– Ты будешь Белоснежкой, Кокада. Это хорошая роль, и ты уже почти настоящая актриса.

Я кивнула. Точно. Теперь счастье обязательно наступит, ведь я уже испекла свою маленькую булочку.

– Смотрите-ка, а вот и Джефф, – мама взглядом указала на дверь.

Джефф – это Зануда, которого мы называем так только за глаза, сами понимаете.

Он снял черную кожаную куртку (правда, без заклепок) и уселся рядом с нами.

Он потрепал тетю Лизбет по ее торчащим в разные стороны волосам, одобрительно кивнул и заказал фаршированных кальмаров.

– Еще что-нибудь? – спросила Пенелопа.

– Хорошо охлажденное белое вино, – ответил Зануда и улыбнулся Пенелопе. – И ужин вдвоем. Как насчет следующего четверга?

Фло скорчила рожицу. Пенелопа вздохнула, но тоже улыбнулась.

– В четверг я работаю.

– Тогда в пятницу? – Зануда склонил голову и исподлобья взглянул на маму Фло, в точности так, как его младший сын Паскаль.

– Я договорилась встретиться в студии с Эдуардо Маседо и музыкальным продюсером. Я должна спеть несколько песен Марии Бетании для нашего компакт-диска бразильской музыки.

Теперь пришла очередь Зануды вздыхать.

– Мои искренние поздравления! А как насчет субботы?

– Субботу Пенелопа проведет со своей единственной дочерью, – ответила Фло за маму.

Зануда пожал плечами:

– Ну, тогда ничего не поделаешь!

– Точно! – бодро согласилась Фло и принялась за свою рыбу.

Через четверть часа папай принес фаршированных кальмаров и поставил их перед критиком.

– Bon apetite, meu amigo!

В переводе с бразильского это значит «Приятного аппетита, друг мой!», но вдруг у Зануды вытянулось лицо. И вовсе не из-за слов папая и не из-за кальмаров, а из-за Пенелопы, которая стояла рядом с соседним столиком и беседовала с посетителем-бразильцем.

У мужчины были черные кудри до плеч. Кожа у него была такая же темная, как и у папая, но голос еще темнее и глубже. Именно этот голос и заставил меня навострить ушки. Вообще-то прислушиваться я начала не из-за голоса, а из-за того, что этот голос говорил.

– Voc^e 'e uma gata, – произнес мужчина с темной кожей и темным голосом.

У мамы Фло лицо сразу же потемнело. Вернее, стало багровым. Фло проследила за моим взглядом, и состроила озадаченную гримаску.

– Что это с Пенелопой? – спросила она, а Зануда перестал жевать и подался всем телом в сторону соседнего столика. На лбу у него появилась глубокая складка.

– Твою маму назвали киской, – ответила я и тут же пожалела об этом.

– Что-что? – спросили Фло, бабушка и Зануда в один голос.

– Э-э-э… – я торопливо сунула в рот полную ложку фасоли.

Пенелопа отошла от соседнего столика. Лицо у нее больше не было багровым. Только на губах осталась нервная улыбка. Фло тут же устроила мне допрос:

– Так что сказал этот мужчина? Что моя мама – киска?

– Пофофе на то, – пробурчала я с набитым ртом и отправила в рот еще одну ложку фасоли, чтобы затянуть время. Складка на лбу у Зануды стала опасно глубокой.

Фло нетерпеливо встряхнула головой:

– Перестань запихиваться фейжоадой и скажи внятно, что это были за слова?

– Если внятно, – вмешалась мама, которая, оказывается, тоже прислушивалась к разговору за соседним столиком, – то этот тип назвал твою маму киской.

Бабушка снова закатила глаза.

– Ну и дела! – возмутилась она.

Зато у Фло глаза стали совсем круглыми, но выглядела она не возмущенно, а гордо. Покосившись на соседний столик, она прошептала мне на ухо:

– Ух ты! А тип-то – классный!

Маме, наверное, тоже так показалось, потому что она хихикнула. Но ей тут же пришлось вскочить, потому что Зануда отчаянно закашлялся. Он кашлял и кашлял, и лицо у него стало таким, что мне показалось – он вот-вот умрет на месте. Он размахивал руками, а мама стучала его по спине, с каждым разом все сильнее и сильнее. Пенелопа подбежала к нашему столику со стаканом воды, и вид у нее при этом был ужасно испуганный. Она протянула критику воду, но тот только отчаянно замотал головой и вытаращил глаза. Тут мама стукнула его особенно сильно, и изо рта у него выскочил кусочек кальмара и спланировал прямо в тарелку Фло.

– Ну, это уж слишком! – сказала моя подруга.

– Круто! – объявила тетя Лизбет и засмеялась.

Мама опустилась на свое место.

– Это еще что, – сказала она. – Я знаю историю о женщине, которая подавилась рыбной косточкой. Она кашляла и кашляла, а косточка опускалась все глубже, пока не встала у нее поперек горла. Пришлось бедняжке жить с этой костью все выходные, пока в больнице ее не вытащили с помощью специальных щипцов. При этом поранили миндалины, началось ужасное кровотечение и…