.12, по причине опоздания прибывающих средств усиления для 31 А (дивизиона PC и танков)» [33] . 32 Рубеж великой битвы. С. 45. 33 ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 43. Л. 3. Судя по всему, речь идёт о тех самых танках, которые были обещаны И.С. Коневу в ходе его переговоров с А.М. Василевским. Фронту (точнее, 31-й армии) передавались два отдельных танковых батальона, 143-й и 159-й, сформированные на основании Директивы НКО № 107сс от 23.11.1941 г. по штату № 010/302 (28 ноября 1941 г.). По состоянию на 4 декабря 143-й ОТБ имел в составе 145 человек, пять КВ, 14Т-34и 10 Т-60. 159-й ОТБ располагал шестью «тридцатьчетверками» и двадцатью Т-60 при 141 человеке личного состава по состоянию на 7 декабря. Оба подразделения к началу боёв прибыть не успели, однако сыграли важную роль в ходе последующего наступления. Впрочем, даже в случае прибытия батальонов вовремя, их переправа через Волгу в первоначально запланированные сроки исключалась. Начальник инженерных войск 31-й армии военинженер 1 ранга П.К. Случевский вспоминал: «Толщина льда на реке – 20 сантиметров. Нужно было усилить его для переправы боевой техники. Ширина реки – 350–400 метров. Произвели предварительные расчеты: для усиления льда необходимо около 30 тысяч погонных метров досок и бревен. Для своевременного подвоза лесоматериалов к реке требовалось 45 автомашин и 100 подвод. Таким количеством транспорта мы не располагали. Не хватало скоб, проволоки, тросов и веревок. Наличных армейских и приданных фронтом саперных частей было недостаточно, а в частях отмечался большой недокомплект инструмента, особенно пил, топоров, что еще более усложняло положение. Штаб инженерных войск разработал и дал войскам план инженерного обеспечения наступательной операции армии. Особенно подробно указывался порядок и способы переправы войск через Волгу. Пехота преодолевала реку по льду в сопровождении саперов-разведчиков с миноуказателями и саперных команд, готовых оказать помощь тонущим в полыньях. Орудиям сопровождения вслед за пехотой также надлежало переправляться по льду по разведанным и обозначенным трассам. С выходом пехоты на южный берег на рубеж Бортниково – Прибытково – Старая Ведерня предстояло организовать переправу дивизионной артиллерии с частичным усилением льда досками или перекаткой орудий по льду вручную. Автотранспорт переправлялся по настилу из досок. Для тяжелой артиллерии нужно было устроить две переправы – в Поддубье и Оршине усилением льда бревнами. В ночь с 3 на 4 декабря в соответствии с этим планом все инженерные части армии приступили к заготовке лесоматериалов, изготовлению креплений и разведке реки» [34] . 34 На правом фланге Московской битвы. С. 187–188. П.К. Случевский, подписавший 3 декабря «Плановую таблицу переправы по льду через р. Волга», в своих мемуарах дополнил документ множеством подробностей, не вошедших в сухие графы и столбцы таблицы. Учитывая темпы работ сапёрных подразделений, когда только на «подноску и укладку» 500 брёвен диаметром 20 см и длиной 6 м требовалось 4000 человеко-часов (работа 500 человек в течение 8 часов) [35] , начать наступление 4 декабря действительно не представлялось возможным. 35 ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 8. Л. 207. 4 декабря в штаб Калининского фронта для осуществления контроля подготовки операции прибыл А.М. Василевский. Без сомнения, таким шагом Ставка ещё раз подчеркнула важную роль планировавшихся ударов на калининском направлении в общем замысле контрнаступления советских войск. Для самого Василевского район боевых действий был важен не только в профессиональном, но и в личном плане: «Директивные указания командованию Калининским фронтом я передал лично в штаб фронта, который находился в деревне Большое Кушалино, в 40 километрах северо-восточнее Калинина, в том самом Кушалине, где в середине 20-х годов я, будучи командиром 143-го стрелкового Тверского полка 48-й дивизии, проверял ход допризывной подготовки» [36] . До начала наступления к тому моменту оставалось всего несколько часов. 36 На правом фланге Московской битвы. С. 175. В ночь с 4-го на 5-е декабря части первого эшелона начали выдвигаться на исходные позиции, готовясь к решающему рывку. По другую сторону фронта их ожидал хорошо подготовленный, опытный и всё ещё уверенный в себе противник – 9-я полевая армия вермахта. «Ненавистная позиционная война». 9-я армия вермахта в русских снегах В начале декабря из штаба 9-й полевой армии генерал-полковника Адольфа Штрауса (Generaloberst Adolf Strauss) в штаб группы армий «Центр» поступало немало отчётов и донесений, касающихся текущего положения дел в соединениях армии, а также предложений по его улучшению. Командующий войсками 9-й полевой армии вермахта генерал-полковник Адольф Штраус. Например, 4 декабря вышестоящему командованию был направлен документ о необходимости сокращения линии фронта, содержавший следующие соображения: «9-я армия в настоящее время вынуждена оборонять фронт протяженностью 255 км силами 12-и поредевших дивизий, в связи с чем все дивизии должны быть задействованы на линии фронта. До сих пор удавалось отразить все атаки противника, из них атаки 28–29 ноября были особенно ожесточенными. При этом русские оставили перед фронтом армии более 6000 погибших, однако оборона в течение 28–29 ноября стоила 15 офицеров, а также 354 унтер-офицеров и солдат собственных потерь. Эти потери вдвойне осложнили и без того непростую ситуацию с боевой численностью нашей пехоты. Армия вышла за рамки всех инструкций, чтобы тыловые службы и штабы выискивали молодых солдат, пригодных для использования в пехоте. Однако это всё равно не имеет решающего значения. Нужно всемерно стремиться к тому, чтобы в течение зимы посменно выводить отдельные дивизии для пополнения и обучения. Это возможно только в том случае, если армия добьется сокращения фронта. На многих участках фронта вследствие недостаточной боевой численности стало неизбежным выдвижение некоторых частей пехоты, которые планировалось использовать в качестве резерва, для уплотнения боевых порядков на передовую линию в тот момент, когда темнеет, и последующее их возвращение назад с рассветом. Об отдыхе, дезинсекции или обучении этих солдат не приходится и думать. Не стоит удивляться, что войска – а вместе с ними зарекомендовавшие себя с лучшей стороны, наиболее энергичные молодые офицеры – показывают всё более очевидные признаки усталости, становясь апатичными. При этом боевой дух войск повсюду выдающийся. Они лучше сегодня, чем завтра с радостью перешли бы в наступление, чтобы избавиться от ненавистной позиционной войны. У армии есть намерение, перенести фронт вперед на 90-километровую укороченную линию Волжское водохранилище – Калинин – Вышний Волочек, ничего не сдавая и делая всё, что окажется возможным для подготовки к осуществлению этого замысла. Это сокращение фронта сделало бы возможным смену как минимум 2-х дивизий, кроме того, оно означало бы оперативное улучшение на фронте. Сейчас ровная линия, протянувшаяся с запада на восток от озера Волго до Калинина, для русских являет собой стимул, в течение весны ударить с этой линии большими силами на юг, и тем самым надавить на северный фланг войск, направленных на Москву. Такая оперативная возможность была бы исключена, если бы армия смогла побороться за линию, более чётко направленную на северо-восток. Однако предпосылки к этому возникнут в том случае, если 16-я армия подключится к этому наступлению. Ей проведение этого наступления могло бы также обеспечить улучшение линии фронта, аналогичное тому, которое получит 9-я армия. Время перехода в наступление можно выбрать так, чтобы оно пришлось на промежуток до наступления сильных снегопадов и до периода сильных морозов, то есть, самое позднее, на начало января. Кроме того, для этого наступления потребуется следующее: a) Временное подчинение одной танковой дивизии, обладающей сносной боеспособностью. b) С переходом 84-го пехотного полка, включенного в состав 102-й пехотной дивизии, в её полное распоряжение, эта дивизия могла бы стать одной из наиболее хорошо укомплектованных и вообще одной из лучших дивизий. c) Подача поездов с предметами снабжения в объеме, который обеспечит своевременное пополнение запасов. d) Ускорение переоборудования железнодорожной линии Торопец – Ржев путем подключения строительных сил (минимум одного строительного батальона), чтобы вывести снабжение армии на полную мощность. e) Содействие южного фланга группы армий «Север», а также его усиление, как минимум в том объеме, который позволит присоединиться к наступлению 9-й армии. f) Содействие со стороны люфтваффе, хотя бы с целью воспрепятствования вмешательству ВВС противника в наземную борьбу. С точки зрения армии, сохранение боевых сил армии в течение зимы, достижимое путем сокращения фронта и, тем самым, сбережения войск, является важнейшим вопросом, и, возможно, к 16-й армии это относится в той же мере. Армия чётко понимает, что в данный момент решение вопроса Москвы стоит на первом плане. Проведение операции, запланированной армией, будет невозможно без ослабления войск, занимающихся решением вопроса Москвы. С другой стороны, операция в направлении Москвы не будет завершена так рано, чтобы наступление армии можно было провести еще до начала суровой зимы, сразу после завершения нападения на Москву. Армия не может судить, что важнее – продолжение операции в направлении Москвы без ослабления, что означает ослабление боевых сил 9-й армии, или сохранение боевых сил 9-й армии, и тем самым, ослабление удара на Москву. Задачу по защите крайнего северного фланга группы армий «Центр» армия будет решать, даже находясь в своем нынешнем невыгодном положении» [37] . Таким образом, командование 9-й армии фактически указывало на необходимость проведения частной наступательной операции, но «не сейчас, а когда-нибудь потом». Учитывая, что в штабе группы армий также ломали голову, где взять резервы для продолжения наступления на Москву, и направляли соответствующие запросы в вышестоящие инстанции, выделение в состав армии, на фронте которой, выражаясь словами генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока, «установилось затишье» [38] , целой танковой дивизии, даже со «сносной» боеспособностью, выглядело полной утопией. 37 Документы оперативного отдела группы армий «Центр»: приложения к журналу боевых действий оперативного отдела группы армий «Центр» – дело 6: донесения и заявки армий и танковых групп в группу армий по оперативным и тактическим вопросам, том С: штаб 9-й армии, часть 1 // ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12472. Д. 606. Перевод автора. 38 Бок Ф. фон. Я стоял у ворот Москвы. М.: Яуза, Эксмо, 2006. С. 268. Командующий войсками группы армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок. Достаточно прозрачные намёки штаба армии на недостаточную поддержку с воздуха, как и на другие проблемы, являлись вполне обоснованными. Дабы подкрепить общие рассуждения конкретными данными, штабные работники подготовили отчет о воздушных налетах советских ВВС в районе Калинина за период с 24 ноября по 2 декабря 1941 года. В сопроводительном письме составители отчета не без сарказма отметили следующее: «Это не только цифры потерь, которые требуют скорейшего применения наших истребителей. Настроение войск ухудшается ещё и от того, что они постоянно подвергаются воздушным налётам, ни единого раза не увидев немецких истребителей. Они спрашивают, имея на это полное право, куда подевалось многократно воспетое германское превосходство в воздухе» [39] . Воздействие советской авиации вовсе не ограничивалось психологическим эффектом, о чем наглядно свидетельствовали данные о людских и материальных потерях в указанный период. 39 Документы оперативного отдела группы армий «Центр»: отчет штаба 9-й армии о воздушных налетах авиации Красной Армии в районе Калинина за 24.11. – 02.12.1941 г. // ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12472. Д. 611. Перевод автора. 26 ноября попадания сразу трёх бомб получил командный пункт 3-го батальона 427-го пп 129-й ид, в результате чего был ранен командир батальона майор Рёзенер (Major Roesener). Кроме людских потерь, немецкие части лишились массы ценного имущества. Было убито 83 и ранено 60 лошадей, уничтожено 42 транспортных средства и сожжено 10 тонн овса. Серьезные повреждения наносились зданиям, в которых располагались подразделения вермахта и тыловые службы. Например, упомянутый выше овёс сгорел днём 2 декабря в результате прямого попадания бомбы в сарай в деревне Раслово [40] . При этом фиксировались не только многочисленные сбросы бомб (в том числе с пикирования), но и воздействие бортового оружия советских истребителей и бомбардировщиков, а также сброс листовок. 40 См.: NARA. Т 315. R 1374. F. 000604. Таблица 3. Потери частей 9-й полевой армии вермахта от воздушных налётов советских ВВС в районе Калинина 24.11—2.12.1941 г. Помимо ущерба сухопутным войскам, советская авиация активно мешала противнику вести воздушную разведку. Например, 2 декабря в результате атаки истребителя в районе Калинина был сбит «костыль» Hsl26B-l (заводской номер 4066) из отряда 2. (Н)/12, оба члена экипажа погибли. Возможно, эту победу одержал сержант М.А. Родионов из 562-го ИАП. В целом, авиация Калининского фронта, насчитывавшая на 1 декабря 83 боеготовых самолета (13 Пе-2, 17 МиГ-3, 35 ЛаГГ-3 и 18 Ил-2) в составе трех истребительных (5-й гвардейский, 10-й, 193-й), одного бомбардировочного (132-й) и одного штурмового (569-й) авиационных полков [41] , в лётную погоду использовалась достаточно интенсивно, совершив в ноябре 1268 боевых самолетовылетов. В налётах активно участвовали и части дальне бомбардировочной авиации (ДВА), главной целью которых, правда, были не сухопутные войска, а стратегически важные мосты в Калинине. За период, упомянутый в отчете штаба 9-й армии, лишь 29 ноября не было зафиксировано воздушной активности со стороны советских ВВС. 41 См.: Федоров А. Г. Авиация в битве под Москвой. М.: Наука, 1975. С. 163. Таким образом, постоянное воздействие советских стрелковых дивизий и авиации на соединения 9-й полевой армии вермахта дезориентировало её командование. Судя по всему, в штабе армии Штрауса сложилось мнение о том, что «однообразные» локальные атаки русских силами от роты до двух батальонов способны лишь «обескровить» их. Подобные слова нередко встречаются в записях армейского журнала боевых действий, относящихся к началу декабря. Особенно колоритно смотрится сравнение частей Красной Армии с «измотанным боксёром», который после обмена ударами в ближнем бою отошел на дистанцию, удобную для действий своей «дальнобойной руки» – артиллерии [42] . 42 NARA. Т 312. R 281. F. 7842661. Следует также подчеркнуть, что потери советских войск в боях конца ноября были существенно завышены немцами, что не могло не сказаться на оценке боеспособности соединений Калининского фронта (данные о 6000 убитых явно свидетельствовали о подмене действительного желаемым) и намерений его командования. Об этом свидетельствует оценка текущего положения, направленная штабом 9-й армии командованию группой армий 4-го декабря, то есть за день до начала советского наступления. Составители документа отмечали, например, следующее: «На участке XXVII армейского корпуса в районе к востоку от Калинина и перед правым флангом и центром XXIII армейского корпуса проходят перегруппировки войск противника. В районе к востоку от Калинина, вероятно, намечается уплотнение сил противника на участке 86-й и 162-й дивизий, которое позволяет сделать заключение о предстоящих повторных атаках. Перебежчики также говорят об атаках, к которым якобы будут приобщены 9-я и 10-я Сталинские дивизии. С учётом положения под Москвой представляется невозможным применение противником новых сил под Калинином. С местными же атаками мы должны справиться. Западнее Калинина зафиксированы перемещения противника перед позициями 161-й дивизии. Так как враг на всех остальных участках удерживает свои позиции, скорее всего, речь идёт о локальных перемещениях с целью улучшения своих позиций. На участке XXIII армейского корпуса противник сменил 178-ю стрелковую дивизию и 1-ю моторизованную бригаду. Обусловлены ли эти замены кровопролитными атаками последних дней, или противник просто хочет провести замену своих сил, ещё неясно» [43] . 43 Документы оперативного отдела группы армий «Центр»: приложения к журналу боевых действий оперативного отдела группы армий «Центр» – дело 6: донесения и заявки армий и танковых групп в группу армий по оперативным и тактическим вопросам у том С: штаб 9-й армии, часть 1// ЦЛМО РФ. Ф. 500. Оп. 12472. Д. 606. Перевод автора. По всей видимости, немцы ожидали от своего противника не наступления с далеко идущими целями, а очередной серии рутинных локальных ударов с предсказуемыми последствиями для обеих сторон. Даже мифические «9-я и 10-я Сталинские дивизии» не заставили штабных аналитиков нервничать. Интересно, что, вскрыв активные перемещения войск и транспорта по рокадам за линией фронта, разведка 9-й армии так и не составила для себя (и для командования) цельной картины происходящего, удовлетворившись рассуждениями о «кровавых потерях» советских войск. Впрочем, даже при наличии ошибок в оценке планов противника 9-я армия оставалась грозной силой. На начало декабря в её состав входили три армейских корпуса. Командир VI армейского корпуса генерал инженерных войск Отто-Вильгельм Фёрстер. XXVII армейский корпус под командованием генерала пехоты Альфреда Вэгера (General der Infanterie Alfred Wager) включал в себя 86-ю, 129-ю, 161-ю и 162-ю пехотные дивизии. Именно им предстояло принять на себя главный удар советского контрнаступления. 162-я пд генерал-лейтенанта Германа Франке (Generalleutnant Hermann Franke) двумя полками оборонялась на фронте от линии Старково – пересечение участка шоссе Калинин – Неготино и Октябрьской железной дороги – южный берег Волги 1 км восточнее места напротив впадения в неё Тверцы, до линии Маслово – Чудо во – Старый Погост – Федосово – Кузьминское – Ошурково – южный берег Волги напротив впадения в неё реки Орша. Восточным соседом дивизии была 86-я пд. Непосредственно город Калинин обороняли части 161-й (запад) и 129-й пд (восток), разграничительная линия между позициями которых проходила по реке Тьмака в южной части города и вдоль дороги на Сакулино – в северной. VI армейским корпусом командовал генерал инженерных войск Отто-Вильгельм Фёрстер (General der Pioniere Otto-Wilhelm Forster). В его состав входили 6-я, 26-я и 110-я пехотные дивизии. Они обороняли район западнее Калинина, где наступательных действий войск Калининского фронта не предполагалось. Таким образом, дивизии корпуса становились источником резервов для командования 9-й полевой армии. Ещё одним потенциальным «донором» являлись соединения XXIII армейского корпуса генерал-майора Людвига Мюллера (Generalmajor Ludwig Muller), включавшего в себя 102-ю, 251-ю, 206-ю, 253-ю и 256-ю пехотные дивизии. Они занимали позиции западнее VIАК. Противником корпуса Мюллера на его участке фронта была советская 22-я армия, не получившая активных задач. Все дивизии 9-й армии являлись соединениями 1939–1940 годов формирования, с довоенной подготовкой и сильной артиллерией. Командиры и личный состав пехотных дивизий имели за плечами значительный боевой опыт. Командир XXIII армейского корпуса генерал-майор Людвиг Мюллер. Оснащенность соединений основными видами вооружения была достаточно высокой. Например, на середину ноября (перед началом наступления в рамках операции «Волжское водохранилище») 86-я пд имела 99—100 % от штатного количества пулеметов и минометов, делившихся в документах на «лёгкие» и «тяжелые», 95 % 37-мм и 100 % 50-мм противотанковых пушек, 100 % легких и тяжелых пехотных орудий, 100 % легких и тяжелых полевых гаубиц [44] . 44 NARA. Т312. R 281. F. 7842785. Схожие проценты имели и другие дивизии. Учитывая, что потери XXVII АК в ходе броска к Волжскому водохранилищу и отражения советских локальных ударов конца ноября были относительно небольшими (так, 129-я ид за 15–16 ноября потеряла 15 человек убитыми, 61 ранеными и 1 пропавшим без вести [45] ), а ощутимых потерь артиллерии в успешных наступлениях, как правило, не случалось, можно предположить, что существенного снижения уровня технической оснащенности к началу декабря не произошло. 45 NARA. Т315. R 1374. F. 000554. Помимо дивизионной артиллерии, командование армии имело возможность передавать в корпусное подчинение части усиления – дивизионы тяжелых 10-см пушек, тяжелых полевых гаубиц, 21-см мортир или реактивных минометов. Кроме пехотных дивизий, в состав 9-й армии уже в ходе советского наступления была включена кавалерийская бригада СС, которую можно было использовать в качестве относительно мобильного резерва для усиления обороны на второстепенных участках. Первоначально части бригады занимались, в основном, охраной тыла группы армий «Центр», «прославившись» при этом карательными акциями, в ходе которых проводились массовые расстрелы местного населения и сожжение населенных пунктов. Командир 129-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Штефан Риттау. В тактическом плане оборона немецких частей на калининском направлении была выстроена грамотно, и являлась достаточно прочной. Впоследствии составители отчета о боевых действиях штаба 31-й армии Калининского фронта следующим образом охарактеризовали оборонительные мероприятия противника: «Обороняясь на широком фронте, противник создал ряд опорных пунктов с круговым обстрелом. В систему обороны также были включены все населенные пункты, которые были приспособлены для обороны. Опорные пункты взаимно фланкировались и прикрывались пулеметным, минометным и артиллерийским огнем. Промежутки между опорными пунктами были минированы, местами установлена проволока в 2–3 ряда. Лесные участки имели просеки и завалы, которые прикрывались пулеметным и минометным огнем. Все вероятные подступы к переднему краю, а также отдельные рубежи и районы в глубине, были пристреляны всеми видами огня. Противотанковая артиллерия прикрывала танкоопасные направления, и была готова для стрельбы по живой силе. Глубина тактической обороны была 3–5 км, и опиралась, главным образом, на населенные пункты, подготовленные к круговой обороне. В этих опорных пунктах, как правило, располагались резервы. Оперативная глубина обороны характерна рядом заранее подготовленных рубежей, удаленных на 7—10 км один от другого. Резервы, небольшими группами (рота, батальон), как правило, с автотранспортном, располагались в районе узлов основных дорог, что обеспечивало подброску их в короткие сроки к угрожаемым направлениям» [46] . Передний край обороны проходил по южному берегу Волги, представляя собой цепь окопов и дзотов. Сам берег в ряде мест был круто срезан, а затем полит водой, что существенно осложняло штурмующим частям подъем. В черте города Калинина активно использовались здания и подвалы под ними, превращенные в опорные пункты с круговым обстрелом и блиндажи. Приказ командира 129-й ид генерал-лейтенанта Штефана Риттау (Generalleutnant Stephen Rittau) № 76 от 1 декабря требовал размещения в каждом блиндаже печи для отопления [47] . Для усиления оборонительных сооружений часто применялись мешки с песком. Например, в полосе 129-й пехотной дивизии их использовали 5000 штук [48] . 46 ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 32. Л. 1. 47 NARA. Т 315. R 1374. F. 000901. 48 NARA. Т 315. R 1374. F. 000570. Калинин был занят преимущественно боевыми частями, нахождение в нём тыловых структур и транспорта строго ограничивалось. Эмблема 189-го дивизиона штурмовых орудий До 4-го декабря командование 9-й полевой армии теоретически могло рассчитывать на использование подвижного резерва в виде 900-й моторизованной учебной бригады (по своим возможностям она, правда, скорее соответствовала усиленному батальону). Однако за день до начала контрнаступления советских войск бригада была переподчинена 3-й танковой группе на клинском направлении. Впрочем, веским аргументом в руках пехотных командиров являлись самоходки StuG III 189-го дивизиона штурмовых орудий, нередко использовавшиеся, по сути, в роли танков непосредственной поддержки пехоты. По штату дивизион имел на вооружении 22 самоходных орудия (по семь в каждой из трёх батарей плюс одна у командира дивизиона), а также бронетранспортеры для подвоза боеприпасов из расчета по три БТР на батарею. Кроме того, в резерве армии находилась также одна батарея 184-го дивизиона штурмовых орудий. При условии грамотной организации взаимодействия с пехотой самоходная артиллерия становилась грозной силой на поле боя. Именно «штуги» активно выдавались за танки советскими стрелками, артиллеристами и войсковой разведкой в многочисленных отчётах и донесениях. Использование саней в качестве транспортных средств к декабрю 1941 года стало привычным для частей вермахта на советско-германском фронте. Штаб 9-й армии стремился подготовить свои части и соединения к боевым действиям в условиях русской зимы. Захваченные советские наставления по ведению боевых действий в зимний период были переведены на немецкий язык и переданы в войска. Армия получила также 7400 пар лыж, 7200 пар шин с зимним рисунком протектора и 5400 саней [49] . На уровне соединений местные начальники также стремились по возможности «соответствовать сезону». Например, в Калинине в качестве маскировочных материалов использовались обнаруженные на складах запасы белой ткани, из которой для солдат 129-й пехотной дивизии изготавливались импровизированные маскхалаты. 49 NARA. Т 312. R 281. F. 7842664. Немецкое военное кладбище на площади Революции у здания калининского облисполкома (Путевого дворца). Таким образом, на калининском направлении советским войскам противостоял сильный враг, вовсе не собиравшийся вечно отсиживаться в обороне. Этот враг не только чётко осознавал необходимость удержания левого фланга группы армий «Центр», но и прекрасно понимал значение Калинина как транспортного центра, главного узла связности в районе боевых действий. Начавшееся в октябре сражение за город и его окрестности вступало в свою новую, решающую фазу… Глава 2 Маятник качнется… Прорыв В ночь с 4-го на 5-е декабря в районе Калинина стояла морозная погода. Судя по оперативной сводке штаба Калининского фронта, температура опускалась до —20–25 градусов, дул северный ветер 3–6 м/с [50] . Первыми, как и планировалось, в наступление перешли части 31 армии. Начиная с 03:00 передовые батальоны 256-й, 119-й и 5-й сд, атаковали противника с задачей захватить плацдарм на южном берегу Волги, в районах, соответственно, Большие Перемерки, Горохово, Старое Семёновское. 50 ЦАМО РФ. Ф. 376. Оп. 10803. Д. 38. Л. 532. В 256-й стрелковой дивизии для решения этой задачи был выделен 2-й батальон 934-го сп, который уже в 21:00 4 декабря занял исходное положение для атаки. В момент начала наступления (03:00) противник огня не вёл. Так продолжалось до 04:00, когда бойцы достигли середины реки. Именно в это время немцы открыли шквальный пулеметный огонь, сопровождая его менее интенсивным огнем минометов. Форсирование Волги по льду продолжалось до 4:45. Ход боевых действий в районе Калинина 5-16 декабря 1941 года. Именно эта атака, по всей видимости, была описана в очерке «Началось» известного советского писателя, военного корреспондента газеты «Правда» Б.Н. Полевого (данный очерк впоследствии вошел в первый том сборника «Эти четыре года»): «Пусто кругом, но связисты, утопая в снегу, почти бегом разматывают катушку проводов. На батальонном КП, который помещается все там же, в отбитых у немцев месяц назад блиндажах, знакомый комбат Гнатенко… На нем та же зеленая фуражка, но в петлицах уже капитанская шпала. Он то и дело смотрит на большие круглые часы. И вдруг земля вздрагивает и начинает ощутительно колебаться под ногами, а уши на мгновение глохнут. Из леса бьет артиллерия. Снаряды с журавлиным курлыканьем летят над нашими головами, и по всему противоположному берегу, в зоне видимости, всплескиваются бурые султаны разрывов. Вскоре весь берег окутывается дымом… Но и с того берега летят снаряды. Отдельного выстрела или разрыва уже не различишь, и по тому, как нет-нет да и встряхнет наш блиндаж и меж бревен посыплется на головы песок, догадываешься, что рвутся они недалеко. – Очухались, дьяволы! – сквозь зубы цедит комбат и все смотрит на свои большие часы… – Ага, перенесли огонь на глубину… Скоро… Сейчас. Со лба у него течет пот. Вдруг он сбрасывает полушубок, поправляет на голове фуражку, расстегивает кобуру нагана. Потом выбегает в отсек, где, свернувшись клубочком, сидит девушка-телефонистка, и возбужденно кричит в трубку: – Первая рота, в атаку! В амбразуру нам хорошо видно, как из окопов повыскакивали бойцы и двинулись по глубокому снегу туда, вниз, на лед Волги. – Вторя рота, в атаку! Вторая волна темных фигурок высыпает из окопов и катится вниз с некрутого берега. Она уже на льду, пересекает Волгу. Наша артиллерия продолжает грохотать. Противник, должно быть, совсем оправился. Бьет уже не разрозненно, а расчетливо, бьет по льду Волги, где быстро, бросками, устремились к тому берегу темные фигурки бойцов… Новые и новые волны наступающих скатываются на лед, передовые начинают карабкаться на противоположный берег… На гребне высокого берега обозначается сразу несколько лихорадочно вспыхивающих огней. Теперь, когда наш огонь перенесен в глубину, немцы подтянули на гребень пулеметы. Рядом, в отсеке телефониста, незнакомый тонкий и властный голос кричит в трубку: – Пушкари, какого черта!.. Огонь!.. Самый интенсивный!.. По пулеметам! Оказывается, на батальонный КП пришел командир дивизии. Он в бекеше, в папахе, заломленной на затылок. Весь напрягаясь, он смотрит на тот берег, на гребне которого неистовствуют пулеметы. Бойцы, не дойдя до гребня, залегли…. Тут совершается то, чего никто из нас не ожидал. Худая, ладная фигура без полушубка, в одной гимнастерке, вымахивает из передового окопчика на снег. Зигзагами добирается до берега, скатывается вниз. Бежит через реку. У бегущего в руках наган, на голове зеленая фуражка… Зеленая фуражка опередила залегшие цепи атакующих. Размахивая наганом, комбат преодолевает последние метры до гребня… И вот вслед за комбатом один, два, десятки бойцов проворно карабкаются вверх. И тут же над берегом поднимается шеренга черных разрывов. – Дали наконец! – ворчит генерал, не отрываясь от амбразуры… Карабкаются, карабкаются вверх бойцы, скатываются, снова лезут. Вот уже и вторая волна приблизилась к гребню… Зеленая фуражка тоже скрылась в чужих окопах. Пулеметы смолкли. Генерал снимает папаху и, сам не замечая, вытирает ею лицо… Судя по выстрелам, которые слышатся уже издалека, бой отошел в глубину – по-видимому, атакуют деревню Большие Перемерки. Не терпится побывать на освобожденной территории… Спускаемся на лед… Артиллеристы, хотя и бранил их комдив, поработали на славу. Об этом рассказывают прибрежные блиндажи, разрушенные и перепаханные настолько, что командный пункт батальона разместить в них будет затруднительно» [51] . Зелёная фуражка, упомянутая писателем, отсылала к прошлому 256-й сд, сформированной летом 1941 года с привлечением значительного количества кадров из НКВД, включая пограничные войска. 51 На правом фланге Московской битвы. С. 193–196. С 05:30 стрелки завязали бой за деревню Большие Перемерки. Подавление огневых точек противника осложнялось тем, что осколком или пулей был перебит кабель телефонной связи с приданным артдивизионом, которую, правда, удалось достаточно быстро восстановить. В 06:30 на правый берег Волги удалось переправить два орудия для ведения огня прямой наводкой [52] . К этому моменту остальные подразделения 934-го, 937-го и 930-го сп уже заняли исходные позиции для нанесения основного удара в полосе дивизии. 52 ЦАМО РФ. Ф. 386. Оп. 8583. Д. 30. Л. 13. В 119-й сд роль передового выполнял 2-й батальон 421-го стрелкового полка. Судя по дивизионному ЖБД, начав наступление в 05:15, он лишь к 07:00 достиг Волги и сразу был встречен сильным минометным и ружейно-пулеметным огнем с правого берега и из района Горохово. Батальон залёг на льду. К этому времени основные силы дивизии заняли исходные позиции на опушке рощи севернее Поддубья [53] . Согласно фронтовому журналу боевых действий, «батальоны 119 и 5 сд к 9:00—9:30 овладели зап. частью Горохово и Стар. Семеновское» [54] , при этом бои за населённые пункты отличались упорством и ожесточением, переходя в рукопашные схватки. 53 ЦАМО РФ. Ф. 1083. Оп. 1. Д. 6_а. 54 ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 42. Л. 3. В целом, действия передовых батальонов, имевшие характер разведки боем, позволили создать плацдармы на южном берегу Волги и выявить систему огня противника. С другой стороны, немцы получили время для усиления своего переднего края. Например, в ЖБД 129-й пехотной дивизии отмечалось: «С соседнего участка, особенно с востока, со стороны 329-го пехотного полка, с 5:15 слышится оживлённый шум движущихся войск. 329-й пехотный полк, докладывая о положении, сообщил, что противник сконцентрировался в районе Иенево, и пытается форсировать Волгу восточнее М. Перемерки под прикрытием сильного артиллерийского огня» [55] . 55 NARA. Т315. R 1374. F. 000610. В 13:00 после 45-минутной артподготовки началось наступление основных сил 31-й армии. 256-я сд начала форсирование Волги в 13:50, к 15:00 прорвала первую линию окопов и блиндажей противника, выйдя на линию кирпичный завод (южная часть), 200 метров юго-восточнее Больших Перемерок, (иск.) Подцубье. 934-й стрелковый полк, наступавший восточнее Больших Перемерок, попал под фланговый минометный и пулеметный огонь со стороны кирпичного завода и элеватора, и был вынужден прекратить атаки, уткнувшись в линию окопов, дотов и дзотов. По состоянию на 21:00 7-я и 9-я роты 3-го батальона, а также передовой 2-й батальон находились на южном берегу Волги, остальные подразделения – на северном. 937-й сп одной ротой форсировал Волгу в районе Малых Перемерок, ещё одной ротой – в районе совхоза Власьево, овладев отдельными домами этого населённого пункта. Остальные подразделения полка, судя по оперативной сводке штаба дивизии, к вечеру находились «непосредственно на льду и на восточном берегу р. Волга» [56] . Попытки подавить огневые точки противника огнём дивизионной и приданной артиллерии не дали ожидавшегося эффекта. В вечерней оперативной сводке штаба 256-й сд было отмечено, «огонь 152-мм гаубицы по этим точкам успеха не имел» [57] . В первую очередь, это касалось района элеватора. Проблема заключалась в том, что три прочные бетонные башни элеватора господствовали над местностью, и вместе с окружающими постройками идеально подходили для оборудования огневых точек и наблюдательных пунктов. Захватив элеватор ещё в середине октября, части вермахта превратили его в мощный опорный пункт, справиться с которым было непросто. 56 ЦАМО РФ. Ф. 386. Оп. 8583. Д. 60. Л. 4. 57 ЦАМО РФ. Ф. 386. Оп. 8583. Д. 30. Л. 14. Первый день боёв дорого стоил дивизии генерал-майора Горячева. Потери составили, по разным данным, 120–130 человек убитыми и 264 ранеными. Ни о каком решении запланированных задач говорить, к сожалению, не приходилось. Логичным выходом из ситуации комдив посчитал перегруппировку сил с перенаправлением двух батальонов 937-го сп, усиленных одним батальоном 930-го сп, на совхоз Власьево. Несколько успешнее дела шли на участке 119-й сд. Подразделения её 421-го и 634-го стрелковых полков к 15:10 полностью овладели деревней Горохово и северной окраиной поселка Эммаус. Отбивая яростные контратаки противника, к 21:30 части дивизии Березина вышли на рубеж Губино и роща восточнее деревни, северная окраина Прибыткова и кустарник восточнее. Однако далее наступающие стрелковые батальоны оказались между двумя опорными пунктами немцев, и, попав под сосредоточенный фланговый огонь из района леса южнее Губино и Прибытково, были вынуждены остановить наступление, не решив поставленных задач. 122-мм гаубица образца 1938 года (М-30) на огневой позиции. Калининский фронт, декабрь 1941 года. Определённых успехов в первый день наступления достигла 250-я стрелковая дивизия. К 15:00 её части полностью овладели посёлком Эммаус и лесом восточнее него. К 21:30 дивизия Степаненко вышла на линию Коленовка – Мятлево – северная окраина Ошурково, овладев Ошурково к 23:30. Впрочем, сильный заградительный огонь из района Кузьминского заставил советские подразделения остановиться и занять оборону. 5-я сд, форсировав Волгу, к 15:10 овладела деревнями Старая Ведерня (336-й сп) и Алексино (142-й сп), но встретила упорное сопротивление опорных пунктов в районе Голениха – Городище. Правда, к 23:30 частям дивизии удалось занять деревню Коромыслово, но на этом продвижение закончилось. За день наступления соединение генерала Вашкевича потеряло только ранеными около 150 человек, к утру следующего дня отчитавшись о 70 убитых и 200 раненых. Итогом 5-го декабря для 31-й армии стали освобождение 15 населенных пунктов и выход на шоссе Калинин – Москва, однако темпы наступления были весьма далеки от запланированных. Немцы быстро оценили угрозу, и сразу же начали снимать с неатакованных участков части и подразделения для усиления 162-й пехотной дивизии, по которой пришелся наиболее сильный удар войск Калининского фронта. В ЖБД 9-й полевой армии были отмечены «многочисленные глубокие прорывы юго-восточнее Калинина», развившиеся вследствие атак «частей четырёх дивизий противника, общей боевой численностью соответствующих как минимум двум дивизиям». Положение на фронте было оценено как «резко обострившееся». В 15:20 командование армии получило от начальника штаба XXVII АК донесение об «опасных атаках противника» и о намерениях провести контратаку «местными резервами (3 батальона)», сопровождавшееся просьбой о воздушной поддержке силами VIII авиакорпуса. Переправив этот запрос коллегам из люфтваффе, и установив желательное время для удара «Штуками» на 8:30 утра, штаб 9-й армии в 22:50 получил ответ, что те прилетят, как только запустят моторы [58] . XXVII армейский корпус действительно активно выискивал собственные резервы для парирования возникшего кризиса. Во второй половине дня на помощь 303-му пехотному полку 162-й пд в район Чуприяново был направлен 2-й батальон 430-го пехотного полка с одним взводом противотанковых орудий разведбата 129-й пд [59] . 58 NARA. Т 312. R 281. F. 7842671. 59 NARA. Т315. R 1374. F. 000614. Впрочем, армейское командование, видимо, не очень сильно верило в чудодейственные свойства местных резервов, начав целую серию мероприятий под лозунгом «резервов много не бывает». Так, 110-я пд VI армейского корпуса должна была перенять своим 252-м пехотным полком левофланговый участок 161-й пехотной дивизии, сменив оборонявшийся там двумя своими батальонами 314-й пи 162-й пд. Последний, в свою очередь, возвращался в 162-ю пехотную дивизию. Перегруппировка была намечена на вечер 7 декабря. В случае «особой опасности» 252-й пп мог быть также передан в подчинение 162-й пд. 251-я пехотная дивизия выводилась из состава XXIII армейского корпуса и передавалась в резерв командования армии в район Старицы, чтобы в случае необходимости поступить в распоряжение XXVIIАК [60] . В целом, штаб 9-й армии был неприятно удивлён способностью Красной Армии развернуть наступательную группировку «несмотря на 30-градусный мороз». Раздражение снова вызвало и ставшее привычным отсутствие над полем боя самолётов люфтваффе, в то время как советская авиация, судя по отчёту о воздушных налётах, в первый день наступления беспрепятственно наносила удары по позициям пехоты и артиллерийских батарей [61] . Авиация Калининского фронта совершила за день 131 самолетовылет, из которых 89 пришлись на штурмовку войск противника, 5 – на разведку и 37 – на прикрытие своих войск [62] . 60 NARA. Т 312. R 281. F. 7842671. 61 Документы оперативного отдела группы армий «Центр»: отчет штаба 9-й армии о воздушных налетах авиации Красной Армии в районе Калинина за 24.11. – 02.12.1941 г. // ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12472. Д. 611. Перевод автора. 62 ЦАМО РФ. Ф. 376. Оп. 10803. Д. 38. Л. 536. При этом следует подчеркнуть, что командование 9-й полевой армии посчитало необходимым серьезно усилить именно правый фланг своих оборонительных построений, словно позабыв о левом. Это было обусловлено, в первую очередь, успехами советской 31-й армии, однако существовали и другие причины таких решений. В 11:00 5 декабря после артподготовки своё наступление начали левофланговые части 29-й армии Калининского фронта. 246-я стрелковая дивизия, наступая в направлении Щербово, Даниловское, к 14:00 смогла достичь перекрестка дорог в 1,4 км южнее Щербово. Противник оказывал ожесточенное сопротивление, активно используя свой опорный пункт в Опарино. Дивизия являлась ветераном боёв конца октября именно в районе Опарино – Даниловское, да и противник был знакомый – части 161-й пд вермахта, усиленные 314-м пп 162-й пд. Как и осенью, одной из точек приложения усилий сторон стала деревня Красново. Старший лейтенант М.Н. Розов, командир 2-го дивизиона 777-го артполка 246-й сд, вспоминал: «В ночь на 4 декабря 246-я дивизия сосредоточилась в лесах северо-западнее устья Тьмы. Утром 5 декабря на всем фронте началась 30-минутная артиллерийская подготовка. Под ее прикрытием части дивизии перешли в наступление, к 14 часам преодолели по тонкому льду Волгу, достигли дороги Красново – Мигалово но, встреченные сильным огнем противника, были вынуждены залечь, а затем снова отойти на левый берег. Повторная атака была назначена на ночное время». К этому моменту командование XXVII АК, опасаясь появления советских частей на дороге Калинин – Рябеево, решило усилить свои позиции в этом районе, для чего 3-й батальон 428-пехотного полка 129-й пд был переподчинён 314-му пп [63] . Батальон перебросили в Опарино как раз на случай новых атак советских частей в направлении Красново. И они не заставили себя долго ждать. По словам М.Н. Розова, «с наступлением темноты 914-й полк бесшумно выдвинулся на исходный рубеж на правом берегу. В 21.00 в воздух взвилась ракета. Полк стремительным броском ворвался в деревню Красново. Ожесточенный бой продолжался три часа. Упорно сопротивляясь, немцы сражались за каждый дом. В дзотах и траншеях шла жестокая рукопашная схватка. В этом ночном бою вылилась вся ненависть дождавшихся своего часа наших воинов. Немцы не выдержали. Серый зимний рассвет осветил заваленные трупами деревенские улицы. В Красново полк захватил большие трофеи» [64] 63 NARA. Т315. R 1374. F. 000610. 64 На правом фланге Московской битвы. С. 211–212.

Конец ознакомительного фрагмента.