Он все равно никогда не захочет такое тело.

Эти слова причиняют мне боль, потому что я знаю, что это правда. Кэлон никогда не любил меня, им двигала лишь похоть – и все его сладкие речи, и обещания ничего не стоят. Он просто. Хотел. Трахать ту, что предназначена Правителю. Вот и все. Почему я не понимала этого в Нейтральных землях? Я была слепа… и пьяна от чувств, которые на меня обрушились.

Мне бы хотелось вернуться в Нейтральные земли, хотя бы на один чертов миг, и отравиться Агатусами до беспамятства. Погрузиться в бесконечный сон, растянувшись на вечно зеленой поляне, перед входом в пещеру оракула, остаться на веки там, где нет боли, где нет… ничего, и никого, кроме нас.

Но есть то, что может быть хуже этих отметин. Теперь я знаю, что эта тварь делает с другими пленницами. Мою соседку по темнице, Мию, Минора забирает один раз в неделю, и через день, возвращает ее. И лучше бы Миа не рассказывала мне правды о том, что с ней происходит за пределами нашей камеры.

Все слухи о Миноре были верны. Очевидно, все жрецы питают свои силы не только вступая в физическую близость, но и наблюдая за тем, как простые смертные придаются своим порокам под их влиянием. Минора подавляет в Мие все человеческое с помощью магии, пробуждая животные инстинкты и жажду неутолимого желания плоти.

А потом бедняжка просыпается в камере, и понимает, что наваждение исчезает. Остаются только следы от рук нескольких мужчин на ее коже.

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, маленькая рия. Ты знаешь, что тебя ждет, благодаря своей милейшей подруге Мии. Признаюсь, я не хотела отдавать тебя ни одному своему псу, пока ты была такой красавицей. И не хотела, чтобы они пачкали тебя, понимаешь, о чем я? Сердце влюбленной рии, куда сильнее. Но мне надоело ждать, пока ты сломаешься. Надоело! Ты готова обслужить мой харим, Иса? – Минора за пару шагов преодолевает расстояние между нами, и прикасается костяшки пальцев к моей щеке, с обманчивой нежностью поглаживая мое лицо. – Твоя кожа до сих пор, как бархат. Как думаешь, что сказал бы Кэлон, если бы увидел, как тебя жадно берет один из моих псов? Один из моих верных рабов. А может несколько? – тварь кривит губы, поглядывая в сторону входной двери. – Август. Ко мне, – отдает приказ Минора, подзывая неизвестного мне мужчину, словно выдрессированного щенка, заливаясь очередной порцией раскатистого смеха.

Я слышу тяжелые шаги, которые могут принадлежать только мужчине, и прикрываю глаза, не желая видеть того, кого Минора назвала «псом». Она не посмеет этого сделать… черт возьми, не посмеет.

Я не смогу… не выдержу такого унижения. Каждый вдох дается все труднее, по мере того, как я чувствую приближение неизвестного.

– Милая, открой глазки. Тебе нравится Август? Один из лучших в моей скромной коллекции. Посмотри, какое у него великолепное тело. Я сказала, смотри! – шипит Минора, и мое тело пронзает очередная вспышка неимоверной боли, после которой я резко открываю глаза, чтобы одарить эту тварь своим испепеляющим взглядом. Как глупо и наивно… мой взгляд давно стал пустым, безжизненным, едва живым. И мне не нужно видеть себя в зеркале, чтобы понимать это.

– Никого не напоминает? – мурлыкает Минора, нежно приобнимая Августа, стоящего прямо напротив меня. Образ этой парочки расплывается перед моими глазами. Меня окутывает ужас, парализующий грудь, и я ощущаю невыносимый приступ удушья.

– Смотри, девочка, тебя ждут чудесные, феерические ночи, в компании моих мальчиков. Ты ведь не против? – сладким голосом напевает жрица, поглаживая стальные мышцы своего безликого раба. Ее аристократически длинные, бледные пальцы скользят по его обнаженному торсу, и меня передергивает от этого зрелища и плотоядных улыбок этих двоих. К горлу стремительно подступает тошнота, и я окончательно перестаю дышать, для того, чтобы удержать внутри себя остатки вчерашнего пресного ужина из холодной каши.

Я закрываю глаза и вижу его лицо. Кадры из нашего путешествия начинают настойчиво мелькать перед моим внутренним взором. Вижу то, как он обхватывает мои скулы, когда я сбиваю его с ног, выбираясь из пещеры Оракула. Как по-собственнически, и в то же время нежно, его пальцы скользят по моей коже, словно заново изучая и вспоминая… помню поцелуи на влажной траве, и аромат агатусов, сводящий с ума нас обоих. Почему мы не остались там, Кэлон? Навсегда.

– Обожаю Августа, – ладонь жрицы опускается ниже, медленно обводит косые мышцы мужчины, и запускает руку за пояс его кожаных штанов. Отвожу взгляд в сторону, но Минора вновь и вновь разворачивает мое лицо к себе, направляя мой взгляд на их игры. – Но мне не жалко. Я поделюсь с тобой, Иса. Август, я чувствую, тебе нравится наша маленькая рия? Нравится то, что от нее осталось?

– Нравится, моя Амадея (госпожа). Если вам так будет угодно, – сухим, безэмоциональным голосом отзывается Август. Его незапоминающееся лицо, искривляет гримаса пренебрежения.

Он все равно не захочет такое тело.

– Она также прекрасна, как и я, Август?

– Нет, Амадея, – мужчина поворачивается к Миноре и обхватывает ее нижнюю губу своими зубами, я снова отворачиваюсь, не желая наблюдать за этой тварью и ее игрушкой.

– Да брось, Август, – Минора отталкивает от себя «пса», и взмахивает рукой, указывая на меня. Август кивает, словно без слов понимая ее немой приказ, который осознаю, и я…

– Я хочу, чтобы ты потрогал нашу девочку, – Минора присаживается на каменный постамент, складывая ногу на ногу, принимая расслабленную позу. Долбанная извращенка. Кэлон с ней и рядом не стоял… хотя я знаю, что это неправда. Один только Сах знает, на что способен Кэлон, и я уверена, что его развлечения в хариме, всегда выходили за все рамки приличия. Черт, он ничем не лучше Миноры. И я всегда это знала. Я не должна даже думать о нем… но я не могу.

Проклятье.

Я ищу утешение, лекарство от своей боли в том, кто защищал меня, в том, кто вырывал из лап смерти в Нейтральных землях.