Таким образом, с середины XVI в. появилась обязанность служить, вследствие чего, между дворянами и боярами исчезло всякое принципиальное различие. С этого времени дети боярские также называются дворянами, а когда оба эти термина встречаются рядом, то дворяне нередко ставятся выше детей боярских.

До середины XVI в. условное распределение служб между отдельными лицами на Руси осуществлялось на основании местничества – в зависимости от степени родовитости. Местничество ведет свое начало с того времени, когда главные военные и административные назначения при дворе московского князя начали распределяться между удельными князьями и их боярами, собравшимися в Москве и отличавшимися друг от друга по степени родовитости. С другой стороны, местничество иногда ставится в связь с семейными застольными обычаями (то есть, когда более родовитые во время застолий занимают места ближе к князю).

Споры, возникавшие между отдельными лицами служилого сословия при распределении мест, носили название местнических споров. Родовитость, игравшая здесь главную роль, определялась отечеством, то есть унаследованным от предков отношением по службе данного лица как к родичам, так и к членам других фамилий. В первом случае (при споре между родичами) отечество определялось на основании «родословца» (поколенной росписи), причем требовалось, чтобы генеалогическое расстояние между двумя лицами строго соответствовало иерархическому расстоянию между предлагаемыми им должностями. Если младшему родичу предлагалось сравнительно место выше того, которое он мог занимать по своему генеалогическому положению, то старший, назначаемый одновременно с ним, «терпел поруху своей чести»; при назначении старшего на должность дальше, чем следовало бы отстоящую от должности младшего, этот последний «нес потерку».

Более запутанными были счеты между лицами различных родов. В таких случаях прибегали, кроме родословца, к разрядным книгам и выбирали такой прецедент, когда представители тех же родов также служили вместе. Если генеалогическое расстояние спорящих от данных их предков было одинаково, то они могли занимать должности, отстоящие друг от друга на столько же ступеней, насколько отстояли должности предков, не боясь понести порухи или потерки. Терпевший поруху или несший потерку бил великому князю (или государю) челом «о бесчестии» и «местничался» со своим будущим сослуживцем. Право местничания имело некоторые ограничения. Так, опала государя лишала возможности местничаться, вследствие чего в спорах о местах нельзя было ссылаться на те прецеденты, когда противник, будучи в опале, занимал должность ниже той, какая подобала ему по его родовитости. После снятия опалы можно было бить челом о нарушениях родовой чести.

Первым бороться с местничеством начал Иоанн Грозный, однако, окончательно преодолеть его получилось только в конце XVII в., при царе Федоре Алексеевиче.

В 1681 г., выборные от служилого сословия, созванные «для устроения и управления ратного дела», высказались за уничтожение местничества, а в следующем, 1682 г., состоялось и Соборное решение об уничтожении местничества. Книги, в которых записывались местнические дела, были сожжены, и было приказано «отныне всем быть без мест». Для памяти потомства знатные роды были внесены в особые родословные книги. Проникновение в ряды старых боярских родов нового неродовитого дворянства – главная причина того, что так легко удалось упразднить местничество.

Нам известно две основные формы обеспечения служивых людей в допетровской Руси: кормления и поместная система.

Кормления – это способ содержания должностных лиц, под которым понималось пользование доходами от управления тем или другим городом или волостью. Поначалу служащие получали от местного населения все необходимое для пропитания как их самих, так и их слуг и даже лошадей. Это был так называемый «корм в натуре». Кормлениями пользовались высшие служилые люди (бояре). Дворяне кормлениями не пользовались, так как жили непосредственно при дворе князя и, следовательно, от него и «кормились».

Сначала размер корма определялся или на каждый день, или на неделю, количественно и качественно, или же потребностями человека. Следы таких порядков сохранила пространная «Русская Правда», определяющая размеры корма вирнику с отроком по 2 куры на день, а в среду и пятницу – по сыру, по 7 хлебов в неделю, пшена и гороха – по 7 уборков, соли – 7 голважен и 7 ведер солода. В других случаях в том же источнике определено: «а хлеба и пшена поскольку могут ясти», или «что черево возмет», или в еще более общих выражениях: «а корму им имати себе и конем довольно». С древнейшего времени такой корм уплачивался населением как повинность, независимо от того, голоден судья или нет. Сытый судья в корме натурой уже не нуждался, отсюда – переложение натуральной повинности на деньги.

С XIV в. появились уставные грамоты наместничьего управления, которые выдавались на имя населения данного административного округа и содержали в себе подробное исчисление различных видов корма, судебных пошлин и иных поборов, свыше которых наместники и волостели со своими ключниками не имели права взимать с населения. Одновременно с этим определен был и порядок судебной ответственности кормленщиков по жалобам населения. Тем не менее, кормления продолжали оставаться одним из главнейших средств содержания служилых людей.

В ввозных, или послушных, грамотах, адресованных к населению по случаю назначения наместников или волостелей, указывалось, что жители должны чтить и слушать наместников, а наместники будут их ведать, судить, и взимать доход по наказному списку. В указе об уничтожении кормлений права и обязанности кормленщиков формулированы следующим образом: «по сие время князи, бояре и дети боярские сидели по кормлениям по городам и по волостем, для расправы людем и всякого землям устроения и себе от служеб для покоя и прокормления». Обязанности по отношению к местному населению сводились исключительно к суду уголовному и гражданскому, которому подлежали все классы населения.