Собственно, Строкач вовсе его и не искал. С Мерецковым как таковым, кажется, все уже было ясно - об этом свидетельствовало содержимое жуткой посудины, обнаруженной на даче управляющего аптекой. Речь шла о следах, оставленных Константином Петровичем на его последнем пути, по которым можно было бы судить о том, кто и как его туда спровадил.

Грузная начальница ЖЭКа на вопросы следователя прокуратуры отвечала с готовностью, в то же время сохраняя царственную осанку и властную манеру говорить, слегка оттопыривая пухлую нижнюю губу. Легко было представить, как поутру, "на разводе", эта дама с рыжей башней мертвых волос на голове помыкает слесарями и дворниками, сыплет ценными указаниями.

Однако сейчас она давала показания.

– Вот так всегда. Чуть что - все шишки на ЖЭК валятся. Порядок людям нужен. А спортклуб этот - дело сомнительное. Мы, признаться, сразу его не разглядели. Ходят пацаны тренироваться - ладно, на здоровье, все не по подъездам толкутся. Но когда они там кулаки понакачали...

"Да, матушка, тебе, однако, палец в рот не клади", - подумал Строкач, но перебивать начальницу не стал.

– Когда были там "Соки-воды" - проще было. Шлялись, конечно, пьянчуги, но вели себя тихо - боялись, чтобы лавочку не прикрыли. А спортклуб мы разрешили не столько из-за арендной платы, сколько ради того, чтобы молодежь с пользой время проводила. А вышло черт его знает что. Вы не думайте - с нами и милиция информацией делится, знают, что нам можно доверять. Нам давно предлагали сдать это помещение под коммерческий магазин или под офис совместному предприятию. Если по-государственному рассуждать, то так, наверное, и надо было сделать. Но чисто по-человечески - неудобно, как-никак уже договорились.

"Да уж, посмотрел бы я, как бы вы отбирали у Косицы его любимое детище", - ухмыльнулся про себя Строкач, вслух же сказал:

– Ну, с этим понятно. Действительно были у вас выгодные предложения об аренде этого помещения?

– Да разве в выгоде дело...
– затянула было начальница.
– Предлагали, конечно, магазинчик открыть...

– Ну что же вы, продолжайте. Кто конкретно, какой магазин, размеры арендной платы?

– Ой, я уже точно и не помню. Ну, обычный магазин, коммерческий, от предприятия. Как везде сейчас: пусть и дороговато, зато всегда можно кое-что купить.

– От какого именно предприятия? Неужели не помните? Странное дело, а я полагал, забывчивые люди не задерживаются в начальниках ЖЭКа.

– Нет, я, конечно, помню. Это что-то связанное с гуманитарной помощью...
– дама ела Строкача глазами.

– То есть, под эгидой чернобыльского фонда и фонда помощи инвалидам организовать реализацию гуманитарной помощи, которая поступала по вполне конкретному адресу: в центральную городскую аптеку номер один?

– Конечно, конечно. Я ведь сразу так и сказал. Да это все у нас знают: мастер, инженер, в бухгалтерии все уже обсчитали.

Строкач спросил как бы мимоходом:

– И что, действительно инвалиды выгодней, чем спортсмены?

Начальница вспыхнула румянцем.

– Точно не скажу...
– Майор недоуменно пожал плечами и сделал короткое движение в сторону бухгалтерии. Дама спохватилась: - Шестьсот рублей в месяц с квадратного метра.

– Не забудьте вашу долю в прибылях.
– Начальница слегка поежилась на стуле, и Строкач понял, что не промахнулся.
– Я вполне вас понимаю, тем более, что путь к успеху - далеко не всегда вульгарная взятка. И все-таки, давайте говорить так, чтобы у меня не складывалось впечатление, что вы меня водите за нос.

– Ну что тут в самом деле такого, что моя дочь будет работать в этом магазине? Она девочка честная, умеет обращаться с деньгами.

– Да Боже упаси! Я ничего и не говорю. И Семен Михайлович сделал совершенно правильный выбор.
– Майор опять попал, и теперь все время держался избранной линии.
– Вас никто ни в чем не винит. Но почему же вышла задержка с открытием магазина? Не может быть, чтобы вы закрыли клуб, который платил вам всего на сотню с метра меньше, ради того, чтобы помещение пустовало. Кстати, думаю, и спортсмены согласились бы, если бы вы сообщили им о повышении расценок.

– Согласились! Вы видели эти бандитские физиономии? Конечно, следователю прокуратуры никто не рискнет угрожать!

Строкач не стал распространяться о том, что следователю приходится выслушивать угрозы куда чаще, чем рядовому сотруднику жилищной конторы.

– Я когда увидела этого парня перед собой - мне сразу все стало ясно. Семь утра, на улице слякоть, даже на помощь позвать некого. А он мальчишка еще, но крепкий, широкий такой в груди - ни слова не говоря развернулся и ударил меня в плечо так, что у меня в глазах потемнело.

– Где - на улице?

– Нет, в подъезде. На улице, у двери, маячил второй, ростом повыше. Этот, который ударил, улыбнулся так мило, и говорит: "Смотри, сука! Если на месте "Богатыря" откроешь какое-нибудь дерьмо - похоронят тебя. Пока не найду, кто Глеба убил, не бывать тут торгашам..." Ох, я и испугалась... Глеб этот был, прости Господи, отпетый тип, и выкормыши его такие же, если не хуже. Я уж подумывала к вам обратиться, да Бобровский не очень меня прижимал, не торопил. Культурный был человек, обходительный. Согласился даже аренду оплачивать, пока все формальности не уладятся. Документы ведь через исполком проходят, и если не торопить - оно надежнее. А тем временем, думаю, найдут и того, кто Косицу убил - и ко мне никаких претензий. Не хотелось мне без крайней необходимости лезть в конфликт с этой уголовщиной. Из них половина уже в тюрьме, а за остальными не заржавеет. Одного посадишь - а кто потом меня защитит?