У родителей Актеона было общее увлечение – альпинизм. Отец всегда держал себя в отличной физической форме, занимаясь гимнастикой и бегом, и уже в зрелом возрасте имел атлетически сложенную фигуру и бодрый дух. Родители брали сына с собой, когда отправлялись за границу. И он с детства впитал в себя красоту гор и свежий воздух альпийских лугов.

– В здоровом теле – здоровый дух! – любил повторять отец. Выросший на философии Древней Греции, он привил мальчику любовь к родной стране.

– Ты посмотри, как прекрасны их тела! – восхищался он древнегреческими скульптурами, найденными во время раскопок. – Но запомни, сынок, – отец внимательно посмотрел на Актеона, – даже самое совершенное тело надо поддерживать красотой ума. Потому что ещё Платон сказал, развитое тело с неразвитым умом так же уродливо выглядит, как и развитый ум в неразвитом теле. В человеке всё должны быть гармонично, – отец присел на корточки. – Поэтому никогда не позволяй себе лениться. Совершенствуй тело и стремись к высотам познания.

Шло время. Актеон учился в школе, заводил друзей, дрался на переменах, лазил по деревьям и дёргал девчонок за косы.

Однажды родители сказали, что едут в Гималаи, покорять новые высоты. Путешествие было опасным, и родители отправили сына к тётке, двоюродной сестре отца, которая жила в Италии.

Своих детей у неё не было, а муж давно умер. Она, в отличие от брата, исповедовавшего православие, была рьяной католичкой. Женщина приняла мальчика без особого энтузиазма. Отречение отца Актеона от сана ради молоденькой девушки стало для неё сильным потрясением. И идею поехать в Тибет она также восприняла крайне отрицательно.

Не прошло и месяца, как пришла весть о том, что родители Актеона погибли в горах. Так в один день Актеон стал сиротой. Ему было 12 лет.

Для мальчика известие о смерти родителей стало ударом. Он перестал есть, разговаривать и категорически отказывался идти в школу.

Перепробовав всевозможные способы увещевания, тётя отвела Актеона в католическую церковь и попросила помощи у местного священника – пожилого мужчины, принявшего приход полвека назад.

С этого момента старый священник заменил Актеону отца. Старик и мальчик вели беседы, такие же долгие, как когда-то разговоры с отцом, и находили ответы на все вопросы, мучившие юного Актеона.

От его пытливого ума ничто не могло ускользнуть. Он видел, что взрослые люди часто лгут друг другу, насмехаются над простаками, женщины обманывают мужчин, а мужчины – женщин, богатые – бедных, а бедные – богатых… И все думают только о своей выгоде.

Актеона всегда волновал вопрос: если лгать и обманывать нельзя, то почему люди делают это?

– Человек слаб, – говорил в таких случаях старый священник, – и надо терпеливо относиться к людям.

– Но почему они не ведут себя так, как заповедано? – искренность Актеона подкупала его наставника.

– Потому что человек – вместилище грехов, – встрял в разговор младший дьякон, чистивший в этот момент подсвечники от воска, накапавшего со свечей.

Он отличался уродливой внешностью и сварливым характером.

– Зачем ты так? – обратился священник к нему. – Не все люди грешны, – он посмотрел на Актеона и ласково потрепал его непослушные волосы. – Дети рождаются безгрешными…

– Ага, безгрешными! – дьякон оторвался от своей работы, повернулся к старику лицом и встал, подперев руками бока. – А как же первородный грех? – противным фальцетом произнёс он.

Старый священник посмотрел на дьякона и сказал:

– Да, если следовать нашей вере, дети рождаются в первородном грехе.

– А! Значит, вы со мной согласны, святой отец? – ехидно сощурив маленькие глазки, спросил дьякон.

– Но я уверен, что в грехе рождаются только те дети, что были зачаты без любви, – парировал священник.

Дьякон не ожидал такого поворота и не знал, что ответить. Он с угрюмым видом отвернулся и продолжил чистить подсвечники.

Актеон, видя, что взрослые замолчали, улучил минутку и снова обратился к своему наставнику.

– А дети все рождаются злыми, как он? – Актеон кивнул в сторону дьякона.

Воцарилось неловкое молчание. Старый священник молчал, подыскивая правильные слова, чтобы деликатнее сформулировать ответ.

– Ах ты, паршивец! – взвизгнул дьякон и замахнулся тряпкой, которой натирал подсвечники.

– Оставь нас! – строго сказал старик, обращаясь к нему. – Я хочу серьёзно поговорить с Актеоном.

– Всё разговоры с ним разговариваете! А ему поможет только одно средство – хорошая порка! – с этими словами дьякон вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Священник удобнее расположился на деревянном кресле, поставил локти на подлокотники, сложил ладони домиком и ласково посмотрел на Актеона.

– Сынок, – начал он, – я понимаю, что ты ещё мал, и многого не понимаешь. Но нельзя неуважительно разговаривать со взрослыми…

– А почему он… – перебил священника Актеон.

Старик приложил палец к губам мальчика.

– Тсс! – продолжил он. – А ещё старших нельзя перебивать. Ты меня понял?

Актеон кивнул.

– А почему нельзя сказать человеку, что он – злой? И тётя моя – тоже злая! Она не любит меня! – выпалил Актеон. – Если мои родители были бы живы, они любили бы меня… – на глаза Актеона навернулись слёзы.