Именно этого вопроса Актеон и ждал, и боялся. Потому что он уже знал ответ на него.

– Да, у меня появились сомнения, но… – он не знал, что сказать дальше.

– Вы не первый, кто сомневается в вере, – слова отца Курта несколько обескуражили Актеона. – Это нормально. Раз сомневаетесь, значит, думаете.

– Да, но это несовместимо с саном священника, – возразил молодой человек. – Мы обязаны быть тверды в вере!

Он поднялся со стула и зашагал по комнате из угла в угол.

– Я всегда верил в Бога, – Актеон снова сел, – Разговоры со старым священником в детстве. Позже – учёба в католическом университете. Всё это дало мне уверенность в моей вере. Да, я видел, что люди не совершенны. Но думал, что мне дано исправить это. Только позже я увидел, сколько вокруг лжи и лицемерия. Я тщательно работал над проповедями, хотел донести слово Божие до сердец прихожан. Но мои слова говорились в пустоту. Вера не делала людей лучше! И главное, что я сам принимал в этом участие, значит, и во мне столько же лжи и лицемерия.

Отец Курт молчал и внимательно слушал молодого священника.

– Хочу понять истину, – просто сказал Актеон и пристально посмотрел в глаза отцу Курту.

Отцу Курту понравилась искренность Актеона:

– Но ведь чтобы найти истину не обязательно лететь за тысячи километров.

– Здесь, в Африке, как утверждают учёные, истоки человечества, – ответил Актеон, думаю, что ответы на мои вопросы именно здесь.

– А как же библейская версия происхождения человека? – улыбнулся отец Курт.

Актеон смутился. Он вдруг осознал нелогичность своей фразы – священник решает проверить выводы учёных о месте зарождения человечества. Получается, что он не верит в Божественное происхождение первых людей Адама и Евы, описанное в Библии.

Отец Курт встал, разлил ароматный напиток по кружкам, одну подал Актеону:

– Осмотритесь, молодой человек. Вам не надо никуда торопиться. Живите здесь столько, сколько вам захочется. Если понравится, оставайтесь. Если не понравится… вы вольны в своём выборе, сами решите, что делать дальше.

– Благодарю вас, отец Курт, – Актеон был признателен священнику за его слова.

– Обживайтесь! И если вам интересно, жду вас завтра вечером на чашку чая. Я с удовольствием поделюсь с вами некоторыми версиями относительно происхождения человека.

– Очень интересно! – воскликнул Актеон.

– Тогда до завтра, – сказал отец Курт. – И спокойной ночи!

– Спокойной ночи! – Актеон чуть заметно кивнул и вышел из комнаты.

С этой первой беседы у двух священников появилась традиция – совместное чаепитие после долгого, напряжённого дня, когда у отца Курта было время и когда он был в миссии.

В миссии был строгий порядок. Каждый знал, что ему делать. Никто никого не принуждал к работе, но все были при деле. Многолетний труд отца Курта не пропал даром.

– Дисциплина – это свобода, – как-то сказал он Актеону, когда тот выразил своё восхищение порядком в миссии. – Не помню, кто из великих это сказал, но эти слова подтверждены годами кропотливого анализа и наблюдений. Я, как рачительная хозяйка, у которой всё разложено по полочкам, не трачу время на поиски нужной вещи. Когда у тебя всё расписано по часам, а то и по минутам, то остаётся много свободного времени, которое можно потратить с пользой.

Само поселение располагалось на берегу небольшой речушки, плотина на которой питала ветряную мельницу. Стационарная электростанция и солнечные батареи с лихвой обеспечивали миссию электричеством.

Актеон был поражён тем фактом, что миссия была полностью на собственном обеспечении и ни в чём не нуждалась. Люди работали на плантациях кофе, чая, бананов, бобовых и картофеля. Плодородные почвы, климат и оросительная система давали возможность снимать по несколько урожаев в год. Хорошие пастбища позволяли держать достаточное количество скота, что тоже давало неплохой доход от продажи мяса и выделанных шкур. Ватусси, или «инсанга» – порода крупного рогатого скота – имела интересную особенность: очень длинные рога, пронизанные системой кровеносных сосудов, которые являлись своеобразным терморегулятором при жаре.

Люди в миссии были счастливы. И Актеон видел это. Здесь мирно сосуществовали несколько племён – хуту, местные земледельцы, которых было большинство, и тутси – скотоводы-воины. Встречались также пигмеи из племени тва, выбравшие оседлую жизнь. Они промышляли охотой и собирательством плодов и кореньев. Их рост не превышал 140 см. Вся эта разномастная паства дружно уживалась на одной территории – по крайней мере, так казалось на первый взгляд.

Хижина, которую все называли церковью, даже в дни больших праздников была полупустой, хотя тутси и хуту изредка посещали церковь. А пигмеи племени тва, хоть и были обращены в католичество, продолжали чтить лесной дух, который, по их мнению, помогал или не помогал им в охоте. Это зависело от подношений местному колдуну, жившему отшельником в землянке в нескольких километрах от миссии. Но отец Курт относился к этому с пониманием.

Несколько дней Актеон слонялся по посёлку, не зная, чем заняться. У каждого из миссионеров были свои обязанности. Жизнь текла спокойно и размеренно.

Больным помогала медсестра-миссионерка. Но это были единичные случаи, что удивляло Актеона. Со временем он предположил, что всему причина – здоровый образ жизни.

Учитель-волонтёр обучал детей грамоте в местной школе. Ему помогали старшие ученики, которые уже умели читать и писать.

Основной проблемой, с которой жители миссии сталкивались каждый день, были шики – свиные блохи, которые обитали в пыли или в земле. Так как аборигены категорически отказывались надевать обувь, продолжая ходить босиком, шики не просто кусали их за ноги. Свиные блохи заползали под ногти, вызывая болезненные нагноения размером с горошину. Даже после извлечения шика из ноги, ранка долго заживала, оставляя на коже неглубокую ямку. Актеона сразу предупредили, чтобы он был осторожен. И в первое время молодой человек не снимал сандалий даже во время купания…