Проиграл? Вопи погромче и… снова выставляй себя не слишком умным. Не «терпилой», но персонажем откровенно лоховатым.

«Коронкой» у него была саморазрушительная неловкость. Кофе себе в район паха пролить… остывший, разумеется. Брюки, лопнувшие по шву в районе задницы. Ну комический же персонаж!

Володенька на плаву больше двадцати лет, скорее даже под тридцать. Вечно жалующийся, дурковатый, практически чаплиновский персонаж, только придурошней.

Ага… четырежды женатый, шесть детей. И всех обеспечивал, между прочим. Хорошо обеспечивал, по европейским меркам хорошо.

Очень удобно, если задуматься. Не слишком почётно, но… До таких крайностей мне доходить не нужно, да и не поверят.

— А недогадливого сыграть? Этакого, — Делаю взмах рукой, зажав воображаемую саблю, — кавалериста. Неглупого, но явно далёкого от мира придворных интриг?

Задумываюсь всерьёз. Потяну ли?

— А пожалуй, что и да, — Заключаю несколько минут спустя. Именно такого решительного везунчика-«кавалериста» отыгрываю в братстве. Чуть-чуть другой характер показываю, но в общем и в целом — вполне.

Главное здесь — оказаться достаточно решительным и непонятливым одновременно. Этакий Маугли, который хорош в джунглях и рейдерских захватах, но в целом — дикарь, воспитанный стаей волков.

Перелистываю воспоминания, не перестарался ли с вживаемостью в светское общество? Со смесью досады и облегчения понимаю — нет, не перестарался. Не получилось вжиться.

— Действительно Маугли! — Мотаю головой, отключая воспоминания, — Другое дело, что воспитали меня не джунгли и трущобы Латинской Америки, а толерантный мир Европы двадцать первого века. Но результат тот же.

Многие нормы этикета накрепко вбиты с верха до низа. Чем ниже, тем их меньше и тем они искажённей, но некие «общечеловеческие» или «общеевропейские» понятия вбиты накрепко.

Да взять хотя бы головные уборы, обязательные в это время. Выставляемая напоказ маскулинность[91], небрежно-снисходительное отношение к женщинам и прочее.

Соблюдаю? Не всё и не всегда… не всегда и понимаю, к слову — что же именно я не соблюдаю в конкретный момент. Так что Маугли. И это, пожалуй, к лучшему.

— Что мне нужно от власти? А пожалуй, денег… Давно ношусь с идеей внедрить «Лего» в детские сады и школы, как развивающие игрушки. Чем я могу поделиться?

По всему получается, что делиться нужно деньгами… Взятка? Ну что вы! Благотворительность, фонды всякие… а что управляет ими аристократическая верхушка государства, так это случайность! Лучшие люди!

Чувствую лёгкую зависть… и не подкопаешься ведь! Это даже не «борзыми щенками»[92], много тоньше.

Программа внедрения «Лего» в качестве хотя бы «рекомендованных развивающих игрушек» расписана давным-давно в десятках вариантах. Выгодно, как ни крути. А главное, очень надёжно, как и любой бизнес на детях. Мда…

А что у меня из ненадёжных активов? Пожалуй, хостелы. Проиграем, съедят бизнес. Выиграем… Лонга иногда заносит, может и национализировать. К крупному бизнесу он настроен жёстко, а хостелы вполне себе крупный, к тому же социально значимый.

Отжать в пользу государству процентов этак пятьдесят… легко. Скорее даже — ожидаемо.

— А вот если раскидать? — В голове возник ещё зыбкий, но кажется — вполне реальный план, — Десять процентов личных акций на благотворительность университету Копенгагена, пожалуй. Дальше…

Глава 33

Лидеры и активисты Центристской партии потихонечку заходят в небольшой зал для совещаний, наполняя его гулом голосом. Старые товарищи, давным-давно знакомые и чаще всего приятельствующие, они вели себя непринуждённо, без лишнего официоза.

Вильгельм Маркс перемещался в этом хаосе, общаясь со старыми товарищами и ничуть не важничая. Первый среди равных умел учиться на ошибках…

Наконец все расселись за овальным столом из полированного ореха, и рейхсканцлер постучал карандашом по хрустальному графину с водой, прерывая разговоры.

— Успеем ещё наговориться, — чуть улыбаясь в седые усы, мягко сказал он, — на повестке дня всего несколько вопросов, которые в скором времени будут обсуждаться в Рейхстаге. Итак… первым на повестке стоит Рейхсвер. Кто желает высказаться?

— Пожалуй, я возьму слово, — Встал заместитель рейхсканцлера и его товарищ по партии, Йозеф Вирт, — Вкратце — предлагаю не звенеть металлом, пугая соседей и настораживая врагов, а пойти другим путём. Прошу…

Помощник раздал присутствующим бумаги.