– Кто вы? Зачем вы меня сюда привезли?

– Мы – следственный комитет. Вы обвиняетесь в неразумном использовании вложений. В транжирстве, иными словами.

– Транжирство? Да как вы смеете! Я четко следовала предписаниям! Я копейки чужой за всю жизнь не взяла! – Раиса задохнулась от возмущения. Что он говорит? Она тридцать лет прослужила завхозом на предприятии и ни разу не допустила ни одной вольности!

– Да успокойтесь вы, я не о предприятии вашем! Я о жизни вашей говорю! То еще предприятие, кстати. Весьма убыточное…

– При чем тут моя жизнь? – Раиса недоуменно заморгала. Она не привыкла, что кому-то есть дело до ее личных дел…

– Ладно, не хотите по-хорошему, давайте так, – и мужчина направил лампу прямо в лицо женщины. – Рассказывайте, как и на что вы растранжирили все наши вложения?

Луч яркого света ослепил Раису.

– Какие еще вложения? – поморщилась женщина.

– Вы же умная женщина, Раиса Петровна, – устало вздохнул собеседник. – Не нужно играть в эти ваши игры. Человеческие.

– Но я в самом деле ничего не понимаю!

– Так. Давайте по порядку. – Мужчина хлопнул ладонью по пухлой папке. – Тысяча девятьсот девяносто восьмой год, – прочел он на одной из страниц. – Вами были получены средства на путешествие, а потом все куда-то ушло! Я вас спрашиваю – где все средства?

– Так ведь дефолт произошел. Все сгорело!

– Правильно. Сгорело – за ненадобностью. В следующем году, – деловито пробубнил мужчина, вчитываясь в записи. – Смотрим дальше… Девяносто девятый. Куда вы потратили дар?

– Какой еще дар? – прошептала Раиса одними губами.

– Вам вручили дар, еще в детстве. А в девяносто девятом для вас выделили время на его реализацию. Вы хоть пробовали петь, а?

– Как это – петь? Да вы что? Я же на серьезной должности работала, все силы делу отдавала! Пела только на кухне, и в душе, и в гостях с подружками… – Раиса вспомнила вдруг эти душевные посиделки. Как же давно это было!

– Так вот – вам был дан дар. Не на хранение, заметьте, а на реализацию! – Мужчина сверкнул глазами. – Вы должны были явить его миру, понимаете это?

– Нет, – честно ответила Раиса. Она честно не могла понять, как это – явить? Что за слова такие… нечеловеческие?

– Кажется, я начинаю сомневаться в ваших умственных способностях. Здесь вот у нас явная недоработка, да… – задумчиво промолвил собеседник и на секунду застыл. Встрепенувшись, он продолжил: – Ладно. Буду краток. Год девяносто девятый. Вам предложили переехать в Петербург. Почему вы не воспользовались нашим предложением?

– Ну как? – смешалась Раиса. – Вы сами посудите, время было неспокойное, нестабильное. Никакой уверенности в завтрашнем дне. Куда уезжать, зачем? А тут у нас все было: квартира, работа, друзья… Муж тоже не горел желанием срываться с места. Вот и не поехали.

– А между прочим, Андрей, ваш супруг, был бы жив, не прими вы тогда то роковое решение остаться.

Раиса вздрогнула.

– Вы хоть понимаете, чего нам стоит все это? – продолжил мужчина. – И чего это стоило вам? Каждая мелочь на счету! Каждая мелочь! Почему вы не использовали тюбик того крема? Неужели так важно дождаться момента, когда истечет срок годности, чтобы выбросить его на помойку? Почему вы так и не надели то платье, красное, в белый горошек? Почему так и остались не распакованными чулки? В гробу в них красоваться, что ли, хотите? Почему кольцо с бриллиантом всю жизнь пролежало в шкатулке? Почему набор с хрустальной посудой использовали всего один раз? Один! за все тридцать пять лет! Почему побоялись на своем новеньком автомобиле сгонять в Париж? Обязательно нужно было дождаться момента, когда мужа вашего позовет свекровь и он в аварию попадет?

Раиса вспомнила тот сложный год. В июне Андрей вдруг решил, что нужно срочно поехать в Париж. На машине. Что ему в голову тогда взбрело, она до сих пор не понимала.

«Свожу тебя наконец в город поэтов и мушкетеров, объяснюсь в любви у Эйфелевой башни, покатаемся на катере по Сене, поедим устриц и круассанов!» – смеясь говорил он ей, сидя на кухне за чашкой вечернего чая. «Какой Париж? Ты что – с ума сошел? – отвечала тогда Рая. – Зачем гнать машину так далеко? А на бензин сколько уйдет, ты посчитал хоть? – укоризненно, словно отчитывая неразумного ребенка, говорила она. – Нет, Андрюша. Никуда мы не поедем. Ты, видно, с ума сошел совсем».

Андрей тогда тяжело вздохнул и как-то сник. А через пару месяцев у свекрови случился сердечный приступ, и муж поздно ночью помчался к матери. В ту ночь Раиса лишилась и свекрови, и мужа.

– Хотите сказать, если бы мы поехали в Париж, то и приступа бы не было у свекрови? – непонимающе спросила Раиса.

– Кто знает? Вполне возможно. Но даже если бы и был, вы все равно успели бы побывать в Париже. Если бы вы тогда свернули на другой путь, все могло бы пойти иначе… – сказал мужчина.