– Точно. Идём на крыльцо.

Шатен коротким щелчком пальцев направил окурок в зарытую цистерну. Они чуть ли не одновременно поднялись, поправили армейские ремни и подошли к крыльцу.

– Следующий! – зычно грянуло из-за дверей одноэтажного домика.

На лицах ожидающих отразился легкий симбиоз испуганной улыбки и страха.

– Кто? Кто? Следующий кто? Кто пойдет? – пронесся слабый шепот над головами столпившихся у крыльца курсантов.

Шатен еще раз оправил гимнастерку, ремень и открыл дверь внутрь помещения.

– Давай, Поручик! – коротко ткнул его в спину Граф.

– Нималов! Молоток! Давай! Ни пуха, ни пера! – опять пронеслось над головами курсантов вздохом облегчения…

– Товарищ подполковник, курсант Нималов для сдачи государственного экзамена на звание лейтенанта запаса вооруженных сил России прибыл, – доложил он, стоя перед столом экзаменатора.

– Бери билет и иди готовься.

Как они и договорились с Графом, Нималов сел за предпоследнюю парту, достал ручку, и склонился над заветными листами бумаги, каждый из которых украшала неизвестная ему доселе виза – борьба с «парашютами».

Зная старый наказ вождя пролетариата, они с Графом решили идти другим путём: все «шпоры» лежали сейчас в карманах Нималова. Размер каждой составлял не более девяти квадратных сантиметров, по карманам они были разложены в строгой последовательности и единственное, что нужно было сделать для успешной сдачи экзамена, это умело извлечь из нужного кармана необходимый лист.

Нималов начал работать. Через десять минут вошел Граф, доложил о прибытии – глупее процедуры не придумаешь: экзаменатор и без того знал каждого входящего в лицо, по фамилии и имени – и, выбрав билет, прошёл за последнюю парту.

Ещё через пару минут Нималов закончил подготовку и стал ждать информации от Графа. Тот почему-то не спешил.

– Курсант Снежин. Следующий Нималов, – объявил экзаменатор.

Ситуация приобретала непредвиденный оборот. Времени оставалось не более трёх-пяти минут. Граф молчал.

Нималов нарочно уронил линейку под парту и, будто бы устремившись на её поиски, нырнул под стол. Подобрав железную пластину, он постучал ею по щиколотке сидящего сзади. Граф недоуменно заглянул под стол.

– Ну и? – тупо улыбаясь снизу, спросил его Нималов.

– Чего? – не понял Граф.

– Тебе «шпора» нужна?

Граф внезапно посерьёзнел.

– Бля, Поручик, совсем забыл. Нужна, конечно. Действие комвзвода в обороне.

– Оружие? – пользуясь моментом, чтобы не проводить махинацию с закладкой «шпоры», спросил Нималов, но ответа получить не успел.

– Князев, – обращаясь к Графу, повысил голос экзаменатор. – У тебя там что, баба под столом в штанах копается?

– Нет, Нималов.

– Нималов в штанах копается? – рассмеялся подпол.

Нималов, ложно обвиненный в педерастии, смутившись, вылез из-под парты.

– У меня линейка упала, – оправдываясь, начал он.

Граф тем временем поднял руку для вопроса.

– Чего тебе? – обратил на него внимание подпол.

– К гранатомету для подготовки практического задания?

– Валяй.

Нималов извлёк нужную «шпору» и тоже поднял руку.

– А у тебя что?

– Аналогичный вопрос.

– Тебе уже пора идти отвечать.

– Две минуты, товарищ подполковник.

– Ладно, но только две, – «сдался» экзаменатор.

Получив согласие, Нималов направился к гранатомёту. «Шпора», сложенная вчетверо, была зажата между указательным и средним пальцами левой руки. Движением руки он ловко разместил спасительный для Графа лист в раструбе гранатомёта и повернулся к парте, на которой покоился модернизированный пулемет Калашникова.

– У тебя какое оружие? – посерьёзнел подполковник, почуяв неладное.

– ПКМ.

– А чего ты тогда между столами шляешься? Ищешь знакомые контуры?

Ситуация складывалась нелицеприятная. Не мог же Нималов сознаться, что не может отличить ПКМ от РПГ-7. Экзаменатор ждал. Граф тем временем подошел к гранатомету, незаметно завладел предназначенной «шпорой» и бросился на выручку подельника.

– Товарищ подполковник, – начал он, – это Нималов от обвинений в педерастии отойти не может. Вот и плутает…

Курсанты, находившиеся в кабинете, заржали конями. Экзаменатор, припомнив недавний казус Нималова, довольный, осклабился и инцидент, похоже, был исчерпан. Дождавшись, когда истекут обещанные две минуты, он низким басом известного генерала объявил: