– Виктуалина! – набросилась на маму бабушка. – Не могла бы ты рассказывать свои истории после ужина?

Мама сделала обиженное лицо, а кашель у Зануды перешел в полузадушенный хрип. Тем временем все посетители уже смотрели на нас, и бразилец за соседним столиком тоже. Он улыбался, и мне показалось, что это очень некстати. Потом он посмотрел на Пенелопу, улыбнулся ей, а Пенелопа улыбнулась ему в ответ.

Как странно, вдруг подумалось мне. Когда критик впервые появился в нашем ресторане, он с первого взгляда мне не понравился. А вот бразилец за соседним столиком, наоборот, понравился. Но если присмотреться повнимательнее, в нем чувствовалось что-то отталкивающее, хоть он и был бразильцем, как мой папай, и выглядел очень красивым со своей темной кожей и копной черных кудрей. Да, это очень, очень странно!

Я посмотрела на Зануду, то есть на Джеффа, и дала себе слово с этого дня больше не называть его Занудой.

Джефф взял у Пенелопы стакан, выпил до дна, положил на стол купюру в пятьдесят евро и вышел из ресторана. Пенелопа удивленно посмотрела ему вслед.

– Ему не понравилась еда? – поинтересовалась она.

Мы с Фло переглянулись.

– Кажется, – сухо заметила бабушка, – ему не понравился соседний столик.

– О, – сказала Пенелопа, снова покраснела и быстро отошла к барной стойке.

Мы продолжали ужинать, пока моя тетя не начала кидаться фрикадельками, и бабушка решила, что пора заканчивать и уходить.

– Мы тоже идем, – сказала мама нам с Фло. – Завтра в школу, и вам обеим нужно быть в форме.

Да, это уж точно. Мне особенно хотелось быть в форме, потому что завтра окончательно решится, быть мне Белоснежкой или нет.

– Дело было в середине зимы. Снежинки падали с неба, как пух. Королева сидела у окна, обрамленного резным эбеновым деревом, и шила. Но вот оторвала она взгляд от шитья, взглянула на снег, замечталась и уколола иглой палец. На снег упали три капельки крови. Они были такими яркими на белом снегу, что королева подумала: «О, если бы у меня родилось дитя – белое, как снег, румяное, как кровь, и темноволосое, как черное эбеновое дерево». Вскоре после этого у нее и в самом деле родилась дочурка. Кожа у нее была белой, как снег, губки – алыми, как кровь, а волосы – черными, словно эбеновое дерево. Назвали ее Белоснежкой. Но едва девочка появилась на свет, как королева умерла…

Так начиналась сказка про Белоснежку, которую мы по очереди читали в понедельник утром в актовом зале. Мы – это тринадцать девочек и мальчиков из четвертых классов, которые до рождественских каникул записались в театральный кружок. Шестеро из параллельных классов и семеро из нашего: Сол, Ансуман, Целовальник (мальчишка по имени Марио, который только и думает о том, как бы поцеловаться с девочкой), Аннализа, Фредерика, Фло и, естественно, я.

Аннализа читала начало, а мне достался финал, где Зеркало говорит злой мачехе, что принцесса, которая только что вышла замуж, в тысячу раз прекраснее, чем она сама.

– Тут, – читала я, – злая мачеха разразилась проклятиями и едва не лопнула от злости и зависти. Сначала она не хотела идти на свадьбу, но уж очень ей хотелось поглядеть на молодую королеву. И как только Белоснежка вышла к гостям, мачеха тотчас узнала ее. От страха она не могла даже пошевелиться. И тогда на огонь поставили железные башмаки, раскалили их докрасна, и в наказание заставили злую женщину надеть их. Пришлось ей танцевать в этих башмаках, пока она не упала замертво…

– Зачем? – спросил Ансуман фрау Вигельманн, когда я захлопнула книгу. – Зачем вы выбрали такую дурацкую детскую сказку? Если мы решили ставить пьесу, почему не взять что-нибудь действительно классное?

Некоторые захлопали и даже засвистели в знак поддержки, а когда все успокоились, фрау Вигельманн сказала с той улыбкой, которая мне в ней особенно нравится:

– Наверное, можно. Как насчет того, чтобы переделать эту сказку на новый лад?

– Чего? – опешил Ансуман. – Что вы имеете в виду?

– Можно ее изменить, – объяснила Фло. – Как будто ее написали в наше время.

Фрау Вигельманн кивнула.

– Точно. Наше выступление состоится в марте. Это значит, что у нас есть почти три месяца. Мы можем ее переделать и подумать, как изменить роли.

– У меня есть идея для гномов! – крикнул Томас из четвертого «б». – Можно сделать так, чтобы они танцевали хип-хоп!

Фрау Вигельманн рассмеялась.

– Отлично! Пусть гномы возвращаются вечером домой, танцуя хип-хоп.

– А Белоснежку можно сделать панком! – предложила Фредерика.

– Нет, – возразила Аннализа. – Я не хочу быть панком!

– Что значит, ты не хочешь быть панком? – рассердилась я. – Еще даже не известно, будешь ли ты Белоснежкой! Мне кажется, сначала нужно распределить роли, а уже потом пусть каждый подумает, как ему изменить свою роль.

Фрау Вигельманн сделала вид, что собирается еще поговорить о пьесе, но тут все снова закричали, перебивая друг друга.

– Ладно, – сдалась фрау Вигельманн. – Распределим роли, а потом будем обсуждать сказку.

Она подошла к доске и написала на ней все роли, которые имелись в нашем спектакле:

– Так, – сказала она, – для начала разберемся с небольшими ролями. Кто хочет быть Доброй королевой?