Лежавшие до этого на спинке дивана пальцы зарылись в мои мокрые волосы и провели по всей длине, в мгновение ока высушивая.

— Что высокородный герцог великодушно печется о судьбе скромной девушки, — печально и монотонно пробубнила я, поглаживая рельефный живот и с затаенным восторгом отмечая, как он подрагивает в ответ на мои прикосновения.

— Скромной? — Его рука обхватила меня за плечи, подтянула чуть выше, губы метко коснулись чувствительного места между плечом и шеей, и по телу пробежала дрожь предвкушения.

— Не придирайся, — строго одернула я, стукнув кулачком по широкой груди.

— Что вы, леди Рейвен, ваша скромность делает вам честь… — Другая рука прошлась по бедру, ненавязчиво забираясь под ткань полотенца.

У меня вообще много прекрасных качеств, — смиренно согласилась я и первой потянулась к его губам.

— Кстати… я совсем забыл… тебе сказать… — прошептал Кьер в коротких промежутках между поцелуями. — Завтра… приезжает… мой брат.

— Каким образом именно сейчас это кстати? — прерывисто поинтересовалась я, с наслаждением впиваясь пальцами в напряженные мышцы.

Герцог раздраженно фыркнул на мое язвительное замечание, опрокинул меня на спину и для верности еще и заткнул рот.

Постепенно поцелуй спустился ниже — горячая влажная дорожка прочертилась по шее, ключицам, лаская каждый сантиметр кожи. Я запрокинула голову, откинув ее на диванные подушки, зарылась пальцами в густые темные волосы…

Рассеянно блуждающий взгляд совершенно случайно мазнул по двери и мгновенно на ней сфокусировался. Потому что дверь была открыта, а на пороге, держась за ручку, застыл в нелепой позе — незавершенном движении — паренек лет семнадцати. Темные вихры, торчащие во все стороны от бега, глаза тоже темные, не черные, как у Кьера, а вишнево-карие, вытаращенные, рот открыт, сам бледный, зато уши! Уши пламенели двумя яркими анлисскими флагами. Он, кажется, даже забыл дышать, уставившись на нас, как на диковиннейшее диво. А стоило ему встретиться со мной взглядом, как краска стремительно схлынула с ушей на всю физиономию, что, впрочем, не сдвинуло его с места — так велико было потрясение. Даже не знаю, что именно его так впечатлило — картина в целом или ее отдельные, уже обнаженные части. Благо хоть полотенца еще не успели пасть в неравной битве. Да и в принципе фигура нависшего надо мной герцога почти полностью меня прикрывала.

Поэтому вместо того, чтобы с возмущенным визгом подскочить и прикрыться, я неожиданно для самой себя расхохоталась. Видеть на точной, пусть и чересчур юной, копии Кьера столь дурацкое выражение лица было до невозможности уморительно.

Герцог недоуменно вскинул голову, и я, давясь смехом, пояснила:

— Кажется, твое замечание насчет брата было все-таки «кстати».

В следующее мгновение мальчишка отмер, шумно, с каким-то надрывным хрипом то ли вдохнул, то ли выдохнул и вылетел из комнаты, хлопнув дверью. Быстро удаляющиеся шаги куда больше походили на стремительное улепетывание.

Я прыснула еще раз, уткнувшись лбом в герцогское плечо. Однако Кьер моего веселья, кажется, не разделял. Он рывком выпрямился — фигура напряженная, глаза сверкают.

— Прибью этого недоросля! Сколько можно учить его хорошим манерам и тому, что в двери нужно стучаться?!

Я решила, что распалять гнев его светлости не стоит. В конце концов, ситуация куда больше была забавная, чем оскорбительная, с учетом того, какими угрызениями совести и стыда паренек сейчас терзался, судя по его реакции и быстрому бегству. А потому я тоже приподнялась, обхватила Кьера за шею, прижавшись всем телом, успокаивающе поцеловала в плечо.

— Уверена, бедный мальчик жалеет о том, что видел.

Кьер бросил на меня косой взгляд, сопоставил, что именно видел мальчик, и засопел еще сердитее. Я приподнялась выше, поцеловала упрямо сжатую челюсть, уголок напряженных губ, сжала пальцами плечи, надавливая, массируя. И через несколько мгновений он все же сдался, ощутимо расслабился, уже охотнее позволяя себя «утешить» и приласкать.

— Не будешь убивать родственника?

— Не буду, — пробубнил мой грозный мужчина не сильно уверенно.

— Тогда тебе лучше все-таки пойти и поприветствовать его, пока он не сунулся сюда снова, вспомнив, что забыл извиниться.

Кьер буркнул что-то невразумительное, поднялся и принялся одеваться. В каждом движении сквозило раздражение, и я всерьез опасалась, как бы младшему отпрыску семейства герцога Тайринского тоже не пришлось ходить с подбитым глазом. Я встала, сгребла с пола свои юбки, неуверенно покосилась на Кьера.

— Мне уйти?

— Нет, — бросил он так отрывисто, что сразу стало ясно — вопрос не обсуждается. — Как будешь готова, выйдешь, я распоряжусь, чтобы тебя проводили до гостиной.

Я только согласно кивнула, а Кьер, закончив с туалетом, коротко поцеловал меня в губы и вышел.

Неожиданный, надо признать, поворот. Теперь, когда первые эмоции от комичности ситуации схлынули, в душе всколыхнулись сомнения, стоит ли знакомиться с другими членами сиятельного семейства. Чем больше людей вокруг знают о нашей связи, тем больше шансов, что она из тайной станет явной. В собственном брате я не сомневалась, а вот о том, что собой представляет герцогский, не имела ни малейшего представления. Кьер о семье особенно не говорил, я знала только, что его брата звали Томас и он учился в Альбургском колледже нравственных и политических наук. Учился вроде бы так себе, потому что политика его не особенно интересовала. Как юный герцогский родственник мог принять герцогскую любовницу, я никогда не задумывалась, и меньше всего мне хотелось бы становиться семейным камнем преткновения.