Проверить сомнительную версию возможности не было. Где-где, а из-под окон исполкома мусор вывозили ежедневно. Впрочем, у Строкача были серьезные подозрения, что даже если бы и удалось добраться вовремя до этой урны, там ничего бы не оказалось. Мало ли куда могла деваться скомканная бумажка. Но парень явно шел на конфликт, и голыми руками, без фактов, взять себя не давал.

К Олегу Строкач нагрянул на следующий день во всеоружии.

Парень встретил его настороженно, в его поведении чувствовалась какая-то скованность. В глаза не смотрел, лишь изредка выстреливал из-под полуопущенных век короткими оценивающими взглядами.

– Ну что, мой юный друг, так и будем топтаться в прихожей? Может, войдем и поговорим? Или ты чего-то опасаешься? Фотографию твою я принес, владей.

– Спасибо... Управились, пересняли? Ну, и что это вам дало? Хотя... не мое это дело. Вернули, и спасибо. Вам ведь все позволено, входите без санкции, берете, что хотите. Ну, а если я вам понадобился, вызывайте повесткой. А сейчас, извините, я занят.

– Чем бы это? Спортклуб закрыт, так что времени свободного у тебя должно хватать. Кстати, а почему ты не сказал, что из восемнадцати "богатырей" шестеро находятся под арестом? Каждый третий. Многовато. И все - по обвинению в корыстных преступлениях. Странное совпадение.

– Это не мне судить. Между прочим, вы об этом и не спрашивали, протокола никто не вел, так что и о даче ложных показаний речи нет.

– Вот как? Будет случай поговорить и с протоколом. Думаю, тогда ты не станешь скрывать, к кому именно обращался в исполкоме, кому отнес списки членов "Богатыря", кто тебе так грубо отказал, что ты выбросил списки.

– Я уже сказал: вызывайте повесткой, там и поговорим. Что же до исполкома, то я беседовал о "Богатыре" в коридоре с незнакомой мне женщиной среднего роста, неприметной наружности и среднего возраста. И если она там не работает и просто обманула меня, то это, конечно, печально. Но и не удивительно, потому что кое в чем я уже разобрался.

– Чего невесел, Павел Михайлович?
– эксперт сегодня был настроен иронически.
– Информационный голод? Так я тебе сейчас кое-чего подброшу.

– Голод не голод, но вопросов все равно больше, чем ответов.

– Во всяком случае, один ответ у меня наготове. Провели вскрытие трупов Агеева и Демина. Оба отравлены. Яд содержался в коньяке, а того, что осталось в бутылке, хватило бы еще человек на десять. Выпили они граммов по сто. Коньяк, кстати, великолепный, я еще помню вкус такого. Нынче его не достать.

Строкач молчал, переваривая. Милиционерам вневедомственной охраны как-то не по чину такие напитки. Один выплачивает долг за машину, достраивает дачу, другой только что поменял комнату в коммуналке на выкупленную двухкомнатную квартиру, что тоже стоит немало. При таком раскладе Демину и Агееву не коньяк бы пить, а воду из-под крана. Опять же кафе на трассе... Майор знал, что обычный антрекот там стоил почти четверть его месячного оклада. Все это, может, и приближало следствие к ответу на вопрос, как Агеев и Демин оказались в квартире аптекаря, но легче от этого не становилось.

Поскольку трое бывших воспитанников "Богатыря" все еще находились в следственном изоляторе, туда Строкач и направился. Все они были уже осуждены, и добиться свидания с ними не составляло особого труда.

Рыжий, большеголовый и широкоплечий парень вошел в комнату раскованной, пружинистой походкой. Чувствовалось, что он безукоризненно владеет своим телом.

Отпустив конвоира, Строкач указал парню на табурет, пододвинул к краю стола пачку сигарет. Парень покачал головой.

– Ах да, извини, забыл - спорт.
– Строкач виновато улыбнулся и представился.

Рыжий лениво протянул:

– Ага, вы как раз из той конторы, где "забывают".

– Положим, ничего прокуратура тебе не сделала.
– Заметив, что на лице рыжего блуждает скептическая улыбка, майор добавил миролюбиво: - Все, что ты мог сделать для себя худого, ты сделал сам. И вообще, я сюда не за этим пришел. Чего это ты сразу на рожон лезешь? Я же тебя не ставлю по стойке смирно...

Рыжий вскочил с табурета, вытянулся и, как заведенный, отбарабанил:

– Осужденный Шипов, 1975 года рождения, статья сто сорок первая, часть первая!

– Кончай дурака валять, Анатолий. Лишнее. Особенно когда речь идет о твоей судьбе, которую искорежил тот, кто толкнул тебя на преступление. И если бы только одного тебя! Знал бы ты, сколько судеб покалечено... Поговорим. Кажется мне, что могут найтись основания для пересмотра твоего приговора.

– С первой части статьи на вторую? Ну спасибо, удружили. Только групповухи мне не хватало.

– Не всегда, Анатолий, тюремная грамота на пользу. И далеко не все из того, что тебе в камере преподали, - истина.