Шрифт:
— Разве поймут этот язык образованные люди? — воскликнул директор гимназии, надворный советник.
— Ваше высокоблагородие, — сказал я, чем доставил удовольствие директору поминанием его титулования, — просвещённые умы России составляют проекты упрощения письменной части русского языка, равно как и китайские коллеги их работают над упрощением китайского языка, чтобы как можно больше людей были грамотными и способствовали распространению их языка по всему миру. Мне кажется, что Россия намного опередит Китай и сделает русский язык наиболее употребимым как на просторах нашей империи, так и за пределами её.
— Как же вы будете жить без греческого языка? — вопрошал преподаватель древних языков.
— Я думаю, — отвечал я, — что когда Греция войдёт в состав Российской империи, то грекам придётся учить русский язык, а такие специалисты греческого зыка, как вы, будете работать наместниками в греческих провинциях и нести свет цивилизации в их заблудшие души.
Я рисковал с этим ответом, но он получился очень удачным в свете намерений российской власти завоевать черноморские проливы и распространить своё влияние на бывшую Византию, в которую входили и греческие города-государства.
Ответ очень понравился батюшке, и он попросил прочитать наизусть Отче наш, что и было сделано со всей тщательностью и почтением.
После получасового совещания мне было объявлено об успешной сдаче экзамена экстерном за полный курс гимназии с похвальным листом по результатам экзаменов.
Урррааа!
— А сейчас, уважаемый Олег Васильевич, приглашаем вас на маленький фуршет по поводу встречи с известным поэтом, наши дамы уже всё приготовили, — пригласил попечитель учебного округа.
Фуршет был хорош, а у меня появился ещё один документ, легализующий моё нахождение в том времени, в которое я попал.
В конце фуршета я прочитал моё давнее стихотворение, чем привёл всех в восторг. Это стихотворение ещё не публиковалось в губернских ведомостях и в списках быстро разошлось по всему городу.
Мне природа была вместо няни, На базарах я пел куплеты, Говорят, что из горькой пьяни Вырастают у нас поэты. Да, я пью, и с друзьями, и в меру, Да, я дрался в кабацком дыму, Но я дрался за русскую веру И за что-то ещё, не пойму. Только утром в глухое похмелье Просыпался с подругой другой, Кто же сыпал в вино моё зелье, Почему я в постели нагой? Знаю, музу прислали в награду, Видно, страсти им мало в стихах, Дайте кислого мне винограда, Я покаюсь в грядущих грехах. А пока разбужу свою деву, Словно меч её чёрная бровь, Ублажу я свою королеву, Разгоню загустевшую кровь.И последний тост провозгласил батюшка:
— За веру!
И я добавил:
— Царя и Отечество.
И тут поднялись все как один и запели:
Боже, Царя храни! Сильный, державный, Царствуй на славу, на славу намъ! Царствуй на страхъ врагамъ, Царь православный! Боже, Царя храни!Глава 10
Моя литературная работа в газете приносила свои плоды в виде гонораров и печатания откликов читателей, что подогревало интерес к моей персоне и я начал получать приглашения на спектакли, заседания литературных кружков. А от стихотворения "Маргарита" даже МН стала смотреть на меня как-то с ревностью. И когда МН меня брила, я иногда ловил себя на мысли, что женщину с бритвой дразнить нельзя.
Жила на свете сеньорита, С губами алыми, как роза, Её все звали Маргарита. Всегда нежнее абрикоса, На щёчках солнца поцелуи, В глазах играющий чертёнок Под звуки нежной "аллилуйи", Но все равно ещё ребёнок, Когда в толпе её увидел. С дуэньей шла она к обедне, И шли за нею, словно в свите, Три дона, лишние на сцене. И мой клинок, быстрее мысли, Сверкнул, как молния в грозу, И величавость сразу смыли Удары шпаг и боль в глазу: Кусочек стали в глаз попал. Я дрался яро, безрассудно, Но был убит я наповал, И помню как-то очень смутно, Что кто-то лоб мой целовал, Слезами щеки орошая, Достав из ножен мой кинжал. Вот Маргарита дорогая Со мною под руку идёт, У нас в раю любовь большая, Нам песню славы хор поёт, И нас ласкает ветер мая.Наступило лето. Вместе с МН мы вскопали и засадили огород. Я занимался подготовкой к экзаменам за курс университета, писал контрольные работы, полученные в губернском университете.
Наш город Энск был не сильно большим, но он стоял на перекрёстке дорог между Европой, Азией и Средней Азией и наука в нём процветала, готовя квалифицированных чиновников для туземных администрации и учреждений в соседних губерниях. Кроме того, в городе находилось управление Западносибирской железной дороги, а это большое количество инженерных и технических кадров. В городе было и своё военное казачье училище.
Наши отношения с МН были дружескими. Досужие языки болтали чёрт те что о хозяйке и её квартиранте, да я и сам понимал двусмысленность этой ситуации, так как занимался мужской частью домашнего хозяйства, а МН женской. Ну чем не семья, живущая скромно и добропорядочно? А то, что невенчаны, так это дело современное.
МН была очень даже недурна собой во всех отношениях, одевалась со вкусом, носила модную причёску, но возраст…
В наши времена тридцать пять лет для женщины особого ничего не значил. В этот период она делает карьеру, а потом создаёт семью. Правда, не у всех это получается.