а пятый — за день до речи в суде,

шестой — по дороге платить за газ…

Никто не знает, когда и где —

лишь тот, кто бабки взял под заказ.

(день ВДВ)

Гуляй, купайся, десантура,

в фонтанах праздничной Москвы —

от Пляс-Пигаль до Порт-Артура

известны подвигами вы.

И помнят геи на Таити

и трансвеститы на Бали

непредсказуемость соитий

и огребные звездюли.

Вперёд, вперёд и прочь с дороги

и узкоглазый, и семит —

вы мускулисты, словно боги,

непобедимы, словно СПИД.

На площадях, в аллеях Парка

вас ждут, упруги и туги,

подруги, о которых жарко

мечтают внешние враги.

Но посягнувший будет ранен

не понарошку, а всерьёз.

Дрожи, заморский лютеранин

и тыщеглавый китаёз!

Деды когда-то побеждали,

и вам давно уже пора

уйти в намеченные дали...

Ура, десантники, ура!

(в кольце врагов)

Мои соседи — конченые мрази,

у них какой-то неуёмный зуд —

пытаются пробить меня по базе,

не попадал ли раньше я под суд,

Не лапал ли липучих малолеток,

не бычил ли на сбыче наркоты —

прессуют, в общем, суки, так и этак.

И родственники те ещё скоты —

Уж я их и кормил до пробки в горле,

и ставил им отборный самогон,

а после оказалось — ложки спёрли

и накатали жалобу в ООН.

Коллеги тоже подлые иуды —

завалят план, а валят на меня,

начальству лижут зад, живут на ссуды —

везде засада, подлость и грызня,

И если дело вдруг дойдёт до драки —

то у меня такое на уме!!!

что я один останусь в белом фраке,

а вы по горло будете в дерьме.

(бравада)

А перед дракой как кричал!

— Да я таких, как ты, кончал!

Да я дзюдо и тайквондо!

И знаю главных от и до!

Да на кого ты гонишь шлак?

Да ты никто и звать никак...

Но оказался трус и слаб —

подставил чад своих и баб,

никто на помощь не возник...

И после драки как-то сник,

ушёл в леса и одичал...

А перед дракой как кричал!

(последнее слово)

Под пытками расскажешь что угодно,

и вот вам убедительный пример:

вчера ругал я власти принародно,

клеймил, крича, пороки высших сфер,

Что всё украли жулики и воры,

и что страна несётся не туда,

и вместо дел сплошные разговоры,

и дорожают вещи и еда.

И наезжал истошно на Госдуму,

в которой то обида, то запрет,

а кто заплатит кругленькую сумму —

тому, наоборот, запретов нет.

Короче, выступал я негативно,

но как же быть, товарищ прокурор,

когда тебя пытают суггестивно,

когда повсюду мозговой террор?

Когда к глазам подносят зомбоящик,

а там Содом, Помпея и Донбасс!

И больно жмут внутри на важный хрящик,

и в пах попсой, и сериалом в глаз?

Под пытками расскажешь что угодно,

и признаюсь — вчера фигню я нёс.

У нас тут как нигде уже свободно,

и так задорно, что порой до слёз…

(лазутчик)

Я этот план вынашивал сто лет,

всё просчитал до грамма и микрона —

кинжал, граната, яды, пистолет...

И вот стою один напротив трона.

Ну, наконец мы встретились, тиран.

Смотри, как я искусен и опасен!

Я не один из стада, не баран,

и про мораль я знаю не из басен.

Я, если что, в любой пролезу лаз,

и кровь пущу и льву, и голубице.

Теперь, когда я показал свой класс,

возьми меня в какие-нибудь вице-.

(былинное)

Какая радость у холопа

субботней порки опосля,

когда истерзанная жопа

красней и жиже киселя?

Втирать соседям по полатям,

что наш-то барин не суров,

что мы ещё немного платим —

спасибо, есть жратва и кров!

А за морями людоедством

грешат иные господа,

и там бы был вапще звездец вам,