Я решила не мучить маму и тут же перезвонила.

— Тая, что это за деньги? Где ты? Где Слава?

— Мама, на твои вопросы я отвечу позже, — ответила я глухо, остро ощущая пронзительный взгляд Суворова. — Ты не переживай. Послушай внимательно и сделай, как я говорю. Бери всё самое необходимое и уезжай из города. Помнишь, как ты мечтала жить на юге, чтобы всегда грело солнце, а до моря было рукой подать? Что тебя теперь останавливает? Езжай и устраивайся на новом месте, а потом я приеду к тебе.

— Потом? Юг? Тая, дочка, я ничего не понимаю.

— А ты просто не думай, сделай, как я прошу. Я же смогла вытащить тебя из лап правосудия, а теперь устраиваю нашу дальнейшую жизнь. Раньше ты заботилась обо мне. Настала моя очередь. Но просто тебе надо сейчас спрятаться и не волноваться за меня. Я не пропаду. Не такой я и несмышленыш, — сказала с горьким смешком, едва вслушиваясь в причитания матери на другом конце линии.

Она не унималась, но всё же мне удалось ее убедить.

Но только я успела завершить тяжелый разговор, как начал надрываться смартфон Суворова.

Брать трубку он явно не хотел, чем-то его не устраивал абонент, по всей видимости. Но со смиренным вздохом он ответил и долго слушал кого-то истерически кричавшего ему в ухо. Потом, коротко попрощавшись и пообещав срочно приехать, повернулся ко мне с побелевшим лицом.

— Придется заехать в одно место. Ты со мной.

— Возражения не принимаются? — спросила я с саркастичной улыбкой на губах, но Суворов лишь кинул на меня полный непонимания взгляд, словно не вникал в сказанное, а потерялся в своих мыслях. Потом вцепился побелевшими пальцами в руль и дальше смотрел только на дорогу. Машина полетела по темному мертвому шоссе вдоль двух полос тонкоствольных деревьев.

Меня не покидало ощущение нереальности. Словно мы одни на белом свете. Вроде и рядом, но бесконечно далеки друг от друга. Но всё же я невольно чувствовала некую связь между нами. Ни с одним человеком в мире я не ощущала ничего подобного. Да, Максим обидел меня, смертельно унизил, сломал и растоптал, но почему-то я не могла не реагировать на каждый его жест, всматриваться в лицо, читать выражение его глаз. Меня влекло к нему на странном подсознательном уровне, и здесь не было места разуму. Здесь властвовали эмоции разбуженной женщины. Разбуженной именно им, и никем другим.

Вот только что с этим делать, я не представляла. Но тело почему-то наполнялось живой энергией, я словно обретала нечто новое и неизведанное. Какую-то запредельную силу, которой раньше не ощущала. Прежде я бы тряслась от страха, не в состоянии справиться с эмоциями, но случившееся в отеле что-то во мне пробудило. Вспыхнуло осознание того, что я достигла предельной точки кипения и больше ни за что и никому не позволю себя унизить, использовать, топтать. Не позволю играться мною.

Этот мужчина рядом — он не какой-то зверь или монстр, которого следует бояться. Сейчас он волновался за близкого человека и потерял весь запал, направленный на меня. Забыл обо всем и сосредоточился на своих мыслях. А ранее он так заботился о маленькой крестнице. Он переживал за свою мать. Он не бездушная машина, он всего лишь человек. Да, жестокий. Властный. Уверенный в своей правоте и желающий заставить меня совершать чудовищные поступки.

Но у него ничего не выйдет. Я лучше убью себя, чем стану его безвольной марионеткой. Теперь я буду действовать на пределе сил и возможностей, рассчитывая только на себя. Обману его, сбегу, оставлю ни с чем — но не выполню желания.

Выкристаллизовавшееся решение привело меня в равновесие. По идее, я должна бы сейчас растекаться лужицей и рыдать в нервическом припадке. Но на это не было времени, я просто не имела права на лишние эмоции.

Иначе снова засосет трясина и утянет на дно, где только тьма и погибель. А я хочу жить. Несмотря на все случившееся. Хочу жить и быть счастливой. И что есть для меня это счастье — подумаю потом.

В данный момент важно не упустить ни единого шанса сбежать от Суворова. Он так взволнован и рассеян, что едва ли смотрит в мою сторону, потерянный в своих мыслях и переживаниях.

Идею выскочить из машины наружу я сразу отбросила — разбиваться насмерть или калечиться совершенно не входило в мои планы.

А вот когда мы приедем на место назначения… Ну, не привяжет же он меня к сидению в самом деле. Если запрет в машине, всё равно выберусь.

И я не ошиблась. Когда мы остановились возле темного высокого забора и услышали громоподобный лай собаки и громыханье цепи, на которую она была привязана, Суворов молча выскочил из машины и кинулся к воротам. Как я поняла, он привез меня за город, на свою дачу. Кто-то встретил его, открыл небольшую калитку, но в темноте я ничего не разглядела.

И, если честно, меня мало интересовало, куда прикатил этот тип и зачем. Его проблемы волновали гораздо меньше, чем свои. Но пока он с ними разбирается, я могу использовать шанс и сбежать.

Но стоило мне дернуть за ручку и выбраться из салона, как позади засверкала мигалками приближающаяся карета скорой помощи. Опешив от неожиданности и колючей прохлады, обняла себя за плечи и воззрилась на медработника, выпрыгнувшего из салона и спешащего по направлению ко мне с небольшим чемоданчиком в руках. Улыбчивый парень в синей с белыми полосками форме на миг задержался возле меня и бодро поинтересовался: