А за ту девушку Теренсу сломали несколько ребер, пока выясняли, чья, откуда. Врач, осмотревший ее, заявил, что, судя по всему, она еще совсем недавно была девственницей и это ее первый сексуальный контакт.

Пробив по базе, прояснили, что о пропаже девушек в ближайшие несколько дней никто не заявлял. А сама девчонка молчала, как партизан на допросе, о том, кто ее лишил девственности, все равно ничего не знала. И, вообще, первый раз об этом слышала, что была с кем-то в номерах - не было ее там. Все, что с ней происходило или могло произойти, было до того, как оказалась в баре. Тогда Теренс сделал вид, что очень сильно обозлился на нее, мол, скрыла, что девственница, хотя не просто догадывался, а именно поэтому и предложил ее своему постоянному клиенту. А вот что чек сдуру ей отдал - припрятать надо было где-нибудь, обошлось бы - сильно пожалел несколько раз. А потом бы клиенту вернул, мол, ошибочка с девочкой вышла, никакая она не девственница, им всем показалось.

Но тот не приходил. Почти два года не приходил. И Теренс, осмелев, пустил деньги с чека на свои нужды, тогда ему они очень помогли, практически на них всю новую мебель в бар прикупил.

А потом клиент объявился и как ни в чем не бывало заказал «Мэри» и кальян. Ничего не говорил, ни о чем не спрашивал до сегодняшнего вечера.

Теренсу нечего было сказать своему постоянному посетителю, имени которого он не знал и никогда этим не интересовался. Даже когда покупал мебель по его чеку, не удосужился взглянуть на экран банкомата, чтобы узнать, кто его облагодетельствовал - не любопытен был. Меньше знаешь - крепче спишь. Вот и имени той девчонки не знал, по крайней мере, не помнил, то ли Роберта, то ли Амали, то ли Джейн. Его девочки, скорее всего, не забыли. Но время шло, шлюхи старели, и предыдущий состав своего бордельчика он давно сменил на новый. Даже не интересовался дальнейшей судьбой тех, кто когда-то работал на него, а зачем? Меньше знаешь - крепче спишь. А вдруг кто-то из них спился или кого-то убили, сердце одно, не выдержит всех переживаний.

Но что-то кольнуло внутри его. Совесть, что ли?

– Извините, но я, действительно, не знаю, как ее звали, и сам не видел ее с тех пор, как вы тогда ушли.

Тут Теренс не солгал, не покривил душой. Он не видел больше девушку. Более того, никогда не интересовался дальнейшей ее судьбой. Просто не у кого было спросить. Да и меньше знаешь - крепче спишь. А пока сидел в «обезьяннике» слышал, как начальник того участка громко кричал кому-то, что, мол, девочку следует сдать в приют или опекунам, так по правилам положено, раз у той нет документов, чтобы подтвердить возраст. А потом неожиданно Теренса отпустили, как ни в чем не виноватого, даже извинения принесли. И чтобы не будить лихо (don't trouble trouble until trouble troubles you - это было его девизом) он тихо ушел, не стал писать жалобу за сломанные ребра. Зачем ему судьбой какой-то бродяжки интересоваться?..

– А девочки твои не знают?
– вяло спросил Фелис. Алкоголь и травка уже ударили в голову, он уже с трудом помнил, зачем пришел сюда, а спросил, потому что вопрос давно крутился на языке.

Теренс пожал плечами:

– Ни одной старенькой с тех времен не осталось.

И отошел, заметив, что его ответ уже неинтересен посетителю...

...Фелис покинул номер поздно ночью. Он с трудом оторвался от такого сладкого и нежного тела. Сколько же он не появлялся дома? Два? Три дня?

В заведении уже никого не было, и только хозяин суетился за барной стойкой, протирая и без того чистые бокалы. Фелис подошел к нему и кинул два пластиковых чека на предъявителя с суммами гораздо большими, чем просил тот первоначально. Один не солгал, вторая честно отработала, ни разу не отказалась от близости, не пожаловалась ни на что. Молчала, выполняя условия сделки. Даже не стонала во время оргазмов, с силой закусывая край подушки.

А вот он, Фелис, не сдерживался, и когда девушка лежала на животе, стягивал с себя маску и выцеловывал ее спину с крыльями лопаток, ягодицы, бедра, оставляя пятна засосов - метки поцелуев. Нескоро сможет хозяин ее подложить под следующего клиента - многие не любят осознавать, что кто-то товаром уже попользовался.

Он с наслаждением рассматривал бордовые пятна, которые будут проходить неделю, не меньше, и с рыком собственника ставил на спине девушки новые...

Фелис вышел из бара и, пошатываясь, побрел вдоль улицы. Приходя сюда, именно приходя, он никогда не пользовался машиной и телефоном, оставляя эти блага цивилизации дома - прогуляться никогда не помешает, а звонки от отдыха не отвлекают. Это место - его тайна, а теперь станет тайной вдвойне. Он не был пьян, хотя перед уходом допил водку с соком. Но он был пьян... Пьян близостью, такого секса у него никогда раньше не было и вряд ли будет. Это останется только в его воспоминаниях с идеальной девушкой, имени которой он не знал и вряд ли узнает, а лица не видел. Это ему не нужно. Он будет помнить только саму близость, а не партнершу. С ним еще останется запах, обалденный запах молодого тела той девушки. Все...

Докурив кальян, Фелис рассчитался и покинул заведение. Он прошел три квартала и свернул на узкую улочку, ведущую к широкому проспекту, где можно с легкостью взять такси на стоянке даже ночью. Он всегда ходил по этой дороге, не изменил привычке и сейчас, вот только ехать домой не хотелось. Да и огромную квартиру, где он жил один, съехав от родителей полгода назад, домом назвать можно было с трудом. Дом для него - это то место, где он родился, вырос, даже несмотря на то, что прежде, чем поселиться в уютном особняке за городом, его родители сменили несколько мест обитания, но везде был дом. Отец занимался бизнесом, а мать обеспечивала ему желание возвращаться каждый вечер туда, откуда он вышел утром. Там всегда вкусно пахло едой, свежезаваренным кофе, его отец-бизнесмен даже по вечерам выпивал чашку кофе, видимо, поэтому сердчишко и стало сдавать. А, может, оно и к лучшему, что Далтон-старший, сославшись на проблемы со здоровьем, больше времени стал проводить со своей супругой. Ведь Фелис вырос, стал самостоятельным, забота и внимание ему уже не требовались в той мере, что раньше, и его матери стало казаться, что она никому не нужна - все одна да одна. Так уж случилось, что детей у них больше не было, хотя оба очень хотели и мальчиков, и девочек. Но...

Сев в машину, Фелис назвал адрес Эдд. Он никогда не бывал у нее, но адрес знал, помощница несколько раз называла ему, хотя к себе домой ни разу не приглашала, в отличие от госпожи Марлоу. Фелис не приглашал и Эдд к себе. Они занимались несколько раз сексом в номерах заведений, подобных бару Теренса. На работе же девушке тоже вольностей не позволял, хотя та много раз намекала, что готова на все ради своего начальника. И завтраком утром Фелиса она никогда не кормила, хотя именно эти завтраки обсуждали все в офисе. А вот кофе... Кофе Эдд ему варила по нескольку раз в день, этой привилегией он пользовался, как ее начальник.