Петя-Петушок, почуяв, что пришло время известить всех о том, что пришёл новый день, не оглядываясь на курятник, гордо вспорхнул на изгородь и прокричал всем. – Кука-реку! Слушайте мою песню любви! Кука-реку!

– Ко-ко-ко… – ласково пропела курица, засмущавшись такого открытого признания, хотя слышала его каждый день поутру.

Петя-Петушок, спрыгнув с изгороди, лихо подбежал к ней, энергично начал разгребать землю перед ней. Довольный тем, что так быстро нашёл зёрнышко, он гордо мотнув ей своей головой, прошёл в курятник.

Тузик, выглянув из конуры и снова услышав заветное «Кукареку!», извещавшее его о начале нового дня, о чём ему когда-то говорил его отец, довольно кивнул петушку, посмотрел на жену, лежащую в конуре, и лизнул её в нос. Та подняла голову, признательно посмотрела на него своим большими черными глазами, и молча положила голову на лапы.

– Э-э-эх! – вздохнула Яна, высокого роста шестнадцатилетняя девушка, поднимаясь с кровати и заправляя её.

Увидев, что чадо Синеока раскрылась, она полюбовалась на среднюю свою девятилетнюю сестричку и поправила ей легкое одеяло. Погладила головку чадо Русаве, младшей четырехлетней сестричке, и увидела пустую лежанку Бразда, своего брата.

– Уже ушёл к своему лосю! – подумала она и тут же вспомнила, что ни его, ни отца Бежана, ни матери Полады уже не должно быть дома. Вздохнув, тихо произнесла, посмотрев куда-то вверх. – Рано ушли на поле. Господи, Род всемогущий, помоги им!

Потянувшись, подошла к зеркалу, поправила свои светлые волосы, осмотрела лицо, улыбнувшись себе, взяла полотенце и вышла на крыльцо деревянного дома.

Лёгкий утренний ветерок заставил её немного поёжиться. Улыбнувшись восходящему солнышку, подняла к нему руки и произнесла. – Здравствуй, Ра! Свети нам всегда, пожалуйста!

Но тут же огорчилась и покачала головой: в этом году установилась засушливая погода. – Да, плохо! В поле днём станет жарко, а работы батюшке и матушке прибавилось много. Да и братишке не сладко: лоси-то вон какие большие!

Представив себе этих больших и работящих животных, которые так тянулись к людям и безропотно выполняли самую тяжелую работу, улыбнулась, вспомнив, как лихо её пятнадцатилетний брат Бразд нашёл к ним подход и управлял ими, подвозя на повозке большую бочку воды для полива. – Ну, Бразд-то с ними легко справится!

Меж тем на душу опять легла тень. – Они ещё до рассвета, чай, на поле! Надо девчонок послать к ним с завтраком! Но ведь ещё у них прополка сорняков. Или нет, сама пойду! Может, чем помогу!

Яна, поняв, что на сегодня у неё получается много работы, даже и не вспомнила о том, что ей недавно исполнилось шестнадцать лет, и вчера ещё мечталось о празднике Купалы. Быстро умывшись прохладной водой, направилась на кухню, где стала готовить завтрак всей семье.

Уже через час, Яна, накормив сестрёнок и восхвалив Рода всемогущего за то, что он даёт им еду и питьё, надавала сёстрам заданий по уборке жилища, шла по улице в западном направлении к земле, уже много лет назад выделенной обществом. А через полчаса её радостно встречали отец, мать и брат, сидящие под раскидистым дубом. Неподалёку пасся на траве большой лось, передвигаясь вместе с телегой и бочкой уже без воды.

Пока они завтракали, Яна смотрела вдаль, туда, где двумя рукавами Великая Ворона образовала желанный остров.

– Получится ли у меня сегодня туда попасть? – подумала она, вспомнив о вчерашнем желании и невольно вглядываясь в крутой берег острова. – Ведь сегодня там будет веселье, будут костры, будут танцы. А ещё?

Представив, как девушки и парни пляшут в хороводе, прыгают через костёр, а потом купаются в озере острова, она даже зажмурилась. – И мне в этот раз можно!

Эта мысль как удар плётки заставила её вздрогнуть. И не напрасно – на неё смотрел отец. Нахмурившись, он сосредоточенно думал о чём-то своём. Опустил голову, а потом снова внимательно посмотрел на Яну.

– Мать, а Яна-то у нас нынче может на Купалу сходить! – вдруг он произнёс, посмотрев на жену. – Девка-то выросла!

– А я те чо говорила? – ответила та, даже не смотря на Яну. – Конечно, может!

Бежан задумался о чём-то своём, а потом вдруг произнёс, обращаясь к жене. – Может, подождёт следующего года? Вон, какая засуха!

–А ты, Бежан, случаем не забыл, где мы с тобой встретились? – слегка ехидно улыбаясь, произнесла Полада. – И кто ты был? А я кто?

– Ну, то мы, а то она. – попытался увильнуть Бежан, но, вспомнив их встречу на празднике Купалы, заулыбался.

– Ей ведь тоже надо уже свою семью заводить! – улыбаясь своим воспоминаниям и мужу, произнесла тихо Полада. – И это справедливо!

Бежан, вздохнув, улыбнулся Яне, которая ни жива, ни мертва, сидела, опираясь на дуб спиной: от страха, что её не отпустят, холодная струйка пота, медленно щекоча кожу, спускалась вниз. – Справедливо. Ну, раз так, пусть нынче идёт!

Вихрь чего-то необычного поднялся в теле и наполнил невероятною радостью и мечтами душу. Яна, закрыв глаза, чему-то улыбалась. Кисти рук, которые сцепились между собой в начале этого разговора, решили, что уже порядком поднадоели друг другу, и, расцепившись, начали искать другое пристанище.