Я недоуменно хлопнула ресницами. Нет, я понимала, что неприязнь между двумя высокопоставленными фигурами многим простым и не очень людям выходит боком, но не в таком же вопросе! Речь об убийствах, а некоего лорда Двейна беспокоит только войнушка с герцогом?

— Одним словом, стало ясно, что вопрос нужно решать иначе. Лорд Эрбош провел на посту более двадцати лет, полагаю, он сможет оказать содействие. Или указать на того, кто может это сделать.

Я понятливо кивнула. Было ужасно любопытно, что именно герцог не поделил с лордом Двейном, но степень знакомства подобный вопрос задать не позволяла. Поэтому я просто снова повернулась к окну.

Стучали копыта, качалась карета…

Остаток пути прошел в молчании, хотя я нет-нет да бросала на герцога любопытные взгляды и сильно подозревала, что он занимается тем же.

Поместье лорда Эрбоша встретило нас дубовой аллеей и скульптурной композицией в центре круговой каретной дорожки перед входом. При виде трех искусно отлитых нимф, прикрывающих прелести лишь не особенно пышными гирляндами цветов, я не сдержала короткого смешка и лишний разуверилась в том, что герцог все же потребовал моего сопровождения не из праздной прихоти.

Внутреннее убранство дома почтенного графа Эрбоша напоминало музей. Не хватало только красных веревочек, ограждающих «экспонаты». Дворецкий провел нас по просторному холлу мимо широкой лестницы, по коридору, увешанному картинами, и распахнул белую дверь в его конце.

— Герцог Тайринский и леди Эрилин Рейвен, — звучно объявил он.

Мы очутились в библиотеке. Внушительной, надо признать, библиотеке, занимающей оба этажа особняка. Здесь было много света — высоченные окна и стеклянный купол в потолке, светлое дерево отделки. На фоне этого великолепия его владелец слегка потерялся, и мне пришлось одернуть себя, чтобы оторвать взгляд от заманчивых рядов разномастных корешков и взглянуть на поднявшегося при нашем появлении графа.

Он степенно и важно кивнул герцогу, повернулся в мою сторону, и лицо старика озарила почти отеческая улыбка.

— Леди Эрилин! Бог мой, какая невероятная встреча. Вероятно, вы меня не помните, но…

— Помню… дядюшка Чарли. — Я задорно улыбнулась и, прихватив юбки, изобразила совсем детский книксен.

— Дайте мне взглянуть на вас, дитя… — Лорд Эрбош протянул руки, и я вложила свои ладони в подрагивающие старческие пальцы. — Бог мой, бог мой! Кто бы мог подумать, что из глазастого вороха бантов и рюшей вырастет такая очаровательная леди. Прекрасна! Божественна! Бог правый, какие же мужчины недалекие создания! Будь я на двадцать лет моложе, я сделал бы вам предложение, не медля ни мгновения! Как поживает ваш дорогой батюшка? Матушка? Мальчонка Грей, должно быть, тоже знатно изменился… бог мой, бог мой!

— Лорд Эрбош, — прошептала я, заговорщически наклонившись к нему и перебив бодрое словоизлияние, — мне, право, жаль вам на это указывать, но мы здесь не одни.

Граф вскинул брови так, будто для него это заявление и впрямь стало великим откровением, и повернул голову в сторону моего высшего начальства, которое, судя по глазам, пребывало в абсолютном замешательстве.

— Ах да, герцог. Покорнейше прошу меня извинить, старость! Склероз! Забываю, как звали родную матушку, что уж говорить про визитеров. Прошу, прошу… Клойд, прикажи подать чай! Леди Эрилин? — Хозяин дома почтительно отодвинул для меня стул.

— О, если позволите, я бы хотела осмотреть вашу библиотеку, пока вы беседуете с его светлостью.

— Конечно, милая, конечно… к чему вам скучать за деловыми мужскими разговорами?

Вот и я считала, что ни к чему. Суть беседы мне была известна, а окольные пути, которыми интриганы будут к ней подбираться, — неинтересны. К тому же библиотека у бывшего архивариуса была действительно впечатляющая.

Граф когда-то давно был другом моего отца. И даже не сразу исчез с горизонта после опалы — писал ему письма. Я помнила его потому, что он был одним из немногих взрослых, кто обращал на нас с Греем внимание и никогда не приходил без игрушки или сладости. Даже в письма вкладывал петушков на палочке, завернутых: в шуршащую коричневую бумагу. Через год писем стало меньше, а через три они перестали приходить совсем. Возможно, лорд Эрбош был слишком занят. А возможно, ему подсказали, что, занимая высокий пост на королевской службе, лучше бы перестать водить дружбу с предателем короны, если хочется этот самый пост сохранить.

Чутко прислушиваясь к разговору, я водила пальцами по корешкам книг, с интересом изучат названия, но доставала с полок только самые привлекательные на вид тома. И как только в голосе графа появлялись недовольные брюзжащие или упрямые нотки, я тут же восторженно подавала голос:

— Как прелестно! Какие чудесные иллюстрации!

Или:

— Лорд Эрбоги, у вас великолепные книги! Я никогда еще не видела такой красивой инкрустации.

И старый граф с умиленной снисходительностью пояснял мне, что это моржовая кость и жемчуг. А иллюстрации рисовал сам профессор Шерм, записавший эти легенды, а потому они уникальны. Но к разговору с герцогом он возвращался с просветлевшим лицом и радостью общения с тем, у кого все же имеется в наличии интеллект.

Спустя час обстоятельной беседы лорд Эрбош все же сдался, хоть и вдоволь поводил герцога за нос, как кокетничающая девица, а после лично проводив нас до кареты.