Тарлайну, впрочем, было некогда думать о Дрогаре. Он повернулся к двери, чувствуя, что сил хватит разве что на одно заклинание.

Вулфрик уже не дёргался, оставил в покое магические путы и только шептал какие-то слова в поддержку своего обезумевшего сына. За дверью в один миг стало удивительно тихо, и от мыслей, что, возможно, полувампир уже доедал своих жертв, становилось дурно.

— Сделайте же что-то! — взмолился Лукиан. — У меня ничего не выходит!

Ди Руаз только покачал головой и приблизился к двери — настолько, насколько его пускало ограничивающее заклинание. В воздухе от магии буквально трещало, и она окутала его плотным туманом. Сквозь поволоку волшебства с трудом удавалось различить силуэт Альберто; было видно, что он вскинул руки, и губы его шевелились — шептал какие-то заклинания, не известные ни Тарлайну, ни Лукиану, ни даже вампиру, зачарованно смотревшему на мага.

Туман рассеивался, дверь так и не поддавалась. Тар убеждал себя, что сейчас магия Тильды рухнет — ведь она никогда не была настолько сильна! — но надежда его таяла с каждой секундой. Когда же руки Альберто задрожали, а он сам едва не рухнул на колени, с новой силой нахлынуло отчаянье.

— Я не могу, — пробормотал он. — Слишком… плотное волшебство. Мне надо…

Мужчина так и не договорил, гася заклинание. Он не казался истощённым, скорее выглядел так, будто бы достиг максимума своих возможностей и понял, что его напора не хватит.

— Не таким упрямым быть тебе надо, — раздалось за спиной. — И где ты посеял свой десяток боевых магов? Так трудно было прихватить их с собой?

Альберто, казалось, ни капельки не удивился, когда услышал её голос. Остальные просто не имели возможности возражать; Тар чувствовал в себе силы только на то, чтобы оставаться посторонним наблюдателем. Он знал многое о полуоборотнях — потому что мог много экспериментировать над собой, — но вот магия Тильды, основанная на каком-то удивительно прочном базисе, была ему неведома.

Даже поражаться не получалось. Тар просто безучастно наблюдал за тем, как девушка, говорившая мгновение назад, подошла к ди Руазу, и в полумраке наконец-то смог её узнать.

Нерисса, как обычно, избавилась при первой же возможности от раздражающей её формы и была в чём-то чёрном, вызывающем размытые, смутные воспоминания — только вот о ком? И почему, собственно говоря, простая студентка, даже если родовитая, смела в таком тоне разговаривать с могущественным магом, главой боевого отряда?

— Представь себе, он, — Альберто кивнул на Тарлайна, — не в силах протянуть десяток дураков, не умеющих открывать порталы самостоятельно.

— А где же твоя боевая пара? — ядовито уточнила Нерисса. — Где потерял?

— Моя боевая пара, — в голосе мужчины зазвенела сталь, — соизволила от меня сбежать невесть к кому! А этот невесть кто, оказывается, даже ни сном ни духом, почему она до сих пор там и не исправила чудовищную ошибку.

— Мог бы найти, — Нерисса сделала шаг к нему навстречу, — новую. У тебя была масса времени.

— Это ведь так легко! — хмыкнул он. — Ведь они валяются на дороге целыми десятками!

— Не знаю как на дороге, — девушка подошла к Альберто вплотную, — а вот в вашей постели, маркиз, мечтает поваляться едва ли не каждая, — она с такой злостью схватила его за руку, что, казалось, сейчас отдерёт её от мужчины. — Я делаю это в последний раз и только ради Бри, Берти, можешь себе ничего не придумывать, — она повернулась к двери, — и не стой столбом, как обычно.

Альберто сориентировался на удивление быстро. Вся ненависть, полыхавшая в его словах, в один миг куда-то пропала. Маркиз вновь стал сосредоточен, серьёзен, и его холодный взгляд, направленный на дверь, был готов прожечь дерево безо всякого волшебства.

Тарлайн даже почувствовал прилив сил; казалось, Альберто и Нерисса, державшиеся за руки с такой силой, словно пытались в хватке раздавить пальцы друг друга, излучали странную, но приятную, хорошо совместимую со всем вокруг энергию.

Они повторяли то самое заклинание, которое в прошлый раз читал ди Руаз. Голос Нериссы звучал несколько истерично, словно она вот-вот должна была сорваться на крик, Альберто, напротив, говорил мягче, но теперь отчётливо было слышно каждое слово. И стена, так крепко державшаяся прежде, теперь пошла трещинами, рассыпаясь на кусочки.

Нетронутой оставалась только дверь. А вот камни Змеиного Замка, осыпались пылью под ноги. Было душно, становилось трудно дышать, и магия Тильды, сконцентрировавшаяся только вокруг входа, теперь собиралась в один тугой узел. Чувствовалось, что вот-вот она взорвётся и обрушится на всё вокруг, но заклинание, сплетённое из силы Нериссы и Альберто, держало крепко.

Откуда в адептке-первокурснице взялось столько магии, не говоря уже о знаниях — это было другим вопросом. Они набрали абы кого и теперь пожинали свои плоды: почему рядом с эльфийкой-менестрелем и человечкой, разбирающейся в крови лучше любого вампира, не может быть могущественная волшебница?