Другой вариант работы системы, который мы и должны проверить, заключается в следующем. При получении информации о первых признаках ракетного нападения верховный главнокомандующий переводит систему в боевой режим. После этого, если в течение определённого времени командный пункт системы не получает сигнал на остановку боевого алгоритма, то происходит пуск командных ракет. Сбой системы, который произошёл, произошёл именно по этому сценарию. Только сигнал был ложный.

Сотрудник отдела «Ф», худощавый мужчина с проницательным взглядом, поднял руку, жестом показывая желание задать вопрос. Начальник посмотрел на него, кивнул головой.

– Первых признаках? Так это было? – обеспокоенно спросил он.

– Может быть, – ответил Жидков, окинув его косым взглядом.

– А у верховного главнокомандующего спросить нельзя? – продолжал тот.

– Вот это самое интересное. Кто верховный главнокомандующий? Откуда приходит первоначальный приказ на вскрытие пакетов с предварительно заложенными приказами?

Рутра понимал, что начальник задаёт вопросы, ответы на которые он знает. «Знают ли остальные эту манеру диалога Жидкова?» – думал он.

– А как же сигнал на остановку боевого алгоритма? – не унимался сотрудник отдела «Ф».

– Допустим, он ещё не получен.

– И что ж мешает его отдать?

– Как? Кому? А тот вариант, когда верховный не отдаст приказ, когда надо? Или если не сможет? И как определить, когда надо? Понятно, если летят ракеты, а если обычная война и мы проигрываем? Не смогли, так сказать, «остановить под Сталинградом»? Допустим, Москва уже сдана? Что тогда? Кто будет отдавать приказ? И кто решает, что уже время? Нельзя же раскрывать все параметры системы. Каждый, кто будет участвовать в расследовании, будет знать свою часть. Поэтому, кроме всего прочего, ваша задача – выдавать неточные сведения, местами ложные, но так, чтобы они совпадали с параметрами правды. Надеюсь, вы меня поняли, что это не для сведений расследования.

Вот, например, в неофициальном интервью один из разработчиков системы сообщает следующую информацию об алгоритме работы системы «Периметр»: «Она была разработана так, чтобы находиться в дремлющем состоянии, пока высокопоставленное официальное лицо не активирует её в кризисной ситуации. Тогда она начала бы мониторить сеть датчиков – сейсмических, радиационных, атмосферного давления – на признаки ядерных взрывов.

Прежде чем запустить ответный удар, система должна была бы проверить четыре «если». Если система была активирована, сперва она попыталась бы определить, имело ли место применение ядерного оружия на нашей территории. Если бы это оказалось похожим на правду, система проверила бы наличие связи c Генеральным штабом. Если связь имелась, система бы автоматически отключилась через некоторое время – от 15 минут до часа. Но если бы связи не было, «Периметр» незамедлительно передал бы право принятия решения о запуске любому, кто в этот момент находился бы глубоко в защищённом бункере, в обход обычных многочисленных инстанций».

В зале все молчали, слушали без вопросов.

Всей информацией в подробности владеет Рутра Тигрович.

Рутра согласительно кивнул. Он чуть ли не наизусть уже все знал.

– Дополню только то, что в создании комплекса принимали участие многие предприятия и организации различных министерств и ведомств, – продолжал Васильевич. – С ними вам придётся тесно взаимодействовать.

В западной прессе за системой закрепилось название «мёртвая рука». Сколько не скрывай, а информация все равно просачивается. Игры профессионалов. Вы же понимаете. «Эшелон-1» допускает утечку информации, чтобы предупредить: «Осторожно, я вооружён». А «Эшелон-2», то есть мы, допускает утечку, чтобы знали все, чтобы «Эшелон-1» не сильно заигрался.

Как результат, по утверждению прессы стран Европы и Америки, система «Периметр» функционирует и готова нанести ответный удар.

После этих слов не выдержал начальник отдела «П». Не спросив разрешения, он гневно заявил:

– Чего ж она просачивается, если так официально заявлять?

– Да, но там тоже не дураки. Вы же не думаете, что они так вот и поверили, хоть и генералу. Они точно это знают, – ответил Жидков спокойно, не возмутившись, поняв неловкость ситуации, и продолжил: – Никто из непосвящённых и не знал бы о существовании у нас «Периметра», если бы один из его разработчиков не свалил бы в США, где и обменял сведения о системе на американский паспорт. В октябре 1993 года влиятельная газета The New York Times разразилась панической статьёй под заголовком «У России есть машина Судного дня». Другой из разработчиков «Периметра» признался, что не знает надёжного способа вывести систему из строя. Контрольно-командная система, её датчики и ракеты спроектированы для работы в условиях ядерного нападения.

– Он специально и «сбежал», – не успокаивался генерал.

Васильевич сделал вид, что не заметил, что его перебили, и продолжил рассказ:

– Запомните самое главное. В мирное время «Периметр» находится в спокойном состоянии, он «дремлет», не переставая, впрочем, анализировать поступающую информацию. При переводе в боевой режим или при получении сигнала тревоги запускается мониторинг сети датчиков для обнаружения признаков ядерных взрывов.

Не забудьте основу основ работы системы – перед запуском алгоритма ответного удара «Периметр» проверяет наличие четырёх условий. Во-первых, произошло ли ядерное нападение. Затем проверяется наличие связи с Генеральным штабом. Если связь есть, система отключается. Если Генштаб не отвечает, «Периметр» запрашивает «Казбек». Если молчат и там, искусственный интеллект передаёт право принятия решения любому человеку, находящемуся в командном бункере. И только после этого начинает действовать.

Для понятия сути наличествующей проблемы это всё. Добавлю, что не забывайте, какая мы организация, что здесь, в той системе, которую мы выбрали и которая выбрала нас, нет традиционного понятия «свой – чужой». Это накладывает определённые сложности, хотя везде нам «двери открыты», в том числе и у «вероятного противника». Кстати, у «вероятного противника», в НАТО, создание системы ядерного удара, действующей без команды человека, назвали аморальным.

В диалог снова, без спроса, включился Ивашов.