– Ты за все заплатишь…

– Боюсь, что это ты заплатишь, Иса. Знаешь, а я ведь не хотела тебя трогать, правда. Но это уже личные счеты, – острый каблук врезается мне в ребра, и я почти не чувствую следующего за давлением, удара. Ребра болят так, словно она их сломала. – Ты должна была держаться подальше от Кэлона. И никогда не возвращаться. Если бы не ты, мои ведения давно бы сбылись, дрянь. Унесите ее! И оставьте без ужина, иначе придется и в темнице за ней убирать, – пренебрежительно бросает Минора, и резко разворачиваясь, покидает зал, постукивая острыми каблуками.

Я что-то бессвязно шепчу, пытаясь свернуться в еще более крошечный комочек, но меня хватают несколько пар рук, и небрежно обращаясь с тем, что осталось от моего тела, волокут по замку Миноры.

Я не издаю ни звука, ощущая, как ледяные щупальца ужаса, отчаяния и боли, затягивают меня в непроглядную бездну.

Храм Арьяна

– Ты чувствуешь его присутствие, Элим? – не отрывая взгляд от величественной статуи Ори, спрашиваю я у склонившегося вместе со мной в молитве белого мага. – Слышишь его голос?

– Маги не слышат голоса Богов, Правитель, – уклончиво отвечает глава Шестого Пересечения. – Мы лишь способны использовать силу Ори во имя укрепления веры минтов в его величие. В этом разница между магами и жрецами, Нуриэль. Жрецы слышат глас своих Богов, а маги исполняют их волю. – Элим поднимает голову и смотрит на меня пронзительным взглядом прозрачных серых глаз. – Но я чувствую. Присутствием Ори пронизано все в этом храме. Ты видишь людей на площади? Они не маги и не жрецы. Как ты думаешь, что приводит их сюда каждый день? Что заставляет склонить колени в молитве? Что удерживает твою призрачную власть в Элиосе? Вера в Светлого Ори. В то, что пока ты служишь ему, он поможет тебе вернуть ту, о ком говорится в предсказании. Но любая вера нуждается в демонстрации силы. Никто не захочет хранить преданность проигравшему. Казнь Кэлона, и последующие казни всех его приспешников, заставили народ воспрять духом и уверовать в то, что победа близка, но исчезновение Избранной Ори посеяла смуту, и пока ты не вернешь ее – твое правление будет подвергаться сомнению. В последнее время участились бунты и восстания в Третьем пересечении, армия Руана несет потери, но черные маги, служащие Миноре, продолжают обращать минтов с свою веру, и убивать или брать в плен тех, кто не согласен. Люди требуют правосудия над Минорой и ее последователями, которые сеют бесчинства не только в подвластном ей Пересечении, но и в соседних. Бесчисленные похищения, пытки и убийства, она словно с цепи сорвалась.

– Минора объединила свои силы с Греймом. Мы потеряли контроль сразу над Четвертым и Пятым Пересечениями, – сообщаю я то, что Элим и так знает. – А в Третьем постоянно вспыхивают восстания. Любые наши попытки прорвать их оборону и поддержать Руана заканчиваются серьезными потерями. И эта зараза распространяется на другие Пересечения.

– Жрица Саха и черный маг, – убийственная смесь, Правитель. Ты по-прежнему, уверен, что Мандису похитила Минора?

– Она – единственная, кому это выгодно, – сухо отвечаю я, вспоминая, как темная жрица при помощи магии убедила меня совершить ритуал жертвоприношения, прерванный Тенеей. Я был уверен, что Минора бежала из замка, когда рия смогла вырваться, но жестоко ошибся. Она затаилась внутри, в стенах дворца, выжидая своего часа. Я слышал от Кэлона, что Минора обладает даром предвидения, и, возможно, она каким-то образом знала, что произойдет в скором будущем: о возвращении Исы и казни Кэлона. Я не сомневаюсь, что исчезновение Мандисы – дело рук Миноры. Она держит ее, как заложницу. Мы могли бы стереть оба пересечения с лица Элиоса, погрузив их в воды океана, но я не могу этого сделать, если есть хотя бы один шанс на то, что Мандиса находится у них.

– Наши лучшие воины, стоит им перейти границы пересечений Миноры и Грейма, мгновенно подвергаются их воздействию. Никакие амулеты не защищают от черной магии Миноры и ее союзника. Она находит бреши в душах воинов и заражает их своей тьмой. Жрица сильна, как сам Сах, и также безжалостна. Оружие бессильно, когда рука, держащая его, забывает против кого оно направлено.

– Я тысячелетия провел бок о бок с черным жрецом, считая его своей правой рукой. Не нужно мне рассказывать о том, насколько сильными могут быть исчадия Саха. Кэлон внушал мысли, которые никогда бы не пришли мне в голову, он управлял мной, заставляя верить в иллюзии, которые подкидывал в мое сознание.

– Потому что, как и Минора, в воинах, которых мы к ней посылаем, Кэлон нашел брешь в твоей вере. Теперь ты понимаешь, что это? Что позволило Кэлона заразить тебя своей тьмой?

– Жажда власти и гордыня, – с прискорбием признаюсь я, опуская голову. Взгляд каменного Ори словно пронизывает меня насквозь, оставляя ожоги на моей душе, которую я едва не отдал в руки его злейшего врага, извечного соперника – Саха. – Я с рождения был уверен, что мне суждено изменить мир минтов и возглавить его, стать его единственным Правителем, тем, о ком говорилось в Пророчестве.

– А что ты думаешь теперь, Нуриэль?

– Неважно, что я думаю, Элим, – качаю головой я. – Мы должны вернуть Мандису. Народу нужна Избранная Ори. Ради нее они уничтожат всех приспешников Саха и построят в Элиосе новый совершенный мир, подобный древней Минтаке.

– И как ты предлагаешь это сделать? Минора не отдаст Мандису без боя. К тому же, ты не знаешь, где именно она ее прячет. И бесконечная череда попыток, завершившихся провалом и потерей людей, тоже говорит о том, что нам необходим другой вариант.

– Переговоры?

– Возможно…

– Элим, с Минорой невозможно договориться. Она возьмет твою душу, но ничего не отдаст взамен. Ты согласен с таким раскладом?

– Есть другие варианты?

– Да. Я пойду вместе с воинами, – твердо отвечаю я. Элим удивленно поднимает на меня пристальный взгляд, – я буду сражаться с ними плечом к плечу, и может быть, мое присутствие сохранит их веру непоколебимой, не позволит темному влиянию жрицы проникнуть в их головы и сохранит их сознание ясным, – поясняю я.