В конце концов, он отстраняется от меня, садится на край стоящего напротив кофейного столика, упирается локтями в широко разведенные колени и задумчиво водит пальцами по нижней губе.

— И что ты предлагаешь?

— Объяви перемирие.

Вскинув брови, он резко переводит взгляд на меня и недоверчиво усмехается.

— Перемирие?

— Организуй общий сбор. Собери всех под одной крышей. А я сделаю все остальное.

Он снова смеется и качает головой.

— Они не купятся на это.

— Почему?

Неро убирает руку от лица, и его губы кривятся в бесстыдной улыбке.

— Ах, Morte… — вздыхает он, — в мафиозных кругах любой, кто знает меня или хотя бы слышал мое имя, понимает … — он склоняет голову, и его глаза вспыхивают нехорошим блеском, — я не стремлюсь к миру. Я всегда веду гребаную войну. Я не заключаю перемирия там, где вместо этого можно пролить кровь.

От его слов по коже пробегает легкая дрожь, и внутри меня все сжимается. Я всю жизнь среди таких людей, и, тем не менее, ни один из них не сравнится с Неро. Он дикий по своей природе. И беспощадный. Его самоуверенность раздражает, а умение манипулировать приводит меня в бешенство, хотя сама я, окажись на его месте, поступала бы точно также. Его жестокость возбуждает, а жажда крови созвучна с моей. Неро-чудовище взывает к существу внутри меня, которого я держу закованным в цепях и выпускаю на свободу только, когда убиваю. Но даже тогда длина его цепи ограничена обстоятельствами убийства, и профессиональным кодексом. Неро же готов утопить весь город в крови, а в конце, водрузив на вершине горы из трупов трон, восседать на нем, обозревая свою воздвигнутую на костях империю. Он хочет власти, и для него не имеет значения, каким способом можно ее получить. Неро прав: никто не поверит, что он хочет мира, хотя, безусловно, он двуличен. Одна его сторона — дикая — жаждет искупаться в крови. Вторая — это изысканный фасад, за которым он так легко скрывает свою сущность. И если все те люди столкнутся именно с этой его стороной, то вполне могут поверить, что он ответственно подошел к своим новым обязанностям.

— Обратись к ним в качестве капо. Притворись, что принимаешь близко к сердцу совместные интересы и ради общего блага готов оставить в стороне личные разногласия.

Он хмуро смотрит на меня, словно мои слова для него — оскорбление.

Я закатываю глаза.

— Добавь долю угрозы, если почувствуешь, что нужно померяться с кем-то членами. Ведь ты — Неро Верди, — я критически приподнимаю бровь. — Ты хочешь власти? Тогда. Смирись. С этим.

— Ах, Morte. Тебе прекрасно известно: я всегда получаю то, что хочу, — его губы кривятся, а взгляд опускается на мой рот. — Что ты сделаешь, если мне удастся собрать всех их вместе? — он понижает голос.

— Естественно, убью их, — ухмыляюсь я. — Но сначала мы закроем вопрос с Финненганом.

Он хмурится и качает головой.

— Нет. Завтра мы не сможем нанести удар. Ситуация изменилась.

Я выгибаю бровь.

— Изменилась в чем? Такого шанса в ближайшее время больше не подвернется.

Он смотрит на меня сверху вниз. Выражение его лица мрачное и угрожающее.

— Я. Сказал. Нет.

— Он уедет из страны, а я не собираюсь еще несколько недель ждать новой возможности подобраться к нему и торчать здесь — в этой квартире, пока ты ищешь любой предлог, чтобы не заниматься спасением Анны, — резко отвечаю я.

Долгую минуту он смотрит на меня, а потом рявкает: — Нет. Не завтра.

Сдерживаясь, чтобы не ответить, я вскакиваю в попытке уйти от него.

Может, он и не пойдет к Финненгану, но ему пока неизвестно, что я уже ввязалась в это дело. Мне нужно это сделать. Нужно, покончить с этой работой и спасти Анну. А что будет делать Неро — мне все равно.

Мои часы показывают семь тридцать вечера. Я сказала Даррену, что мы встречаемся в восемь. Рядом со мной за столом сидит Томми и раскладывает пасьянс, а я притворяюсь, что занята чем-то важным, уткнувшись в свой ноутбук. В течение последних двух дней Неро почти не появляется, и у меня складывается впечатление, что он по уши погряз в мафиозном дерьме. Он в постоянном раздражении, пьет не просыхая и почти все время торчит в офисе. Собственно, мне плевать. Пока Неро сосредоточен на любом другом дерьме, меня он не побеспокоит своим вниманием, и это замечательно.

Не говоря ни слова, я встаю и направляюсь в свою комнату. К моему переезду в эту квартиру гардеробная уже была заполнена кое-какой одеждой, приготовленной специально для меня. Все абсолютно новое, с ярлыками. Я подхожу к шкафу и достаю простое черное платье. Одному Богу известно, для чего, по мнению Неро, оно должно было мне пригодиться, но сейчас платье оказалось очень кстати. Через интернет мне удалось заказать себе пару туфель, и Томми, естественно, вскрыл коробку с ними, ведь в силу моей ненадежности я, наверное, должна была получать бомбы курьерской доставкой на дом. Ну, или что-то в этом роде. Увидев туфли, он был крайне растерян. Я сказала ему, что все девушки любят красивую обувь, и он, само собой, поверил. Слава Богу.

Надев платье и туфли, я, изучив свое отражение, добавляю несколько мазков кроваво-красной помады и приглаживаю руками свои светлые длинные волосы.

Услышав стук каблуков по полу кухни, Томми мгновенно вскидывает голову, и его глаза почти лезут на лоб.

— Вау. Ты… ты выглядишь потрясающе, но по какому поводу так разоделась?

Он хмурится. Улыбаясь, я вытаскиваю из-за спины пистолет. Выпучив глаза, Томми едва успевает вскочить со стула, как тут же получает от меня сильнейший удар рукояткой в висок. Закатив глаза, он тяжело падает. Мера неприятная, но необходимая. Неро хочет, чтобы я работала по его указке, но это не оговаривалось в нашем соглашении. Он нанял меня для дела, и я собираюсь выполнить свою работу. Несмотря на всю чушь о том, что в этом деле мы вместе, это не так. Как и всегда, я сама за себя и против всего мира.

Убираю девятимиллиметровый пистолет в сумочку и вытаскиваю ключ-карту из кармана Томми. Затем, найдя ручку и клочок бумаги, оставляю записку для Неро. Он будет вне себя от ярости. Эта мысль вызывает у меня улыбку.

Я вхожу в бар, который выбрал для встречи Даррен. Сам он уже на месте. Это новое заведение, расположенное через несколько улиц от «О`Мэлли». Полы выложены плиткой, стены декорированы матовой сталью. Эдакий индустриальный стиль.

Я опускаюсь на стул рядом с Дарреном и спрашиваю: