Магнус смотрел на склянки — хмурая складка залегла у него между бровей. И он был серьезен. Кэтриона чувствовала это.

— Да, кстати, что там идет после десерта? Рюмка клярета? — спросила она насмешливо, рисуя пальцами на грязи неопределенный узор.

— Мальвазии.

— Хорошо. На десерт. Из Броха все удрали после такого происшествия, покупатели, гости, проезжие, купцы, даже почтовая карета укатила. Староста послал за рыцарями, но они не особо торопились, что, кстати, странно. Не осталось никого, кроме отряда генерала Альбы, меня и ещё одного господина, который приехал позже и нисколько не испугался всей этой истории со зверем и того, что вскоре появятся рыцари. И он остался и заночевал там, вполне себе приличный господин, и я видела его уже, кажется. Но одет он был не для верховой езды, а лошадь навьючена. И что бы ему было там делать? А ближе к утру он исчез, сразу после того, как сгорели лавки. С чего бы такая поспешность? Ты понимаешь, к чему я клоню?

— И где ты раньше его видела?

— Здесь в Рокне, на каком-то приеме или балу. Я помню его лицо. И я его легко узнаю, если увижу снова.

— И ты думаешь, это он заметал следы? — спросил Магнус, но вопрос был риторический.

— Я не знаю. Но всё это вкупе с убийством Крэда мне кажется очень странным совпадением. А ты же знаешь, что я не верю в совпадения. Я верю в знаки. И если ты думаешь о том же, о чем и я, то не стоит выносить эту новость на Совет старших стражей… Хотя бы до того момента, пока я не проверю вещи, которые привезла с собой.

— Хорошо.

Аладир встал.

— Кстати, а ты знал, что у генерала Альбы есть незаконнорожденная дочь?

— Бастардами меня не удивишь.

— А то, что она веда, тебе как?

— Веда? Ну… такое тоже возможно… Хотя и странно.

— А то, что генерал прятал её много лет в Обители Тары, а теперь спешно везет в Рокну с целым отрядом отлично вооруженных людей? Не странно ли? Да ещё и не просто вооруженных, а готовых к встрече с подобным зверем. И зверь этот увлекся именно её вышивкой. Не знаю, Магнус, я уже вторую неделю иду от одной странности к другой. Но если я даже наполовину права, то в мире появилось что-то, что позволяет открывать Врата, и находится оно не у нас. А это достаточно паршивая новость.

— Кэтриона, я уже всё понял, не стоит нагнетать, — аладир потер переносицу так, словно у него начала болеть голова, — как закончишь с вещами — сразу ко мне. Ни с кем не говори. А я пока кое-что проверю и очень надеюсь, что ты все-таки пила странные напитки или ела странные грибы…

— Магнус!

— …потому что иначе всё это и правда выглядит достаточно паршиво.

***

В седельных сумках её нового коня почти ничего полезного не оказалось: баночка мази от ран, кусок чистого полотна, нож и деревянная фигурка лошади, у которой законченной была только голова. Но голова была вырезана искусно.

Кэтриона присела на нагретую солнцем каменную скамью во внутреннем дворе, разложила рядом вещи, долго глядела на море, а потом взяла в руки баночку мази и закрыла глаза. Опустила щиты и провалилась в серую дымку чужой памяти…

Аптекарь в выцветшем голубом колпаке, очки, короткая бородка. Позади — полки с мешочками и склянками, ступка, пестик, старые часы с совой.

— Три лани, милорд. Намазывать и ждать, пока не схватится, потом уже повязку накладывать.

Баночка перекочевала в чужие руки. А дальше темнота…

— Интересно, — Кэтриона отложила баночку и взяла кусок полотна…

Заунывная таврачья мелодия, кто-то поет. Небольшой сундук с вещами под деревянной лестницей. Узловатые мужские пальцы достают и протягивают кусок полотна с вопросом:

— К ужину ждать или как вчера?

А дальше снова темнота.

— Даже очень интересно, — пробормотала Кэтриона, понимая, что в этих вещах есть чья угодно память, только не того, кто ей нужен.
– А ты умеешь прятать следы.

И, не открывая глаз, нащупала деревянную лошадь.

В нос ударил смрадный запах гари, горящего дерева, волос и плоти. Не просто запах. Запах, смешанный с отчаяньем, болью, страхом и яростью. Он обвился вокруг шеи, как удавка, сжал горло липкими пальцами, не давая вдохнуть.

Её накрыло волной дрожи, и по сердцу полоснуло ножом — беги!

От неожиданности она выронила фигурку и закашлялась, хватаясь руками за горло.

— Боги милосердные! Это что ещё такое! — Кэтриона откинулась на спинку скамьи, глубоко дыша, еле справившись со спазмами в горле.

Такое с ней было впервые. Память вещей редко хранит запахи и ощущения, только звуки и картинки. Но это было ни на что не похоже. Не было ни звуков, ни картинки, были только ощущения и запахи, словно она вдруг влезла в кожу того, кто всё это чувствовал, а не просто смотрела со стороны.

Снова взяла лошадь в руки. В этот раз она будет осторожнее...

Таверна. Люди за столом, всё как в тумане или в хлопьях ваты, лиц почти не различить.

—…ковен ведьм…