«А девчонка-то светло-русой оказалась, с такими-то глазами», - неожиданно подумал Фелис перед тем, как проваливаясь в сон.

Он проснулся буквально за минуту до пиканья своего телефона и тут же отключил будильник на нем. Сказывалась многолетняя привычка - во сколько бы ни лег, подъем все равно в семь тридцать, водные процедуры и на работу.

Фелис осторожно вылез из постели, стараясь не потревожить мирно посапывающую Амали. Пусть спит, устала за такую длинную ночь. Он оделся. Ничего, что рубашка вчерашняя, а костюм, брошенный в беспорядке, слегка помялся - по дороге на работу он все равно заскочит домой и переоденется, время еще есть. Впрочем, можно позвонить Эдд и предупредить, что задерживался.

«Ай, - Фелис махнул рукой, - с этой Эдд сейчас тоже ничего не понятно и неясно». Будет работать - не будет. Искать ему нового секретаря - или с прежней помощницей пока помучиться. Все же Эдд при всех ее недостатках была очень организованной и исполнительной.

Он уже собрался уходить, как нащупал в кармане кусочек пластика - чек на цепочке, который он все собирался передать Амали и все у него не получалось. Фелис положил его на подушку рядом с ней, наклонился, легонько коснулся припухших от поцелуев губ. Та только слегка завозилась и засопела. Фелис, не выпрямляясь, втягивал носом запах любимой. Ну, все, пора уходить, а так не хочется.

Он осторожно приоткрыл дверь, она даже не скрипнула, и вышел в коридор.

Стараясь никого не потревожить, пошел по коридору, вошел на кухню, так уж было в этом доме, чтобы попасть в холл, надо было обязательно пройти через кухню, и там Фелис столкнулся с Джерри, которая готовила завтрак.

– Уходите, господин Далтон?
– поинтересовалась хозяйка дома и внимательно посмотрела на него.

– Фелис, мама Джерри, - улыбнулся он в ответ, - Фелис меня зовут. Ухожу, у меня встреча с подрядчиком назначена ровно на девять.

– Завтракать будете? У меня все готово. Много времени это не займет, - Джерри тоже улыбнулась в ответ.

– Если можно, то я бы поел, - согласился Фелис, осознавая, что если он сейчас откажется, то до обеда даже перекусить будет негде и некогда.

Придется перебиваться только кофе, который подаст ему Эдд. Опять же, если она будет с утра на работе.

Джерри предложила ему стул и стала расставлять тарелки перед Фелисом, а тот с изумлением смотрел на это изобилие - тут тебе и каша, и омлет, и творожная запеканка, и рогалики с марципаном. А еще Джерри поставила перед ним большую кружку киселя и бокал томатного сока домашнего приготовления на выбор. Фелис удивился, как при таком изобилии Амали удавалось оставаться такой худенькой. Он не брал в расчет, что та несколько дней голодала в подвале. Но и до этого она не обладала крупными формами.

– А можно мне написать записку Амали?
– спросил Фелис.
– А то я когда уходил, она еще спала, мне не хотелось ее тревожить.

Джерри кивнула на планшет, лежавший на подоконнике рядом с двумя большими букетами роз. У нее рука не поднималась выбросить цветы, хоть те уже завяли и повесили головки.

Фелис усмехнулся:

– Я хотел записку написать от руки, по старинке. Хочу, чтобы она знала, что это сделал я сам, а не кто-то за меня.

Джерри улыбнулась, достала ему из ящика стола, прямо здесь же на кухне, карандаш и листок бумаги. На изумленный взгляд Фелиса ответила:

– Рецепты блюд, что по телевизору предлагают, тоже люблю по старинке записывать...

Амали проснулась, не открывая глаз, она счастливо улыбнулась, а потом пошарила рукой рядом. Поняв, что на кровати она лежит одна, резко села и огляделась. Фелиса не было, вещи его тоже исчезли. Улыбка сошла, а легкая тревога набежала на лицо Амали. И тут она увидела чек на подушке, чек на серебряной цепочке.

– Фелис, - позвала Амали. Ей стало страшно - она одна, и чек на подушке.

– Фелис!
– позвала она громче, понимая, что ее тот не слышит.

Амали вскочила, натянула на себя рубашку и, схватив чек, выскочила в коридор.

– Фелис, - позвала она снова. Никто не отзывался.

Амали заглянула в душ, там было сухо, никто туда не заходил.

– Фелис!
– закричала она в отчаянии, а потом упала на колени и заплакала.

Она плакала так жалобно и так громко, взывая к небесам, не понимая, за что ей такое наказание. Почему ее опять оставил мужчина, которого она любит, от которого хочет иметь детей? Неужели она настолько плоха?

Она обхватила себя руками и упала на пол. Жить не хотелось.

– Родная моя, что случилось?
– Джерри, прибежавшая на шум, опустилась рядом и попыталась прижать к себе плачущую Амали.
– Тебе сон плохой приснился?

– Он ушел. Он опять ушел, - сквозь рыдания с трудом произнесла Амали.

– Кто ушел?
– Не понимала ее Джерри.

– Фелис, - простонала Амали.

– Конечно, ушел - ему на встречу надо было идти. Но ты плачешь?
– Джерри никак не могла взять в толк, почему ее девочка вся в слезах.