Андрей бросил на меня какой-то странный взгляд, помолчал секунду, а потом сказал:

– Это вряд ли. Не может же он слушать ваши разговоры с другого конца Москвы. И не может целый день сидеть у прослушающего устройства: у него других дел сейчас по горло. Должен сказать, детективные сюжеты у вас рождаются с просто невероятной легкостью.

– Работа такая, - вздохнула я.

Между прочим, на завтрашней работе можно поставить большой и красивый крест. Да и на послезавтрашней тоже. После похорон и поминок много не наработаешь. Понимаю, такие мои рассуждения могут показаться циничными: подруга погибла, а я думаю не только о ней, но и о листах и норме. Так-то оно так, но и Валерий, как выяснилось, умер не своей смертью. Только меня по этому поводу никто на содержание не возьмет и компенсацию за моральный ущерб платить не будет. Это раньше платили зарплату вне зависимости от того, работаешь ты или нет. Теперь времена другие, более жесткие, я бы сказала. А раз так... "Если не можешь изменить ситуацию - измени свое отношение к ней", - учил меня в свое время Валерий. Пригодились его уроки, вот уж не думала.

Я машинально мыла посуду после того, что с большой натяжкой можно было назвать ужином, и думала о том, что если вся эта история каким-то невероятным образом благополучно разрешится, то нужно будет начинать жизнь заново. Перестать смотреть на эту квартиру как на тюремную камеру и попытаться превратить ее в нормальное жилье. Если вдуматься, этим давным-давно надо было заняться. В стенах такого роскошного кастрюльного цвета, как на этой кухне, хроническую депрессию можно заработать без всяких усилий. Веселенький розовый линолеум, который давным-давно стал серо-буро-малиновым прекрасно сочетается с зелено-коричневыми обоями. Из окон дует, из-под входной двери тянет, раковина в ванной залеплена, кажется, пластилином - чтобы не протекала...

О чем я думала, когда соглашалась на это убожество? Почему, дура несчастная, не посоветовалась с бывшим мужем, отцом моего ребенка? В конце концов эта квартира достанется сыну, так что его отец был кровно заинтересован в том, чтобы она была как можно лучше. Да и мне самой сорока еще нет, рановато я себя похоронила. Решено: займусь ремонтом, буду при деле, некогда будет всякой ерундой голову забивать. А с Володькой после похорон постараюсь больше не встречаться, поберегу нервы. Если будет нестерпимо скучно - помирюсь с Масиком...

Я почувствовала, что в кухне уже не одна и резко обернулась. Действительно, Андрей стоял в дверях и смотрел на меня. Расшифровать выражение его лица мне не удалось, поэтому я спросила в лоб:

– Что-нибудь еще случилось?

– Не знаю, - медленно ответил он.
– Дело в том, что ваши сонаследники вчера убыли за границу. Ни с того, ни с сего и на неопределенный срок, благо средства, по-видимому, позволяют.

– А почему такой минор?

– Потому, что произошла утечка информации. Кто-то их предупредил, потому что в подобные совпадения на ровном месте я лично не верю. Человек, которому я звонил, по моей просьбе второй день занимается этим семейством. А когда решил лично побеседовать - поезд ушел. От кого они могли что-то узнать, как вы думаете?

Мне и думать было не надо: от Нины. А ее предупредила я. Лично. Кому от этого стало лучше, спрашивается?

Мои переживания достаточно ясно отразились на лице и Андрей немного смягчился:

– Наташа, я вас прошу, будьте сдержаннее. Я искренне хочу вам помочь, а вы не только мне - самой себе мешаете. Дайте, что ли слово, что ни с кем не будете обсуждать ни капсулу, ни пожар.

– Честное слово, ни с кем не буду, - быстро сказала я.
– Только с Галкой.

Андрей возвел глаза к потолку и вздохнул. Достаточно красноречиво. И я тут же вспомнила, как в значительно менее рискованных ситуациях Валерий так же рассматривал потолок, а потом с грустным вздохом констатировал:

– Худшего врага, чем ты сама, малыш, у тебя нет.

Ей-богу, самоубьюсь. Тогда у меня одним врагом уж точно станет меньше.

Глава десятая. Безутешный вдовец.

Просто задумано - с блеском исполнено. Этот придурок до последней минуты ни о чем не догадывался. Позвали на ночь глядя на безлюдную набережную - поволокся как миленький. И от дармовой выпивки не отказался, наоборот, выхлебал чуть ли не всю фляжку бренди. И послушно нагнулся над парапетом, когда услышал:

– Посмотрите, что это там плавает?

Может быть, и успел вскрикнуть, да как раз в этот момент по метромосту прогрохотал поезд метро, а потом сразу - встречный состав. Тело наполовину оказалось в воде: ему сверху было не очень видно, головой или ногами, да какая, в конце концов разница? А он повернулся и пошел к метро, где и в этот поздний час было еще полно народа. Конечно, соблазнительно было приехать на машине и уехать на ней же, но сколько раз он читал о том, что кто-нибудь замечал "тачку" неподалеку от места преступления. Можно было взять такси, благо они снова появились, или поймать левака, но опять-таки появляются ненужные свидетели. А в метро никто ни на кого не смотрит.

Алиби ему было не нужно, потому что никто теперь не мог связать погибшего с ним. Половина дела сделана, теперь с чистой совестью можно было заниматься второй половиной. Если повезет, послезавтра все его страхи окажутся позади. То есть теперь уже завтра. Потом он купит путевку и уедет отдыхать. А потом начнет готовиться к новой жизни.

Он не просто заслужил новую жизнь, он ее добросовестно заработал. И пора остановиться, потому что попадаются именно те, кто не умеет во время поставить точку.