Они снова умолкли, потому что на Раоку внезапно навалилась сонливость. Возможно, дело было в недостатке сна или очень обильной, даже для её нечеловеческой природы, кровопотере, но привкус знакомой магии не давал обмануться — Ис был особенно хорош в разного рода "колыбельных". Криво улыбнувшись, фейри, тем не менее, позволила себе откинуться на стенку магической сферы, уплывая в вязкий, тяжелый сон. Последнее, что она успела почувствовать — осторожные руки, касающиеся лица. Потом была блаженная пустота.

Приходить в себя непонятно где — это была уже почти традиция. Серьёзно, Раоке стоило бы привыкнуть и относиться к таким вещам, как к ежедневной рутине. Тем более что душу наполняло какое-то чрезмерное — неестественное — спокойствие, оттесняющее тревоги и переживания, естественные для такой ситуации, на задний план. Это чем же таким, интересно, её накачали…

— Ты в безопасности, — негромко сказал знакомый голос рядом, — Нет нужды притворяться спящей.

Раока села тут же, да так, что аж голова закружилась, и во все глаза уставилась на Гора — совершенно точно живого. Да, он исхудал и осунулся, но эта чуть кривоватая улыбка и мягкий блеск жёлтых глаз говорили сами за себя. На неё обрушилось облегчение — несмотря ни на что, она до последнего сомневалась, но теперь, глядя в эти глаза, убедилась в двух вещах: все получилось и оно того стоило.

— Как ты? — спросил оборотень, — Над тобой колдовали лучшие лекари Предгорья, но и досталось тебе сильнее, чем обычно, даже тот случай с царевной-лебедью ни в какое сравнение не идёт. Клинок того мальчишки был пропитан чем-то крайне пагубным, даже нейтрализатор ядов Джейса справился не до конца.

Раока дёрнула головой, отгоняя воспоминания о лорде Шипе Розы — не сейчас. Возможно, вообще никогда.

— Я в порядке, — сказала она, — Только какая-то слишком уж… успокоенная, чтобы не сказать погрубее. Чувство, будто не спала неделю, а потом выкурила какой-нибудь забористой дури, отполировав пыльцовой настойкой.

Гор вздохнул.

— Я предупреждал, что не стоит сильно усердствовать с успокоительным. Но меня тут слушать никто не хотел, а кусать почтенных лекарей за задницы как-то ну совсем уж несолидно — по крайней мере, пока они пытаются тебе помочь. У них и так была сложная атмосфера — приходилось работать под присмотром Иса и Джейса с его новым домашним любимцем. Так что, ребята и так проявили поразительное мужество, можно сказать — в такой обстановке у любого могла бы проявиться преждевременная седина.

Раока фыркнула и снова откинулась на поразительно мягкую кровать.

— У Джейса новый любимец? Кто на этот раз?

— Я даже затрудняюсь ответить, — сказал Гор, — Это лучше один раз увидеть, чем что раз описать, но мне кажется, тебе должно понравиться.

Фейри улыбнулась.

— Ну, заинтриговал. Навестим наш великий мозг?

Волк слегка смутился.

— Знаешь, с этим могут быть некоторые проблемы.

До затуманенного лекарствами мозга Раоки дошла, наконец, простая истина. Она внимательно осмотрела обстановку, замечая на этот раз все или почти все.

— Гор, я вот прямо стесняюсь спросить — нас что, арестовали? Что мы делаем здесь?

На лице оборотня возникло то самое специальное смущенное выражение, которое очень часто посещало его в разгар официальных приёмов или особенно забористых светских мероприятий, где все лгали всем обо всем. Если попытаться расшифровать этот мимический выверт, получилось бы что-то вроде: "Я не знаю, что вам ответить и надо ли вообще отвечать, и вообще не хочу быть здесь, но приходится".

— Нас не арестовали, — порадовал оборотень первым делом, — Но тут понимаешь какое дело… Если верить Ису, мы тут теперь будем жить.

— …?

— По крайней мере, некоторое время.

— …?

— Ну, не смотри на меня так. Кушать хочешь?

Раока ещё раз оглядела одну из самых глубоко расположенных и охраняемых темниц, о существовании которой и знал-то не каждый — как-никак, одна из самых дурно пахнущих страниц истории Предгорья. В своё время тут провёл треть своей жизни Иди Золотой, законный наследник княжеского титула, который был слишком невыгоден для многих, чтобы править — вот и был заточен здесь, в богатой обстановке, но вдалеке от неба, где стены слишком узки, чтобы превратиться. В итоге этот мальчишка и начал Клановую Войну, когда вырос. И можно ли его за это винить?

А темница была роскошной, с этим не поспорить. Кэ Золотой, так и не осмелившийся ни убить двоюродного брата, ни отпустить его, оборудовал потрясающие помещения — богато обставленные, идеально защищенные буквально ото всего, уютные. Одна проблема — тюрьмой они от этого быть не перестали.

— Гор, — вздохнула фейри, — Не хочешь объяснить, что на него нашло? Чем мы ухитрились настолько провиниться?

Оборотень хмыкнул и устроил на невысоком прикроватном столике поднос с просто поражающим количеством одуряюще пахнущей еды.