Эмма дотянулась трясущейся рукой до кружки и бессознательно сделала глоток горячего шоколада. В животе у нее трепетало волнение.

— Правда? Это больно? И во сколько мне это обойдется?

Это самое главное! Совершенно бесплатно! Я только рада быть полезной! Это уже началось. Хочешь увидеть, как ты выглядишь? Давай, посмотри в зеркало.

Эмма встала, подошла к зеркалу в прихожей и от шока выронила из рук кружку. Она выбежала на кухню и вернулась с влажной тряпкой. Она вытирала ковер, уставясь на свое отражение и повторяя снова и снова «божемойбожемойбожемой….», а голос Черил в ее голове довольно посмеивался.

Когда Эмма убедилась, что пятна не останется, она встала, нервно поправила свои спортивные штаны и уставилась на себя. Она повернулась и бросила взгляд на свою попу.

И наконец-то, Эмма засмеялась. Она вдруг стала потрясающей. Она выглядела стройнее, выше, ее глаза стали более голубыми, ее кожа сияла, но при этом это все еще была Эмма. Она чувствовала себя уверенно и потрясающе.

Это только начало, Эм. Скоро мы повеселимся, и все будет просто совершенно.

Гвэн опоздала на работу. Она решила не объясняться Джеку, а просто шлепнулась на свой стул, взяла свой кусок сдобной булочки и включила компьютер. И только после она заметила новую и не очень приятную вещь.

— Привет! — Сказала она, широко улыбаясь привлекательной девушке, которая чистила рабочее место.

Девушка кратко взглянула на нее, немного улыбнулась и вернулась к поливке цветов.

«Сука», — подумала Гвэн. — «Сперва Марта, теперь это. Заменить Оуэна какой-то снежной королевой без какой-либо индивидуальности, с великолепными волосами и чертовски классными туфлями. Это худший понедельник Торчвуда», — решила Гвэн. — «Работать с супермоделью. Супер. Прощайте печенья, выпивка и одежда по скидке. Привет спортзал, минеральная вода и одежда не по карману. О чем Джек только думал?»

Вообще-то, она знала, о чем думал Джек. Для человека, прожившего весь двадцатый век, он застрял где-то в Средневековье. Лучше подружиться. Может, она очень милая, или у нее ужасные периодические боли, или она заика. Бедняжка. Да и к тому же, черт, она работает на Торчвуд — она, должно быть, потеряла половину семьи и всех, кого когда-либо целовала.

— Приветик! — Сказала Гвэн опять.

— Что? — сказала девушка, подняв глаза на нее. Она выглядит странно. Растерянно и немного… робко, смущенно. Почему? Как будто она пукнула или что? О хоть бы это было так! Пожалуйста, пожалуйста.

— Все в порядке? — отважилась спросить Гвэн.

— А как ты думаешь? — несчастным голосом ответила девушка. — Посмотри на меня! Это определенно НЕ в порядке!

— Ну не знаю, — сказала Гвэн пытаясь звучать любезно. — По-моему ты выглядишь чудно, — закончила она, звуча как ее тетя у входа в воскресную церковь. Только не говорите пожалуйста, что она сейчас начнет жаловаться на лишний вес. Я начинаю ее ненавидеть.

— Чудно? — фыркнула девушка. — И ты туда же! Стоит только появиться в короткой юбке, и все тут же пытаются на тебя запрыгнуть. Типичный Торчвуд.

Гвэн удивленно посмотрела на нее.

— Извини меня, но я думаю, ты ошибаешься. Я вовсе не пытаюсь… — что обычно говорят в обычных офисах? Э… — О Боже, я не флиртую с тобой. Я просто говорю, что ты выглядишь довольно мило. Да. — Закончила она предложение и пообещала себе не начинать другого.

— О, Гвэн, пожалуйста, ты же ничего не понимаешь.

— Разве?

Девушка заулыбалась. Гвэн решила, что этой улыбке очень подошла бы хорошая пощечина. И Гвэн услышала, как ботинки грохотали по железу за ее спиной.

— Гвэн! — крикнул Джек. — Гвэн!

Гвэн обернулась.

— Что?

— Это не то, что ты думаешь, — сказал Джек.

— Нет, совсем не то, — сказала девушка, выглядя немного испуганно. Хорошо. Подождите. В этом есть что-то знакомое. Немного грустное даже.

Гвэн повернулась к ней. — Я вас знаю?

Девушка беспомощно пожала плечами.

— Гвэн, это Янто, — сказал Джек.

— Чертов Торчвуд, — сказала Гвэн.

Эмма затянулась сигаретой и взглянула на офис. Голос в ее голове нашептывал ей красивые слова, и она в них верила.

Она никак не могла прийти в себя после случившихся с ней перемен. Как будто она попала на одно из тех телешоу, только ей не пришлось терпеть мучительных операций и сопутствующего унижения. Этот день она назвала Днем Преображения — день, когда на ее работе произошли существенные перемены.

Однако, люди почти не замечали изменений во внешности Эммы, и это ее расстраивало.